Лора Тейлор Нейми - Библиотека потерянных вещей

– Стой! Рот тебе зажму я!

Именно это Джейс и сделал. Идеально отрепетированным движением он обхватил меня и притянул к себе, будто желанную возлюбленную.

Это не по-настоящему. Понарошку. Джейс наклонил меня, как мы и договаривались, что, конечно, из зала смотрелось пылко и сексуально.

И сейчас он…

Он прижал свой рот к моему. Это и есть… поцелуй.

Я почувствовала тепло и давление. Все было так, как я и предполагала. Даже если я и ожидала, что почувствую что-то помимо биологии и движения губ, то этого не было. Актер целует актрису – и все. Но глаза я все-таки прикрыла. Зрители засмеялись и одобрительно засвистели, поцелуй продлился еще пару мгновений. Потом Джейс оторвался от меня, на лице его сияла улыбка. Согласно ремарке, улыбаться должна была и Беатриче. Но у спрятавшейся за ней Дарси губы оставались неподвижными, рот – закрытым. Так она и доиграла сцену до поклонов.

Бархатный занавес винного цвета закрылся за нашими спинами. В ушах ревели аплодисменты, служитель сцены вручил мне цветы. Строго говоря, только что росчерком пера Шекспира с нецелованой девочкой было покончено. Я затаилась в темном и тихом уголке за кулисами, там пахло деревом, потом и металлом, но аромат роз у меня в руках перебивал эти запахи. Я прижала два пальца к губам и закрыла глаза. Я была еще в костюме и формально по-прежнему находилась на сцене, но все же позволила себе мысленно повторить поцелуй. Только один раз, чтобы потом выкинуть все из головы. Только один раз, чтобы потом спрятать тайное желание сердца в форме книги в другой книге. Но этот раз моим Бенедиктом был не мальчик, который умел играть на сцене, а мальчик, который умел летать.

Вскоре дом семьи Доннелли уже сотрясался от музыки: усиленные динамиками басы придавливали здание в классическом испанском стиле своей оглушающей плотностью. Дом Джейса оказался удачным выбором для вечеринки участников «Много шума». С ударением на «вечеринку». Тех гостей, кто принимал участие в постановке, можно было сосчитать по пальцам одной руки.

Покончив с финальными поклонами и переодевшись в любимые джинсы, балетки и черный кардиган, я вне концертного зала свела актерскую игру на нет. Принимала добрые слова и теплые объятия от миссис Ховард, Тэсс и родных Марисоль. Даже от собственной мамы. И больше о сцене не думала.

С тех пор как мы приехали к Джейсу, не прошло и пяти минут, а Марисоль уже дала мне в руки красный пластиковый стаканчик. Я сморщила нос и принюхалась.

– Расслабься. Это содовая. Просто содовая, – заверила меня она.

– Спасибо.

Она отвела меня в сторону и заговорила в самое ухо:

– Ты готова рассказать в двух словах про это ?

Я знала, про что она. И закусила губу, почувствовав вкус телесно-розовой помады:

– Пока нет. Но скоро, хорошо?

Марисоль кивнула и щелкнула мятной жвачкой.

– Хотя… Один вопрос можно? Из зала – как оно было? Ну, то есть я… того? – Я чувствовала, что щеки становятся красными, как маки.

– Ты хочешь узнать, смотрелось ли то действие, которое нельзя называть , натурально?

– Типа того.

– Я тебе поверила. – Она толкнула меня плечом в плечо. – Пойду добуду какой-нибудь еды. А ты, как я понимаю, пока и крошки проглотить не готова.

– Ты меня хорошо изучила. – Я пошевелила рукой. – Пойди порыскай. А я найду, где сесть, и… м-м… сяду.

– Ладно. Садись. – Подруга улыбнулась, глаза блеснули. – Ты ведь заметила: я впервые у входа не конфисковала у тебя книги.

Я лишь покачала головой ей вслед. Оставшись одна, с уже зажатым в руках «Питером Пэном» я вошла в холл, ведущий в гостиную Доннелли. Здесь музыка была достаточно тихой для того, чтобы не вызывать головную боль.

Когда я проходила под полукруглой аркой в испанском стиле, передо мной возникла Брин:

– Дарси, подожди.

На ней были легинсы, которые подчеркивали красивые икроножные мышцы. После пьяных игр у костра мы с ней друг другу и двух слов не сказали. И я бы с удовольствием продлила период холодности настолько, насколько это вообще было возможно.

– Слушай, я была сегодня на спектакле, – сказала Брин. – Ты великолепно справилась с ролью. Это как если бы мне пришлось танцевать «Лебединое озеро», выучив хореографию за четыре дня. Так что это было на уровне.

– Благодарю, – сказала я искренне, но настороженно.

– Ой, а ты Эшера не видела? – Брин достала из сумочки белую зарядку для мобильника. – Вот, оставил у меня в машине. – Она закатила глаза. – Пока мы ехали от его дома до Джефферсона, Эшер от моего USB-порта не отключался. Так что, думаю, ему крышу снесет, если он поймет, что придется обходиться без этого весь вечер.

Погодите. Я расправила плечи. От дома Эшера до…

– Ты подвезла Эшера на спектакль?

Брин кивнула:

– Бедняга почти целый день мигренью мучился. Но за час до начала спросил, не подвезу ли я его. Джейс и Лондон к тому времени уже уехали гримироваться. А он был полусонный от лекарств и машину вести не мог. – Она пожала плечами. – Сказал, что это важно и ему нельзя не пойти.

Мое дыхание сбилось. Он пришел после приступа мигрени? Хотя уже видел выступление своей девушки?

– А-а. Понятно.

Она протянула мне провод:

– Найди его, ладно? В доме я уже смотрела, но он точно где-то здесь. А мне надо бежать. Завтра в семь утра репетиция, а у меня еще рандеву с массажным валиком.

Вместо того чтобы окуклиться в гостиной, я изменила курс и пошла туда, где можно было найти Эшера Флита, владельца зарядки, которую я держала в руках. И парня, который, пожалуй, не совсем здоров для вечеринки, но все равно на нее явился.

Задний двор у Джейса даже ночью выглядел как территория курортного отеля. Бассейн в тропическом стиле, с каменными валунами и гротом, был освещен темно-бирюзовым светом. Несколько человек сидели вокруг стола, в котором пылал камин. У стены тоже стояли ребята, они держали в руках соленые снеки и напитки, разбавленные, скорее всего, чем-нибудь покрепче из фляг, которые кто-то тайно принес с собой.

Огромный двор заворачивал за угол отделанного белой штукатуркой дома. Я тоже завернула и попала на большой боковой участок, где располагались зоны отдыха и детская площадка с турниками. Там и нашелся Эшер, сидел на качелях в полном одиночестве.

– А, привет. – Он улыбнулся, когда я подошла и взялась за толстую цепь вторых качелей. – Садись.

Умная и, как всегда, осторожная Дарси Джейн Уэллс бросила бы телефонный провод Эшеру, поблагодарила бы его за то, что пришел на спектакль, и вернулась бы в своих полных песка балетках в гостиную. К книгам.

Но, как выяснилось, я была не такой уж умной. Я шумно вздохнула и устроилась на черных резиновых качелях.