Елена Веснина - Триумф

— И не подумаю. Человек, познавший горе, становится чувствительным к чужому. Ты, Сереженька, для нас с маленьким — самый дорогой человек. Даже когда ты обсушишь крылышки, вспорхнешь и улетишь, ты все равно останешься со мной. Если нет рядом Сергея, со мной всегда будет маленький Сергеевич.

— Я вот думаю, может, рассказать тебе все, что со мной случилось? Может, ты что-нибудь дельное мне посоветуешь? — спросил Сергей.

Но тут в гостиную вошел Михаил.

— Извините, если помешал, — сказал он. — Таня, я заезжал домой, тебя не застал. Подумал, что ты можешь быть па работе.

Танюша встала, собираясь напоить Михаила кофе. Но Сергей ее опередил и начал говорить с Танюшей утрированно заботливым тоном, чтобы подразнить Михаила:

— Сиди, сиди, родная, тебе нельзя резко двигаться. Я сам все уберу и посуду помою. Береги нашего маленького.

— Таня, вот, возьми, я деньги привез, — сказал Михаил, положил на стол деньги и ушел.

— Миша… — кинулась вслед Танюша.

Сергей ее остановил:

— Татьяна, я не хочу, чтоб ты общалась со всякими посторонними людьми. И вообще, Танюша, я так устал. Можно я останусь здесь?

Татьяна кивнула:

— Это твой дом, это мне нужно спрашивать у тебя разрешения.

— А ты спроси.

— Боюсь. Боюсь, что ты ответишь мне отказом.

— Не волнуйся, я лягу вот тут, на диванчике, и никак тебе не помешаю. Не хочу сегодня возвращаться в свою пустую, холодную и ограбленную квартиру, тоскливо вздохнул Сергей.

Конечно, он остался, и конечно, Танюша его приголубила.

Борюсик пришел к Юрию Владимировичу и чуть не плача стал рассказывать:

— Меня выгнали из больницы. В общем, правильно сделали. Маргариточке нужен покой. Но я ничего толком не успел выяснить. Вам я могу сказать как другу. Я сделал ей предложение. Ничем ее не обидел. А она мне отказала. Отказала, а в глазах были слезы! Ничего не объяснила. Тут есть тайна и загадка. Я терзаюсь… Маэстро!

Юрий Владимирович, поглощенный своими собственными мыслями и переживаниями, очнулся и спросил:

— Да, Борюсик, я тебя слушаю.

— Ну вот! Вам нет до меня никакого дела, — возмутился Борюсик.

Но Юрий Владимирович этого не услышал. Он думал о своем:

— Борис, ко мне приходила Ольга Алексеевна.

— И что? — не понял Борюсик.

— Она тебя любит и очень переживает, что ты к ней охладел.

— Ну какое мне дело до Ольги Алексеевны! Кто такая, эта Ольга Алексеевна! Я тут откровенничал, а вы ничего не слышали из того, что я говорил. Я люблю Маргариту. Но она ведет себя, словно заколдованная принцесса. Я должен ее расколдовать. Но не знаю как.

Юрий Владимирович решительно поднялся и засобирался уходить.

— Вы уходите? Но мы не договорили… — расстроился Борюсик.

— Извини, Борис, мне надо немедленно ехать.

Юрий Владимирович хотел объясниться с Анной, пора наконец поставить все точки над i. Немыслимо дальше мучиться.

— Зямычу — наше с кисточкой, — сказал Васька, подойдя к Анжеле.

— У тебя ершика нет? — спросила Анжела.

— В смысле водочки с пивком? Не советую как врач.

— В смысле ершика, которым бутылки моют, — уточнила Анжела.

— Ты чё, Анжелка? От нечего делать решила посудку перемыть? Не парься, покупатели купят и сами помоют.

Анжела была не в духе:

— На душе так погано, так тревожно… Вычистить бы ее ершиком да повесить на солнышко. Чтобы вся гадость выветрилась. А то жить неохота.

