Анна Тодд - Самые яркие звезды

– Хочу тебя, хочу чувствовать твой вкус, хочу тебя всю, – скорее выдыхал, чем говорил он. Глаза у него горели.

Я слегка потерлась о его восставший член; у Каэла в руках словно был пульт, управлявший моим наслаждением. Он поднес палец ко рту, провел по нему языком. Глядя на него, я казалась себе богиней, утоляющей жажду смертного. Он закрыл глаза. Обхватил меня руками, поднял повыше, стал ласкать языком внизу живота. Я хотела отстраниться, сказать, что не успела сделать депиляцию… Но моя неуверенность быстро испарилась – такое блаженство охватило все тело. Впервые в жизни наслаждение стало превыше всего, вытеснило из головы все остальное. Я думала только о его руках, а он держал меня над собой и ласкал языком. Вся дрожа, я шептала что-то невнятное, а он с творил со мной волшебство…

Разрядка была такая мощная, что я буквально рухнула на его горячее тело и еще некоторое время содрогалась, а он крепко прижимал меня к себе.

Неужели, подумала я, и другие мужчины столь же хорошо знают женское тело? Следующая мысль была о девушках, которых Каэл обнимал до меня, которые так же стонали в его руках.

Нежно гладя мою спину, он шепнул:

– Ты такая красивая, когда кончаешь…

Мне хотелось себя выругать, напомнить, что ничего у нас не выйдет, – слишком уж все хорошо, чтобы быть правдой; но Каэл обхватил мое лицо ладонями, приблизил к своему и поцеловал – и я забыла все сомнения. Он обрел надо мной власть, пугающую и одновременно возбуждающую.

Рабочий день тянулся так долго, что у меня стали закрываться глаза. Особенно во время сеанса со Стюарт. Она рассказывала о предстоящем переезде на Гавайи: долгожданное повышение наконец-то состоялось. Стюарт тараторила о женщине, с которой жила, – той не терпелось перевести на Гавайи свой бизнес. Она шила цветастые платья и продавала их через интернет и в местных бутиках. Конечно, такая торговля пойдет успешней у океана, чем у границы Джорджии и Алабамы, откуда до побережья пять часов езды.

Слушая клиентку, я думала о своем. Мое тело продолжало чувствовать Каэла. Прошло двенадцать часов, а я помнила каждый наш миг, каждое прикосновение. Мне с трудом удалось опуститься на землю.

– …хочет открыть маленький магазинчик прямо на берегу. Говорит, она создана, чтобы жить на побережье…

Я надавила сильней, и Стюарт вздрогнула. У нее было много напряженных узлов, но с болью она справлялась лучше других.

– Я ей: мы будем жить рядом с частью, в самой части мы жить не можем…

Да, армия явно отстает от времени. Стюарт несет службу не хуже, чем любая женщина традиционной ориентации, однако рассчитывать на обычные для семьи военного блага ей нечего. В общем, официально не запрещено – служи, только помалкивай.

Каэл рассказывал про одну лесбиянку – она умирала от ран в госпитале в Германии, а командование не пожелало известить ее подругу. Сообщили лишь ее гомофобам-родителям, и умерла она в одиночестве. Прикрыли свое наплевательство пунктами устава.

– Хотя и в самой части условия очень хорошие, я нашла отличный домик всего в нескольких милях. С маленьким садиком, чтобы гулять с собакой. Кстати, о собаках… Может, взять их на Гавайи не получится. Говорят, там животных месяцами держат в карантине. Еще и с этой проблемой разбираться…

Стюарт не умолкала до конца сеанса, но все мои мысли занимал Каэл. Его руки на моем теле, его губы меж моих бедер… С ним я не боялась раскрепоститься, от его взгляда и прикосновений во мне словно расцветало нечто, что видел и знал только он. У меня сладко ныло внизу живота – так я жаждала ласки его языка, пальцев, жаждала всем телом. После нашей ночи я уже не так боялась будущего. Мы с Каэлом не строили планов, не спешили развивать наши… наши отношения. Мы просто хотели быть вместе – каждый миг – и вместе познавать мир.

Я поймала себя на том, что считаю минуты до конца сеанса, – мне не терпелось проверить телефон, хотя бы так приблизиться к Каэлу. Просто увидеть его имя на экране, перечитать сообщения, присланные утром. И посмотреть на фотографию, которую я сегодня сделала – мы вдвоем лежим на кровати, рука Каэла – на моем бедре, глаза закрыты, на губах улыбка. Еще три минуты – невыносимо долго. Не знаю, заметила ли Стюарт мое состояние; я уже приступила к завершающему поглаживанию: тихонько водила ладонями по ее коже, чтобы расслабить мышцы после глубокого массажа.

Я закончила на две минуты раньше и чувствовала себя виноватой, однако не спешить уже не могла. Едва отняв руки от пациентки, я схватила с полки телефон. Никаких сообщений, один пропущенный вызов от папы. Ну, это подождет. Мне не хотелось с ним разговаривать. Я могла думать только о Каэле – например, о том, что он пользуется вишневым бальзамом для губ и его поцелуи пахнут ягодами. О том, как он хохотал, когда я споткнулась об отвалившуюся в ванной плитку. Потому что после спальни мы продолжали в ванной – никак не могли остановиться, нам хотелось еще и еще касаться друг друга, разглядывать.

– Карина! – позвала Стюарт.

Я вздрогнула и уронила телефон. А на экране как раз была наша с Каэлом фотография.

– Ой, извини! – Я нагнулась за ним: очень кстати волосы закрыли мне лицо. – Одевайся, подожду тебя в приемной.

В коридоре я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Обычно в таких случаях я страшно терялась, даже от пустяков: не решит ли Стюарт, что у меня не все дома, – или сама смутится? Теперь же мои мысли направились совсем в иное русло. Я думала о своей одержимости Каэлом и о том, как он улыбнется, когда я расскажу ему про конфуз с телефоном.

Да, мое к нему чувство было где-то между одержимостью и испепеляющей страстью. Мощной и дикой. А он любил яростно и в то же время нежно и ласково. Каэл состоял из противоречий.

До вчерашней ночи мои страхи заставляли меня бороться с собственным желанием. Когда Каэл спал у меня на груди, когда кричал во сне, звал Филипа, звал какого-то Нильсона, я дала себе обещание побороть свои фобии. Больше я не позволю страху перед будущим управлять моей жизнью. Я достойна просто жить – нормально жить. А Каэл достоин девушки, которая не будет вечно гадать, как все сложится.

Боязнь и неуверенность меня отпустили, смятение уступило место радостному возбуждению.

Может, счастье как раз такое и есть?

– Мне нравится, когда ты такая, – сказала Стюарт, пожимая мне руку.

Я с улыбкой покачала головой.

– Какая? Я всегда такая.

Мы посмеялись, и у меня возникло некое чувство общности. Да, наверное, все-таки это счастье и есть.

– До следующей недели, – попрощалась она.

Я была рада за Стюарт, хотя и знала, что буду по ней скучать.

Теперь навести порядок в кабинке. Я бросила в стирку полотенца, проверила, чисто ли в ванной, убедилась, что в аромалампе достаточно масла.