Лора Тейлор Нейми - Библиотека потерянных вещей

– Ты прямо как Елена Прекрасная, из-за которой разразится война, как только здесь окажется Уинстон, – прошептал он, вызвав у меня мимолетную улыбку.

Его взгляды в последнее время стали дольше задерживаться на мне или я просто переусердствовала, заучивая романтические сцены из «Много шума»?

– Я уже и так играю одну незапланированную роль, – вернувшись к действительности, сказала я. – Вполне достаточно для одной недели.

– Да-а, Джейс рассказал мне про Алиссу и про то, что ты будешь выступать.

Мой ответ, как и поступление кислорода ко мне в легкие, перебил вошедший в торговый зал Харрис Уинстон. Из-под твидовой кепки он изучал нашу затаившуюся группку.

– Какого дьявола вы тут делаете? – Он ткнул желтоватым пальцем в сторону своей бывшей жены. – И ты! С чего вдруг ты решила почтить эти стены своим присутствием?

– С того. – Тэсс расправила плечи и решительно подошла к стойке. – Значит, так. Наша Дарси всегда отлично работала. На этой неделе ей нужны выходные. Поэтому сегодня она закончит смену и в следующий раз придет сюда с утра пораньше в субботу.

– В субботу? Но сейчас ведь переучет. – Голос Уинстона дрожал. Он откашлялся. – Я уже сказал ей, что не могу ее отпустить.

Тэсс улыбнулась сладчайшей улыбкой, блеснув зубами:

– Конечно, не можешь. Поэтому тебе помогу я.

Кто такая была эта Тэсс и в какой параллельный мир я забрела? Заинтригованная, я чуть наклонилась к Эшеру, который, одобрительно кивая, пил чай.

Брови Уинстона поползли вниз.

– Ты что, с ума сошла?

– Вероятно. Но, тем не менее, я буду приходить на час раньше и разбираться с твоими учетными записями. А если тебе не будет хватать рабочих рук, то можешь просто, – она трижды стукнула по их общей стене, – сделать так, и я, повесив свою табличку «Скоро вернусь», приду на помощь.

Марисоль пережевывала кусочки печенья с арахисовым маслом, как зернышки попкорна, улыбка не сходила с ее лица.

– Допустим, я соглашусь на твое нелепое предложение. Но ты же не знаешь, как все надо делать, – возразил Уинстон.

Расхохотавшись, Тэсс скользнула за стойку:

– А вот и знаю. – Поискав, она из мини-стенда вытянула закладку. – Мисс Случайная Покупательница, вы хотите приобрести эту прекрасную закладку, украшенную радугами и единорогами? Сейчас, милая, я вам ее пробью, – пропела Тэсс. Она просканировала товар, и компьютер издал такой же звук, как у меня. – Ах да, вы же все хотели скинуться на открытку той бедняжке, которая сломала руку? – Тэсс кивнула подбородком в нашу сторону, потом показала на крутящийся стенд с открытками.

Марисоль сразу включилась в игру: схватила первую попавшуюся открытку с надписью «Выздоравливай поскорее» и положила ее на прилавок. Компьютер опять пикнул.

– Шесть долларов и тридцать семь центов, пожалуйста, – объявила Тэсс.

Мне не хотелось, чтобы Марисоль сегодня еще что-то покупала, но подруга, кажется, получала от всего этого море удовольствия. Эффектным жестом и с еще более эффектной улыбкой она извлекла из кошелька и отдала Тэсс десятидолларовую купюру.

– О! Спасибо. Но найдется ли у меня сдача? – Притворно сокрушаясь, Тэсс принялась обмахиваться ладонью.

Тут выдвижной ящик-касса открылся. Марисоль убрала полученные на сдачу купюры, а две монетки бросила в монетницу. Клянусь, я услышала, как Эшер пробормотал себе под нос:

– Красиво сработано.

Уинстон, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за происходившим:

– Пф-ф.

