Ашира Хаан - Десятый сосед [litres]

Возникла типичная ситуация «парней так много холостых, а я люблю женатого». Раньше было «с любовью справлюсь я одна», а теперь «а вместе нам не справиться».

Не знаю, что у него в голове. Почему он так на меня смотрит, когда у него на пальце кольцо и такая тоска по жене? Неужели ему так сложно найти кого-то на раз или два, чтобы скрасить свое одиночество, если уж без этого никак?

Ведь если мы зайдем чуть дальше, я неминуемо влюблюсь в него.

Я уже в него влюблена, но пока ничего не было – это не в счет.

На моем табло горит цифра «9».

Слишком долгое молчание Олега тоже меня беспокоило.

Почему? Он смирился и отступил? Он готовит полномасштабную акцию? Он не может найти способы достучаться до меня? Или, может быть, у меня уже и нет никакого Олега, а я все еще веду себя как женщина, которая может выбирать?

Мне осталось несколько недель до тридцати, и рядом трое мужчин: сосед, влюбленный в бывшую жену, начальник с непонятными намерениями и бывший, от которого тошнит.

В субботу я решила непременно отоспаться, даже если на наш дом упадет метеорит, а Ярослав все-таки соберется захватывать мир с армией рептилоидов. Пусть приходят после двенадцати, я, так и быть, испуганно покричу.

Но мне дали поспать, хотя с семи утра я регулярно просыпалась в тревоге, смотрела на часы, вспоминала, что выходной, и засыпала обратно. Мне все чудилось, что-то происходит, но в квартире было тихо и сверху тоже не раздавалось ни звука.

Интуиция, однако, меня не подвела.

Что-то происходило.

В одиннадцать, измученная пробуждениями, я все-таки встала, почистила зубы и выяснила, что еды в доме нет. Не просто нет, а нет вообще! Из последнего пакета с чечевицей на меня грустно взглянула пищевая моль, я взвизгнула, бросила в нее кухонным полотенцем и запихнула в мусорный пакет вместе с ним. А потом – завязала еще тремя, и скотчем перетянула. Подумывала сжечь, но пожар вдобавок к наводнению – перебор.

Надо было идти в магазин, а заодно упокоить моль, потому жить с ней в одной квартире я была категорически не согласна. Я отперла дверь, высунула нос, чтобы разведать обстановку, и застыла от удивления.

За порогом квартиры начиналась иллюстрация к песне «Миллион алых роз». Вся лестничная площадка была уставлена букетами. Розы были бордовые, желтые, розовые, белые, оранжевые, трехцветные, радужные, зеленые, почти черные… Но большинство – алые. Букеты стояли в стеклянных банках, в обрезанных бутылках, в дешевых вазах. На лестничных ступенях рассыпались бутоны, а на придверном коврике лежал ворох лепестков.

Запах стоял такой, что я чуть не потеряла сознание.

Наверное, в семнадцать лет я была бы счастлива от такого. И даже в двадцать. В свои почти тридцать я, если честно, испугалась.

Во-первых, что это за безумный поклонник? О широких жестах мечтаешь, пока глупенькая, а когда умнеешь, понимаешь, что их делают только сумасшедшие. Художник из песни ладно, им сумасшествие только на пользу, но у меня среди знакомых не было творческих людей. Значит, у кого-то из нормальных крыша поехала, а это не к добру, мне Любови Матвеевны хватило.

Во-вторых, мой мозг тут же пересчитал приблизительную стоимость этих роз в походы в магазин и взвыл. Потом пересчитал в поездки к морю и взвыл еще горше. Кто бы это ни был, он как минимум просчитался с целевой аудиторией – парочка билетов на самолет и ваучер в пятизвездочный отель меня впечатлили бы гораздо сильнее.

А теперь насчет того, кто это…

Я дотянулась до ближайшего букета. Он был очень креативно оформлен – золотая бабочка среди нежно-розовых едва распустившихся бутонов, тоже покрытых позолотой. И внутри маленькая открытка в виде сердечка. Вообще во многих букетах виднелись открытки – видимо, поклонник боялся, что его не узнают.

На открытке было написано: «Я готов любить тебя столько раз, сколько лепестков у этих роз».

И подпись – «О».

Так, что я там думала про подготовку широких жестов?

На следующей открытке было: «Твое присутствие, словно аромат этих роз, наполняет мою жизнь».

Меня уже мутило от аромата. Вот бы заставить его тут жить.

На следующей: «Ты многолика и многогранная, всегда разная, но неизменно прекрасная, как все эти розы».

На следующей: «Я готов ради тебя на все, и эти розы только малая часть».

Я содрогнулась, представив часть побольше, и остальные открытки не стала даже читать. Возможно, если бы я любила Олега, этот концентрированный романтический ужас показался бы мне трогательным и милым, но без любви это было пошло и жутко. Если говорить прямо, такие масштабные жесты чаще всего делают, когда всерьез виноваты, и к леденцовой сладости слишком сильно примешивается горечь обиды.

Или страх и отвращение, как у меня.

Пожалуй, именно в этот момент я окончательно поняла, что не будет красивой картинки нашей счастливой семьи с Олегом. Не будет мамы, утирающей слезы на моей свадьбе. Не будет двоих детей, мальчика и девочки, на которых я буду изливать всю свою неистраченную любовь и ради которых буду терпеть ночи с их отцом.

Нет. Все. Эта дверь закрыта.

Сверху раздались шаги. Я с надеждой взглянула на лестницу – и не ошиблась.

– Ева, это ты? Я понял, что у меня-то твоего номера нет… О, господи, что это?! – Ярослав застыл на середине лестницы, забыв опустить ногу на ступеньку и, вытаращив глаза, рассматривал мой миллион алых роз.

– Даже не знаю, какое дать определение, – призналась я. – Романтический жест, я полагаю.

– Тогда, думаю, ты не удивишься, если я скажу, что твой… гм… не муж Олег…

– Бывший не муж Олег, – педантично уточнила я.

– Ну да, я так и понял. В общем, попросил впустить его в квартиру, чтобы он мог спуститься с моего балкона на твой и устроить тебе сюрприз… или как ты сказала? Романтический жест? Романтический сюрприз, стало быть.

– О, боже! – Я представила себе, как просыпаюсь на час позже, как и собиралась, а у меня на балконе Олег. – И что ты ему сказал?

– Я сказал, что подумаю, а он взбодрился и ушел за веревками.

– Пожалуйста, не надо! Не пускай его! – взмолилась я.

– Ты учти, надо мной еще три этажа и крыша. Всегда можно спуститься оттуда, если я откажусь.

– Все равно сюрприз уже не получится.

– Он тебя сильно достает? – сочувственно спросил Ярослав. Он спустился по лестнице, но замер, не зная, как пройти по тесно заставленной букетами площадке.

– Очень. Но такое… в первый раз. Раньше только писал сообщения и караулил у подъезда.

– Серьезный парень… – Ярослав нахмурил брови, и мне захотелось потрогать складочку между ними.

– Я не думала, что он… такой.

Яр задумчиво потер пальцами подбородок и неожиданно улыбнулся.

Какая все-таки у него сумасшедше обаятельная улыбка! При взгляде на нее сразу стало легче дышать.