Татьяна Тронина - Изгнание Раи

Поэтому Олег Богдана ненавидел. Терпел, улыбался, благодарил, а сам мысленно проклинал того.

И часто вспоминал историю о Данко. В сущности, кто он, Олег? В какой-то степени тоже Данко. Собрал людей вокруг себя, повел к светлому будущему. А люди-то взяли и отплатили ему потом черной неблагодарностью.

Никита, Лев, Ангелина. Лжецы и воры.

Особенно к покойному Никите у Олега накопилось много претензий. Уж он с ним как с родным братом, с матерью его – тоже как с родной… Никита же крал деньги из общего бизнеса, его мать буквально села на шею Олегу после смерти сына, а потом, мало того, прокляла его.

Сказано же: не делай добра – не получишь зла.

Лев? Хорош друг – увел девушку из-под носа, молчал о грязных тайнах, связывающих его с Ангелиной.

Про Ангелину Олег даже думать не хотел – это такая тварь, что убить ее мало.

Вот и рви свое сердце ради других-то… Чтобы потом, в случае беды, никто не пришел на помощь. Ну, кроме Раи.

К бывшей жене у Олега было сложное отношение. Он и любил ее (она одна не стала предавать его), и ненавидел (за то, что, в конце концов, предпочла ему другого мужчину). И все же она не до конца забыла об Олеге, она одна (ну, кроме матери, конечно) постаралась помочь ему, пусть и в унизительной форме, заставив Олега общаться с этим Богданом…

Олег в своем отчаянии уже дошел до крайней степени… Особенно когда в середине октября вдруг выпал первый снег. Это значило, что впереди полгода темной, холодной зимы, когда выбраться на улицу еще сложнее…

Теперь он заперт в этой квартире, словно зверь в клетке. И тут вопрос: а нужна ли Олегу подобная жизнь?..

Решение созрело моментально, когда Олег сидел напротив окна, смотрел на падающий снег. Одиннадцатый этаж, не спастись. Он открыл окно (какая прелесть, даже тянуться не надо до ручек), все теперь на уровне лица человека, сидящего в инвалидном кресле…

Схватился за подоконник, попытался подняться, но тут порыв ледяного ветра с улицы заставил его вздрогнуть, съежиться… Олег потерял равновесие и упал на пол. Ударился больно плечом, рассек подбородок о подоконник. От этого его злость и отчаяние только усилились.

Бормоча проклятия, он попытался подняться. И внезапно понял, что может шевелить ногами. Пока слабо, но может. Это поразило Олега до глубины души. Ну да, в больнице ему говорили, что подвижность вполне может вернуться, хотя и слишком надеяться на это тоже нельзя.

И все же случилось оно, чудо. Кое-как Олег смог подняться, забрался в кресло, закрыл окно.

Умирать ему резко расхотелось.

На следующий день он вполне мог шевелить ногами, на третий встал сам. Ноги были еще слабыми, не всегда слушались его, но неподвижность отступала все дальше.

Врач, к которому Олег приехал все же на коляске, отметил у Олега положительную динамику и сказал, что случившееся, скорее всего, результат сильного стресса. Именно от стресса Олег потерял способность ходить и точно так же, от стресса, вернул ее обратно.

Мама была вне себя от радости. Ну конечно, сын начал выздоравливать… Как ей не ликовать. Олег велел ей ничего не говорить Рае – та иногда звонила своей бывшей свекрови, узнавала, как у него, Олега, дела, и спрашивала, не нужна ли помощь.

Олег принялся вновь изучать те материалы, которые предоставил ему когда-то Борис Борисович, занимавшийся службой безопасности в его фирме (тоже ведь, уникальный сотрудник, сейчас на другого хозяина работает!).

Те материалы больше раскрывали отношения матери и сына. И отношения Богдана с его девушками – в том смысле, что все эти истории закончились одинаково – расставанием.

Три девушки, вернее, три уже взрослые женщины – Маша, Варвара, Люда. Одни лишь их имена известны из дневников Наташи Свенсон. Больше никаких сведений. Кроме одной зацепки, что некая Маша являлась одноклассницей Богдана.

«В сущности, как мы с Раей… Тоже одноклассники, эта детская любовь… Только мы с Раей стали супругами, а Богдана с его девушкой, судя по всему, разлучила его мать. А если бы не разлучила? В сущности, он до недавнего времени, до встречи с Раей, – одинокий, неприкаянный товарищ. Возможно, какая-то юношеская травма… Если найти эту Машу и сказать ей, что Богдан всю жизнь не может ее забыть? Интересно, эта Маша замужем? Да хотя бы и замужем! Если их свести, Богдана и ту Машу? Райка – ревнивая, узнает, бросит Богдана…»

Эта идея вдохновила Олега.

В сущности, он сейчас совершал опять то же самое, что Рая когда-то делала для него. Олег нашел в одной из сетей общее фото всех одноклассников Богдана. Маша там была одна. Маша Гречихина.

Олег принялся «копать» в ее сторону. И как это, оказывается, просто в наше время, когда буквально все люди – вот они, в социальных сетях, под своими именами, ведут годами свои дневники, все сведения о себе на публику вываливают!

Олег отправил Маше Гречихиной (надо же, и фамилию не поменяла) заявку в «друзья», та быстро ответила согласием. Уже плюс, такая отзывчивость, кстати, есть вероятность, что она одинока…

Теперь даже «подзамочные» записи госпожи Гречихиной стали открыты для Олега. И вот что он узнал, изучив журнал Маши от корки до корки: Маша – дочь детской писательницы Гречихиной (как ни странно, Олег вспомнил эту писательницу, читал в школьные года что-то про первую любовь, дружбу, занятно). У Маши, судя по всему, были ужасные отношения с матерью, хотя та по-своему старалась: оплачивала все прихоти дочки, полностью оплатила ее образование в престижном вузе, купила ей отдельную большую квартиру. С мужчинами у Маши были хронические проблемы: все уходили от нее, сбегали, иных Маша бросала сама. Маша мечтала о детях. Дети у нее не получались ни с кем, Маша отчаянно ссорилась с матерью, которая пыталась ее вразумить, отговорить от мечты. Маша матери не могла простить, что та принижала ее желания, не считала важными. Хотя, если подумать, писательница Гречихина пыталась помочь дочери, немного отвлечь ее от навязчивых мыслей.

Наконец Маша забеременела с помощью ЭКО тройней, и врачи посоветовали ей удалить два плода – была большая вероятность, что без ущерба для здоровья Маша всех не выносит, но Маша не могла пойти на такое (врачи же часто ошибаются, и к тому же это нехорошо, не по-человечески избавляться от детей!) и героически родила всех троих. Оказалось, что в этот раз врачи были правы. Первый ребенок умер сразу, при родах, затем второй – два года существовал «овощем» и все же скончался… третий выжил, к счастью, и был здоров, но поскольку Маша являлась ярой «антипрививочницей» и врачам по-прежнему не доверяла, ее непривитый малыш подхватил вирус, получил после него осложнения и стал инвалидом.

Муж у Маши, от которого было сделано ЭКО, тоже умер спустя некоторое время после трагедии, случившейся с третьим ребенком… Сбежать от трудностей и проблем он не смог, но в переносном – да, получается, сбежал. Мать ее мужа ненавидела Машу, говорила, что это та уморила ее сына своим упрямством в важных вопросах…