Васька не согласился:

— Грех так говорить — неохота. Ритка жива, мы — тоже. Правда, Зям? У-у-у-у, волкодав французский! Я вот зачем пришел…

Но Анжела вдруг увидела кого-то, сорвалась с места с криком:

— Бабуля, постойте!

Васька удивленно смотрел ей вслед.

Анжела догнала Елизавету Андреевну, схватила ее за рукав. Та с испугом обернулась.

— Ой, извиняйте, бабуся. Это я, Анжела, вы меня помните?

— Простите… — не понимала, что происходит, Елизавета Андреевна.

— Ну, я еще с Милкой работала. То есть не с Милкой, а с этой, как ее, Доминикой. Где она?

Елизавета Андреевна внимательно посмотрела на Анжелу:

— Милая барышня, я не знаю, где она. Если вы ее встретите, передайте ей, что я всегда ее жду и верю ей безоговорочно. Всего доброго.

Елизавета Андреевна удалилась, а Анжела растерянно произнесла ей вслед:

— Оревуар…

Анжела пребывала в задумчивости.

— Ты когда в следующий раз захочешь заняться спринтом, оставляй адресочек, где тебя искать, — мрачно попросил Васька.

— Вот и я тоже думаю, не могла Милка сделать ничего такого страшного, — сказала Анжела самой себе, не слыша Васькиных слов.

Васька помахал рукой:

— Эй, Анжелка, я здесь.

— Вася, прошу тебя, скажи мне, пожалуйста, что все будет хорошо, успокой меня.

Васька охотно согласился:

— Заявляю тебе, Анжела Кимовна, со всей ответственностью — все будет хорошо и все поженятся. Честное ясновидческое. А ты мне за это выкати адрес моего дружка, Крокодила. В Радужном. Мне с ним перетереть нужно. Алкашам скажешь, если спрашивать будут, что я на подзарядку уехал, космической энергией подпитаться, в этот, как его?

— В Бруней, куда же еще.

— Точно, — подтвердил Васька.

— Ты смотри, осторожно, Крокодил твой со спичками баловать любит, — предупредила Анжела, что-то вспомнив.

— У меня не забалует, — уверил ее Васька и умчался.

Николай Николаевич вызвал Артема.

Следователь поднялся ему навстречу со словами:

— Я так понимаю, что о местонахождении беглой Никитиной вас спрашивать бесполезно?

Артем усмехнулся.

— Вы ничего не знаете, общались с ней давно, разговаривали только о погоде и так далее, — насмешливо сказал Николай Николаевич.

— Совершенно верно. А как вы догадались?

— Издеваешься? Ну-ну… — Николай Николаевич положил перед Артемом фоторобот Косаревой. — А эту дамочку ты узнаешь?

— Да, — признался Артем.

— И что тебе удалось на нее накопать?

— Немного. Но я знаю человека, который должен многое знать о ней. Правда, не уверен, что он захочет помогать.

Следователь взялся за ручку:

— Фамилия, имя? Может, мне удастся его расколоть.

— Это — Самвел Пашаев, директор городского рынка, — ответил Артем.

Николаю Николаевичу стало нехорошо. Этого еще не хватало.

Юрий Владимирович, расстроенный и возбужденный, явился в детский дом.

— Здравствуйте, Виктория Павловна, — сказал он, — я ищу Аню. Я был в поликлинике, я был у нее дома. Ее нигде нет.

— Ее нет в Радужном, — отрезала директриса.

— А где она? Что-то случилось? — занервничал Юрий Владимирович.

— Нет. Ничего плохого не случилось. У нее накопились отгулы, и она решила ими воспользоваться, — холодно объяснила Виктория Павловна.

— Извините, она… уехала… одна?

— Я думаю, что все вопросы вам лучше задать ей, при встрече, — ушла от ответа Виктория Павловна.