Мона Кастен - Спаси нас

Эмбер восхищенно воскликнула.

– Надо было вырезать плащ, – сокрушенно заметила она.

– Тогда на следующем, – сказала я – на самом деле только в шутку. Но Эмбер и Лин решили по-своему: они сначала переглянулись, а потом с сияющими лицами повернулись ко мне. В следующий момент они обе склонились над картонкой и стали вносить изменения в обведенный контур.

Мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться, и вот я уже не замечаю, как наперебой предлагаю самые странные идеи и смеюсь над ними.

К одному телу мы добавили ангельские крылья, к другому – хоккейную клюшку с мини-шайбой. Лин набросала бикини-ползунки с фруктовым принтом, а на другом нарисовала дьявольские рожки. Моей любимой стала неудавшаяся лошадиная голова, которой Эмбер особенно гордилась. Каждый раз при виде нее я не могла сдержать смех.

Тут в дверь постучали.

– Войдите, – крикнула я.

В дверях показалась голова Джеймса.

– Привет, герой-любовник, – сказала Эмбер томным голосом, отчего мы с Лин еще больше рассмеялись.

Джеймс зашел в комнату и удивленно поднял бровь.

– Вижу, вы классно проводите время.

– Посмотри на карточки для вечеринки и скажи, какая тебе нравится больше всего, – предложила Лин, указывая на картонные вырезки, которыми был усеян весь пол.

– А это разве… – спросил Джеймс, но остановился и наклонил голову.

– Предполагался единорог, – пробубнила Эмбер, закатывая глаза. – Неужели так сложно его опознать?

– Больше похоже на свинью. И только при богатом воображении.

– Эй! – возмутилась Эмбер, потянулась за подушкой на моей кровати и бросила ее в Джеймса. Подушка упала перед Джеймсом, отчего он криво ухмыльнулся.

– Я, собственно, хотел сообщить, что вернулся. Да, и Ангус сказал, что еда почти готова. Вы можете спускаться.

– Как прошла встреча? – спросила я.

– Очень хорошо, – ответил Джеймс. – Женщина, похоже, во всех деталях знакома с компанией и произвела впечатление грамотного специалиста. Она на самом деле искренне заинтересована в компании.

– Что говорит твоя интуиция? – осторожно спросила я.

Джеймс несколько недель искал подходящего покупателя, но Фиона Грин была первой, с кем он захотел познакомиться лично. « Бофорт» – дело жизни его мамы, и я думаю, что необходимость найти правильного человека давит на него сильнее, чем он может себе признаться.

– Интуиция говорит, что мне не стоит слишком долго сомневаться.

– Бабушка считает, что интуиция – самый важный помощник, когда нужно принять важное решение, – сказала Лин, и Эмбер кивнула.

– Внутри должно щелкнуть, иначе решение неправильное.

– У меня редко щелкает, – ответил Джеймс. – Мне всегда нужно время, прежде чем я смогу судить о человеке – то есть первого впечатления недостаточно. Но я встречусь с ней еще раз в следующий вторник. Может быть, тогда мне будет легче.

– Звучит неплохо, – заметила Эмбер. Она подняла картонного единорога. – Если будет нужен совет, ты можешь с уверенностью обращаться к Эрни.

Джеймс усмехнулся:

– Обязательно.

– Мы ведь закончили? – спросила Лин.

– Да, – ответила я, оглядывая пол. – Мы сделали более чем достаточно.

Она подняла руки над головой и потянулась. Затем выпрямила ноги и наклонилась вперед, вытягивая руки к ступням. Я услышала, как хрустит ее позвоночник, и мои глаза в ужасе округлились.

– Здорово, что вы приготовили праздник для Лидии, – сказал Джеймс, и когда наши взгляды встретились, его улыбка изменилась. Она стала более открытой. Более теплой. Более доверительной. Эта улыбка, полная тайн, которые знали только мы вдвоем, была предназначена мне одной. Чем дольше он смотрел на меня, тем жарче становилось в комнате.

Я начала торопливо собирать картонные тела в кучу, напоминая себе, что нахожусь в своей детской комнате вместе с младшей сестрой. И мне ни в коем случае нельзя думать об обнаженном теле Джеймса.

– Идемте вниз? – внезапно скомандовала Эмбер. – Папа уже зовет. – Она подняла телефон и показала сообщение. В тот же момент я увидела, как наверху всплыло еще одно. Но прежде чем я успела заметить отправителя, Эмбер отвернула телефон. Ее лицо помрачнело, когда она прочитала послание. Она заблокировала телефон и поднялась с пола.

Лин и Джеймс первыми пошли к двери, а я придержала сестру за руку.

– Эмбер, ты можешь со мной поговорить, – шепнула я. – Ты же знаешь это?

Она посмотрела мне в глаза. На какое-то мгновение показалось, что внутри у нее идет борьба, но в итоге я услышала:

– К сожалению, не об этом, сестренка.

Прежде чем я смогла что-то сказать, она ушла вслед за Лин и Джеймсом.

– Гости! – крикнула я Джеймсу, Руби, Эмбер и Лин, открыв им дверь. Я схватила Джеймса за локоть и втянула в дом, остальные последовали за ним.

– Вот это приветствие, – ответил он. Коротко притянул меня к себе, и его взгляд скользнул по холлу. Он удивленно поднял бровь: – А это?..

– Это огромное сердце из разноцветных роз? Да. – Я повернулась к Эмбер, Лин и Руби и обняла их по очереди.

– Ты чудесно выглядишь, Лидия, – сказала Эмбер.

Я обеими ладонями прогладила мягкую ткань зеленого платья-футляра, скроенного так, чтобы мой живот, не такой уж и большой, на мой взгляд, не оставлял никаких сомнений.

– Я, кстати, тоже так считаю, – у меня за спиной прозвучал голос Грэхема.

Я обернулась и улыбнулась ему. Потом взяла его за руку и сплелась с ним пальцами.

Невозможно описать, насколько прекрасно то, что теперь можно так делать – где бы мы ни находились и кто бы на нас ни смотрел. Вчера вечером мы как раз говорили о том, не странно ли будет, если нас увидят такими мои друзья, – но потом решили не заморачиваться этим. Грэхем мой парень и отец моих детей. И я хочу прикасаться к нему где угодно и когда угодно.

Снова обернувшись к остальным и заглянув в их лица, я не увидела на них ничего, кроме радости и открытости. Никто из ребят не подал вида, даже если кому-то и было неловко видеть, как мы держимся за руку.

– Вы все классно выглядите, – сказала я, оглядывая их наряды.

Обычно я люблю теплую погоду, и лето мое любимое время года, но с животом и с болезненными отеками на ногах я предпочла бы осень. Или зиму. А лучше всего зиму в Антарктиде.

Притом что вечеринка в честь будущих детей в Антарктиде вряд ли была бы приятной.

– Слышу, вечеринка в разгаре, – с улыбкой заметила Руби. Имея в виду, конечно, музыку, которая доносилась из сада.

– Офелия сегодня утром уже танцевала в саду. Она хотела и нас в это вовлечь, но меня хватило только на две минуты, – рассказывала я. – Она ушла присматривать за фуршетом, у нас есть трехэтажный торт и около миллиона кейк-попсов.

– Обожаю кейк-попсы, – обрадовалась Эмбер. Она подняла вверх большую коробку, завернутую в яркую подарочную бумагу, и вопросительно взглянула на меня: – Куда складывать подарки?