Кристалл Дар - Миллионер на десерт

Макс еще спал. Сопел сопелками и наваливался всем своим телом. Не хрупкие нынче миллионеры пошли, ой не хрупкие…

Я осторожно выползла из под его рук и ног.

Хотелось в душ, в туалет, пить, смеяться, написать Камилле, что, несмотря на все её восторги по поводу итальянцев, русские мужики – лучшие, а еще немножечко сбежать…

Последнее желание я подавила – сказано сутки, значит сутки.

В сообщении подруге обошлась без подробностей.

Да и смеяться не стала. Я и так орала всю ночь, и мне показалось, что утренний смех в тишине отеля станет для наших соседей последней каплей.

А вот остальные желания выполнила. И вернулась в спальню, под теплый миллионерский бок…И стоило мне улечься, как меня тут же сграбастали, приплюснули, поцеловали, ущипнули и осмотрели прищуренными, голубыми и… совсем не сонными глазами.

Так-так…

Кое-кто, похоже, не спал, а отслеживал все мои перемещения.

– Закрой глаза, – прошептал блондинчик мне на ушко и плотно провел ладонями вдоль тела.

Мур-р.

Конечно, закрыла. И получила в награду поцелуй… а потом и ощущение чего-то холодного на запястье.

И щелчок.

Я вскинулась и в шоке уставилась на свою руку, пристегнутую наручником к такому… хм, надежному на вид изголовью.

– Э-э… мистер Грей? – уставилась на Макса.

– Поговорим? – уставился Макс на меня.

– А зачем наручники? – не поняла я.

– А затем, что у тебя привычка – сбегать, если ты слышишь не то, что хочешь…

Я подергала рукой… ну просто чтобы убедиться, что это не пластмасса, и они красиво зазвенят в ритме графа Монте-Кристо. И немного невпопад подумала, что просто замечательно, что я уже сходила в туалет. А потом до меня дошло, что, собственно, он только что сказал.

– Это куда я… сбегаю? – спросила подозрительно.

– Почти на другой конец Земли, – пожал плечами наглый миллионер. – А я тебя потом разыскивай…

– Подожди… ну ты же знал, что я в Риме.

– Я немного в другом смысле.

– Хотя да, разыскивать пришлось… То есть в клубе ты оказался неспроста?

– Давай с самого начала…

– Давай, – с сомнением согласилась я. А потом протянула жалостливо: – А может… по кофейку?

– Кристина! – вздохнул блондинчик. – Тебе все равно придется меня выслушать.

– Ну хорошо, хорошо… – пробормотала успокаивающе, хотя успокаивать надо было меня – потому что я боялась. Очень. Услышать что-то, что даст мне понять, что я не ошиблась, когда от него уходила. Или услышать что-то, что покажет мне – я зря от него ушла. Снова испытать все грани боли, особенно после того, как испытала все грани наслаждения…

Но я же храбрая девочка? Кажется.

Вдохнула, уселась поудобнее, скрестив ноги и невзначай обнажив грудь… Макс тоже вздохнул и накинул на меня одеяло.

– Я был не прав, когда затеял это все с женитьбой…

Бл…ь.

Он издевается?

– Тихо, тихо… Ты опять не так поняла. Я не говорю, что я жалею – я говорю, что был не прав. Ты как-то сказала мне, что мы все заигрались… Я, Алексей, дед, да и вся наша семья… и что зря втягиваем в эти игры других людей. И ты была права. Но я же все время оправдывал себя – тем, что я лучше брата, что более благородный, более достойный. И мои средства для достижения цели не такие плохие как у него. Но по факту это было не так. Я ведь тоже не брезговал многими вещами. А потом появилась ты. И я растерялся… от совершенно новых ощущений. От того, что не понимал – как так получилось, что все происходящее превращается в дурной фарс? И не рычи! Тебя не учили дослушивать?

Вздохнула и перестала рычать. И вообще, это не я… Может желудок мой – жрать просит.

– Не учили… сама научилась.

– Так вот, проблема была в том, что не что-то там превращалось во что-то. А фарсом это все было… изначально. Ну, или не фарсом, но не слишком нормальной жизнью. Это соревнование, которое подпитывалось и дедом, и нами всеми, даже моими родителями… Оно может и помогло выстроить «империю», но не отношения, которые действительно оказались для меня важны…

Дышать стало сложно. Ведь если я верно понимаю то, о чем он говорит… Ладно, потом. Мне надо было тоже кое-что сказать:

– Дело не только в империи… – я посмотрела на Макса. – Не стоит… обесценивать то, что происходило все эти годы. И действия деда, и ваше с Алексеем противостояние. Во многом оно сделало тебя таким, какой ты есть. Таким, который… мне так понравился.

Я хотела сообщить немного другое, только оказалась пока не готова. Но не высказанные слова остались на губах… сладостью, а не горечью. И я вдруг осознала, что, возможно, из этой финальной битвы мы оба выйдем победителями.

И даже жители Вестероса останутся живы.

Он тоже посмотрел на меня внимательно. Спокойно… и как-то по-доброму. Нежно. Важно.

– Хорошо, не буду обесценивать. Это и правда мне многое дало – в том числе мотивацию двигаться вперед. Но все меняется – и мне тоже давно следовало измениться. Вырасти из этой ситуации, стать над ней, стать действительно достойным вождем, а не тем, кто отталкивает соперника от пьедестала. Вот только я слишком поздно это понял. И слишком долго думал…

– На тебя много навалилось, – возразила, защищая блондинчика от самого себя.

– Может быть. Но если бы я с такой же реакцией ездил на мотоцикле, до давно лежал бы в больнице. Я ведь продолжал вытаскивать себя за волосы, спасать репутацию, просчитывать ходы… И не заметил, что могу быть счастлив без всего этого. И вот за это я прошу у тебя прощения.

– Почему у меня? – смутилась.

– Потому что поздно понял – ты не просто так меняешь мое восприятие.

– Ты о чем? – я и правда не поняла.

– Торопыжка, – Макс быстро и даже хищно наклонился и чмокнул меня в нос. – Сказано же – по порядку. После приема в честь нашей помолвки все пошло совсем наперекосяк. Навалилась куча работы – сложные контракты, какие-то мелкие подставы, бесконечное хождение деда вокруг да около, теть Нина со своими скандалами, все эти липовые полубеременности, а потом еще приехала…

– Снежана? – хмыкнула я. Не мне же одной удивляться?

Опешил и замолчал. А потом выдал неуверенно:

– И кто тебя… просветил?

– Не поверишь – Настенька.

– Не понял…

– Город-то маленький оказался – она случайно вас увидела. Сфотографировала, конечно и мне показала.

– А что она… увидела?

Он спросил как-то так осторожно, что мне стало противно. Получается было что… видеть? Так, не плакать… Нельзя плакать! Но насупиться и отвернуться – пожалуйста. Вот только Макс, судя по голосу, сделался веселым:

– Ах вот оно что… а я то думал, чего ты такая была в последние наши дни.

– А я то думала – чего ты такой был в последние дни, – огрызнулась, передразнивая. И прошипела. – Почему ты ничего не сказал?!