Дженнифер Арментраут - Если завтра не наступит

Я принялась кусать ноготь.

— Однако их обвинения попадают в точку. Я ведь могла уйти, попытаться забрать у Коди ключи, вернуться на вечеринку и найти Кита или Себастьяна или…

— Да, вы могли не поддаваться давлению своих друзей и принять решение не ехать с ними. Могли убедить Меган остаться. Возможно, вы бы это сделали, но авария все равно произошла бы. Возможно, вы бы забрали у него ключи, а он бы проигнорировал вас и все равно сел за руль. — Доктор Перри сделал паузу, тяжело вздохнув. — Коди на вас давил. Вы не можете знать, смогли бы вы забрать у него ключи или нет. Он мог бы уехать, пока вы ходили бы за помощью.

— Но я могла попытаться, — прошептала я, опуская ноги на пол.

— Вы могли, Лина, но вы этого не сделали. Вы спросили его, все ли с ним в порядке. Вы не прислушались к своей интуиции, которая говорила вам сделать иначе, но… — он вздохнул. — Я буду честен с вами. Хорошо?

Я сморщила нос.

— Разве вы не были честны все это время?

На его лице появилась мимолетная улыбка.

— Тем вечером вы сделали неправильный выбор. Полностью осознаете это и принимаете. Вы не обманываете себя, не создали ревизионистскую историю событий. Вы могли убедить себя, что ничего нельзя изменить, но не стали этого делать. Знаете, что произошло, и понимаете, как все могло быть. Это никогда не изменится. Вам придется учиться жить с вашими решениями, принимать их, учиться, расти и становиться лучше.

Потерев рукой лицо, я обрадовалась, что не накрасила утром глаза, потому что тушь уже оказалась бы у меня на щеках.

— Но как мне перейти к той части, где я принимаю сделанный выбор? Как стать этим человеком, которому волшебным образом стало лучше? Когда я перестану чувствовать себя худшим человеком на планете?

— Вы — не худший человек на планете.

Я бросила на него скептический взгляд.

Доктор Перри одновременно поднял бровь и руку.

— Самые большие изменения происходят медленно… и неожиданно.

— Это бессмысленно.

— Однажды вы просто поймете, что прошли через эту часть жизни и приняли то, чего нельзя изменить. Тогда вы осознаете, что двигаетесь дальше. Будет казаться, что это произошло внезапно, но в действительности это была долгая работа.

Я прищурилась.

— Это не совсем помогает.

Доктор Перри улыбнулся, и в его улыбке читалось, что однажды я изменю свое мнение.

— Хорошее начало — это открыться тем, кто вам важен.

Приступ паники вспыхнул в моем животе.

— У вас есть выбор. Можете продолжать вести себя так, как ведете, и беспокоиться о том, что было бы, если бы ваши друзья знали. Это утомительно и вредит вашей дружбе.

Он прав.

— Либо можете открыться им.

— А что… если они меня возненавидят?

— Тогда они никогда не были настоящими друзьями. Они могут злиться, могут даже разочароваться. Однако если это действительно ваши друзья, которые по-настоящему за вас беспокоятся, они примут вас со всеми недостатками.

Я снова прикусила ноготь.

Не уверена, что мои действия можно было считать обычным недостатком.

— Как у вас дела с Себастьяном? — поинтересовался доктор Перри.

Печаль наполнила мои вены. Я вдруг вспомнила, как на днях видела его со Скайлар, о слухах, которые слышала от Дари. Я покачала головой, потому что между нами все разрушилось. Как и раньше, в субботу после тренировки Себастьян зашел в кафе на обед, заказал пирог и молоко, но все было не так, как обычно.

— У нас… все не так… хорошо, — призналась я. — Хочу рассказать ему, но боюсь, что он меня возненавидит. Да, вы считаете, что в этом случае его нельзя будет считать другом, но он — друг. Он был моим лучшим другом, и то, что я сделала…

Спокойный взгляд доктора Перри встретился с моим.

— Я хочу, чтобы вы кое-что поняли. Вы не убивали своих друзей, Лина. В тот вечер вы приняли неправильное решение, как и они. Но вы их не убивали.

После занятий я закрыла дверь своего шкафчика и перекинула рюкзак через плечо. Тупая боль пронзила руку, но я почти не поморщилась. Я обернулась и пошла вниз по коридору. Лица окружающих были затуманены. Они постоянно были размыты, поскольку сеансы с доктором Перри повторялись снова и снова.

Хотя я знала, что технически не убивала своих друзей, напутственные слова доктора Перри меня не успокаивали. Я не пила и не садилась за руль в тот вечер, но не сделала все возможное, чтобы остановить Коди. Юридически я не виновата. Технически я этого не делала.

Однако морально я несла ответственность.

Которая оказалась тяжелой ношей. Как мне сбросить груз вины? Я сомневалась, что когда-либо смогу это сделать.

Но была готова попробовать.

Я не пошла на обед. У меня скрутило желудок от своих планов. Пока я пряталась в библиотеке, мне написала Дари. Я ответила, что в порядке и мне нужно подготовиться к экзамену.

Я знала, что мне нужно сделать по возвращении домой, и от одной мысли мне уже хотелось броситься со всех ног. Может быть, поэтому, спустившись по лестнице в главный холл у парковки, я остановилась у закрытых двойных дверей, ведущих в тренажерный зал. Наверное, я просто тянула время. А может, дело совсем не в этом.

Взглянув сквозь небольшие окна, я почувствовала, как сжались в животе мышцы. Я наблюдала за бегавшими по залу девчонками. Тренер Роджерс стоял у сетки, выкрикивая команды. Стены и толстые двери заглушали его низкий голос. До конца сезона оставалось всего лишь несколько недель. Я следила за играми. У команды был успешный год, и она, скорее всего, дойдет до полуфинала.

Я должна быть там.

Закончив свою мысль, я тут же зажмурилась от внезапной волны сожаления. Я уже две недели как могла играть. С тех пор как мне сняли гипс. Могла бы…

Много чего я могла бы сделать.

Но было слишком поздно. Я решила покинуть команду и не могла к этому вернуться, пусть и скучала по волейболу. Когда выходила на площадку, мой мозг отключался. Я больше не была одержима Себастьяном, не волновалась из-за мамы и не беспокоилась о заочном отце. А просто стояла, сосредоточившись на мяче — на моей команде.

— Я снова могу играть, — прошептала я, и мое тело дернулось.

От удивления я открыла глаза. Команда завершала тренировку, бегая по трибунам. Я могла бы играть снова. Попробовать попасть в команду колледжа. Может, у меня и не получится, но я могла бы попробовать. Я могла бы…

Звук шагов отвлек меня от мыслей. Сжав рукой лямку рюкзака, я отступила назад и посмотрела в коридор.

Это был Кит.

Я не видела его целый день. Он был одет так, словно возвращался с банкета: в темные брюки и белую рубашку на пуговицах. На плече висела спортивная сумка, а с одной руки свисали футбольные бутсы.

Наши взгляды встретились, и его шаги замедлились.