Тэсс открыто посмотрела на него:

– Так, значит, договорились? Дарси до субботы свободна?

Уинстон всплеснул руками и еще раз громко фыркнул:

– Ну, раз вы тут все такие умные, я ухожу. Сначала на почту, потом за канцтоварами и эспрессо. Бог тому свидетель, сегодня мне нужен тройной. – Он пошел к задней двери.

– Так-то оно лучше. Ну как, нормально, милая?

– Спасибо, – растроганно кивнула я.

Послав мне воздушный поцелуй, она ушла, дверь хлопнула. От этого поцелуя у меня перехватило дыхание.

Потом ушла Марисоль. Обняв меня на прощание, она отправилась домой заканчивать подгонку моего костюма.

– Что там у тебя на этот раз с париками? – Эшер щелкнул по фирменному пакету, который я все еще сжимала в руке.

– На этот раз все из-за Марисоль. – Я вытащила из пакета белокурую прядь. – Вот, познакомься с Беатриче.

– О-о, Дарси теперь блондинка. – Эшер улыбнулся. – Я уже видел королеву рейва с волосами цвета электрик и девушку с черным конским хвостом. Тебе нравится изображать всех этих персонажей?

В тот момент у меня плохо получалось играть даже настоящую себя, я не могла жить своей настоящей жизнью. Грудь сдавило, и я выдала хриплый смешок. Эшер продолжал:

– Шутки шутками, но это круто, что ты согласилась в последнюю минуту подменить актрису. Сяду в первый ряд и буду тебя поддерживать.

Я почувствовала ком в горле:

– Ты придешь в пятницу?

– Ни за что не пропущу.

Я смогла увернуться от прямого взгляда его лучистых глаз, сев на свой металлический стул и крутанувшись на нем. Лицо залил румянец – наверное, такого оттенка не было даже в палитре «Элизы Б.». Разве мало было поцелуя с Джейсом на сцене? Теперь придется делать это на глазах у его лучшего друга и парня, который… хватит. Мысли о пятом акте не спасут меня в пятницу, не говоря уж о вечерней репетиции.

Эшер поставил локоть на стойку, возле монетницы:

– А скажи, так быстро запоминать весь этот текст Шекспира – это твой вариант скорочтения?

Я пожала плечами:

– Я даже не знаю принципов скорочтения.

«Турбовинтовые самолеты. Проносящиеся сквозь текст. Может, я просто люблю все быстрое» – так он говорил.

– Если коротко, меня учили сочетать две разные техники. Нужно разбивать на фрагменты и отказаться от субвокализации. Разбивка на фрагменты – умение видеть группы слов как цельную единицу, а не каждое слово отдельно. В ход идет периферийное зрение, и таким образом схватываешь больше текста. Занимающиеся скорочтением знают, как свести к минимуму движения глаз, чтобы на их скачки вперед-назад уходило меньше времени.

– Очень интересно. Я знаю, что субвокализация – это мысленное проговаривание слов при чтении.

Эшер расплылся в улыбке:

– Ну конечно, ты знаешь! Разве есть определение, которого ты не знаешь?

Я опустила голову, едва заметно улыбнувшись.

– Мы не можем совсем отказаться от субвокализации, она нужна для понимания текста. Но мы с тобой, наверное, по-другому с ней работаем. – Эшер сделал большой глоток ромашкового чая и коснулся листков с текстом роли. – Так как же твоему мозгу удастся меньше чем за четыре дня превратить печатный текст в выученную роль?

– Наверное, то, что я делаю, прямо противоположно скорочтению. Я читаю слова, и они становятся частью меня. Это получается особенно хорошо, когда я на них сосредоточиваюсь. Получается, я не просто мысленно проговариваю слова. Я… пропускаю их через себя. Мозг вцепляется в текст и не отпускает, как нечто важное. – Я говорила все тише и тише. – Как человек, который не хочет отпускать то, что ему дорого.