Колин Гувер - Все закончится на нас

Он целовал мое плечо. Мою щеку. Мой глаз. Он все еще лежал на мне и нежно касался меня. Никогда еще ко мне не прикасались с такой нежностью. Я попыталась забыть то, что произошло в кухне, но воспоминание никуда не исчезло.

Он оттолкнул меня.

Райл толкнул меня .

Пятнадцать секунд я видела то, что не было Райлом. И это была не я. Вместо того чтобы смеяться, мне следовало проявить заботу. Райл оттолкнул меня в тот момент, когда ему не нужно было прикасаться ко мне. Я оттолкнула его, и из-за меня он порезал руку.

Это было ужасно. Все произошедшее, все эти пятнадцать секунд были совершенно ужасными. Мне хотелось больше никогда не думать об этом.

Райл все еще сжимал в кулаке тряпку, и она пропиталась кровью. Я толкнула его в грудь.

– Я сейчас вернусь, – сказала я. Он поцеловал меня еще раз и скатился с меня. Я зашла в ванную, закрыла дверь, посмотрела в зеркало и ахнула.

Кровь. В моих волосах, на щеках, на моем теле всюду была кровь Райла. Я схватила тряпку и попыталась смыть ее, потом заглянула под раковину, чтобы взять аптечку. Я понятия не имела, насколько сильно повреждена его рука. Сначала он обжег ее, потом порезал. Не прошло и часа после того, как он говорил мне о том, насколько важна для него предстоящая опе-рация.

Больше никакого вина. Для нас обоих винтажное вино отныне под запретом.

Я схватила коробку с аптечкой и вышла в спальню. Райл как раз возвращался из кухни с маленьким пакетом льда. Он поднял его повыше:

– Это для твоего глаза, – сказал он.

Я показала ему аптечку.

– Для твоей руки.

Мы оба улыбнулись и сели на кровать. Райл прислонился к спинке, я положила его руку себе на колени. Пока я обрабатывала его рану, он прижимал пакет со льдом к моему глазу.

Я выдавила немного кремообразного антисептика на палец и смазала ожоги на пальцах. Они выглядели не так ужасно, как я предполагала, поэтому я испытала облегчение.

– Ты знаешь, что надо сделать, чтобы не появились волдыри? – спросила я.

– Ничего не сделаешь, если это ожог второй степени. – Райл покачал головой.

Я хотела спросить его, сможет ли он оперировать в понедельник с волдырями на пальцах, но промолчала. Я была уверена, что именно об этом он только и – думал.

– Смазать антисептиком порез?

Райл кивнул. Кровь больше не текла. Я не сомневалась, что, если потребуются швы, он обратится за помощью, но, на мой взгляд, без этого можно было обойтись. Я начала бинтовать ему руку эластичным бинтом.

– Лили, – прошептал Райл. Я подняла на него глаза. Его голова опиралась на спинку кровати, казалось, он вот-вот заплачет. – Я ужасно себя чувствую, – сказал он. – Если бы я мог все вернуть…

– Знаю. – Я не дала ему договорить. – Я знаю, Райл. Это было ужасно. Ты толкнул меня. Ты заставил меня усомниться во всем том, что, как мне казалось, я о тебе знаю. Но я также знаю, что ты переживаешь из-за этого. Мы не можем ничего вернуть. И я не хочу больше об этом говорить. – Я закрепила повязку и посмотрела ему в глаза. – Но знаешь, Райл, если что-то подобное повторится… Я буду точно знать, что это не просто случайность. И я уйду от тебя, не раздумывая.

Он долго смотрел на меня, на лице появилось выражение сожаления. Нагнувшись ко мне, Райл прижался губами к моим губам.

– Это никогда больше не повторится, Лили. Я клянусь. Я не как он. Я знаю, что ты об этом думаешь, но я клянусь тебе…

Я покачала головой, не желая, чтобы он продолжал.

– Я знаю, что ты ни капельки не похож на моего отца, – сказала я. – Только, пожалуйста, никогда не давай мне повода снова усомниться в тебе. Пожалуйста.

Он смахнул волосы с моего лба.

– Ты самое важное, что есть в моей жизни, Лили. Я хочу быть тем, что приносит тебе счастье, а не тем, что причиняет тебе боль. – Он поцеловал меня, встал, нагнулся и прижал лед к моему лицу. – Подержи лед еще минут десять. Это предотвратит отек.

Я взяла лед в руку.

– Куда ты идешь?

Райл поцеловал меня в лоб и сказал:

– Убирать то, что я натворил.

Следующие двадцать минут он наводил порядок в кухне. Я слышала, как он собрал осколки и выбросил в мусорное ведро, вылил вино в раковину. Я быстро приняла душ, чтобы смыть с себя его кровь, а потом сменила простыни на постели. Когда Райл закончил убирать кухню, он принес мне стакан с содовой.

– Это содовая, – сказал он. – Тебе поможет.

Я сделала глоток и почувствовала, как пузырьки воздуха побежали по моему горлу. Идеальная вещь. Я выпила еще и поставила стакан на ночной столик.

– От чего это помогает? От похмелья?

Райл улегся в кровать и накрыл нас одеялом. Он покачал головой:

– Я не думаю, что содовая помогает хотя бы от чего-то. Просто мама мне обычно давала содовую, если у меня был плохой день, и мне всегда становилось чуточку лучше.

Я улыбнулась:

– Что ж, это сработало.

Он легко провел пальцами по моей щеке. По выражению его глаз, по тому, как он ко мне прикасался, я поняла, что он заслуживал хотя бы одного шанса на прощение. У меня было такое чувство, будто, не найдя способа его простить, я перенесу на него вину за ненависть, которую я испытываю к своему отцу. Он не такой, как мой отец .

Райл любил меня. Он никогда раньше этого не говорил, но я знала, что это так. И я любила его. Я не сомневалась, что произошедшее в кухне никогда больше не повторится. Это не могло повториться, ведь я видела, как он был огорчен тем, что причинил мне боль.

Все люди ошибаются. Характер человека определяют не ошибки, которые он совершает. Все зависит от того, как он принимает эти ошибки и превращает их в уроки, а не в оправдания.

Через несколько минут Райл сжал мою руку.

– Лили, – сказал он, кладя свой большой палец на мой, – я люблю тебя.

Каждой клеточкой своего тела я ощутила его слова. Я прошептала:

– Я тоже тебя люблю. – И это было самой голой правдой, которую я ему когда-либо открывала.

Я пришла в ресторан с опозданием на пятнадцать минут. Я уже собиралась закрывать магазин, когда пришел покупатель, чтобы заказать цветы на похороны. Я не могла ему отказать, потому что, как это ни печально, похороны – это подарок для флориста.

Райл помахал мне рукой из-за столика, и я прошла прямиком к кабинке, стараясь не смотреть по сторонам. Мне не хотелось видеть Атласа. Я дважды попыталась уговорить их пойти в другой ресторан, но Алиса вознамерилась во что бы то ни стало поесть именно здесь после того, как Райл рассказал ей, насколько хорош этот ресторан.

Я села за столик, и Райл наклонился ко мне и поцеловал в щеку.

– Привет, подружка.

Алиса застонала:

– Боже, вы, ребята, такие милые, что аж тошнит. – Я улыбнулась ей, и ее взгляд мгновенно уперся в уголок моего глаза. Все выглядело не так плохо, как я предполагала. Возможно, мне помог лед, который я так долго держала по настоянию Райла. – О боже, – ахнула Алиса. – Райл рассказал мне о том, что случилось, но я не думала, что все настолько плохо.