Колин Маккалоу - Тим

— Но вы еще долго проживете, мистер Мелвил. И вы и ваша жена еще молоды.

— Вот тут вы ошибаетесь, мисс Хортон. Эс и я совсем не молоды. У нас разница шесть месяцев и в этом году мы оба уже отпраздновали семидесятилетие.

— О! — На минуту Мэри замолчала, затем опять послышался ее голос, но довольно нерешительный. — Я представления не имела, что вы и миссис Мелвил в таком возрасте.

— Да, говорю вам, мисс Хортон, что Дони выходит замуж за такого типа, который, конечно, не захочет, чтобы у него болтался по дому умственно отсталый родственник. И это нас с Эс самих сводит с ума. Иногда ночью я слышу, как бедная Эс плачет, и знаю, что она плачет о Тиме. Он нас долго не переживет, понимаете. Когда он окажется один, то умрет от горя, вот увидите.

— Люди не умирают от горя, мистер Мелвил, — сказала Мэри, потому что в своем эмоциональном невежестве она не могла в это поверить.

— Еще как умирают, черт побери! — взорвался Рон. — Ой, извините, мисс Хортон! Я знаю, я не должен был ругаться, но поверьте мне, умирают люди от горя! Я видел это собственными глазами и не раз. Bo всяком случае Тим умрет, просто сойдет на нет. Чтобы жить, надо иметь не только здоровье, но и волю, дорогая. И когда о Тиме некому будет заботиться, он умрет. Просто сядет, будет плакать, забудет поесть и умрет.

— Ну, пока я жива, я позабочусь о том, чтобы было кому присмотреть за ним, — сказала Мэри с осторожностью.

— Но вы тоже не молоды, мисс Хортон! Раньше я надеялся, что Дони… Но теперь уже не надеюсь, — он вздохнул. — Ну ладно, нечего попусту слезы лить.

У Мэри висело на кончике языка сказать Рону, что ей далеко не семьдесят, но он заговорил снова.

— Я ведь вам зачем звоню: это насчет того, идти ли Тиму на свадьбу. Я бы хотел его взять, но знаю, ему там будет несладко. Ему не выдержать всю церемонию, а затем еще прием. Дони очень расстроилась, когда я сказал, что он не должен идти, но я все-таки и сейчас так думаю. Может, вы не будете возражать, если Тим останется с вами на выходные?

— Конечно нет, мистер Мелвил! Но некрасиво будет, если Тима не будет, когда Дони будет готовиться к свадьбе и на венчании он должен быть… Вот что я думаю. Привезите его в церковь, и после этого я сразу заберу его, так что идти на прием ему будет не надо.

— Ого, вот это мысль, мисс Хортон! И чего я не подумал об этом сам? Это все проблемы разрешит.

— Да, я тоже так думаю. Позвоните мне, когда все определится, и я даю вам слово, что присмотрю за Тимом после церемонии.

— Мисс Хортон, вы чудо! Правда!

Тиму очень понравились приготовления к свадьбе. Дони была особо внимательна и нежна к нему последнюю неделю перед тем, как она их всех покинет — так она про себя определила свой уход.

Утром в день свадьбы, в субботу, он был весь захвачен суетой и волнением, которые, казалось, переполняли их всех, бродил повсюду, пытаясь помочь, но только мешался под ногами. Ему купили новый темно-синий костюм с брюками-клеш и слегка приталенным пиджаком. Он был в восторге. Он тотчас его надел и важно расхаживал, прихорашиваясь и разглядывая себя в зеркале.

Но когда он увидел Дони в ее туалете, он был просто ошеломлен.

— О, Дони, ты как принцесса из сказки! — воскликнул он, глядя на нее широко открытыми синими глазами.

Она схватила его и прижала к себе, моргая, чтобы стряхнуть слезы.

— О, Тим, если у меня когда-нибудь будет сын, я хочу, чтобы он был такой же хороший, как ты, — прошептала она, целуя его в щеку.

Он был счастлив, не от того, что она сказала — этого он не понял, а от ее ласки.

— Ты утешила меня! — пропел он. — Ты меня утешила, Дони. А я люблю, когда меня утешают, больше всего на свете.

— Ну, Тим, теперь иди к воротам и следи, когда подъедут машины, будь хорошим мальчиком, — наставляла его Эс, стараясь не замечать легкую боль в боку, которую она чувствовала в последнее время.

Дони с отцом посадили в роскошный лимузин, подружка невесты в одиночестве села во второй, а Эс вместе с Тимом уселись в третий.

— Сиди тихо, Тим, и попытайся быть хорошим мальчиком, — напоминала она, откидываясь со вздохом на мягкую спинку сиденья.

— Ты такая красивая, мама, — сказал Тим, более, чем его мать, привыкший ездить в дорогом автомобиле.

— Спасибо, любимый, хотела бы я и чувствовать себя соответственно, — ответила Эс.

Она пыталась одеться не слишком броско, догадываясь, что новым важным родственникам Дони не понравился бы наряд, который надевали матери невест в кругу Мелвилов. Поэтому со вздохом огорчения она отказалась от светло-лилового гипюрового платья, манто, и шляпы с лилиями, окрашенными в тот же цвет, и вместо них выбрала платье и манто бледно-голубого шелка, украшенные лишь двумя белыми розами.

Церковь была уже переполнена, когда она и Тим нашли свою скамью впереди на стороне невесты. Все время, пока они шли по проходу, Эс остро чувствовала, что люди на стороне жениха, вытаращив глаза, смотрят на Тима. Мистер и миссис Харрингтон-Смит смотрели на него, не веря своим глазам, а каждая девица до девятнадцати мгновенно теряла голову от любви. Эс была безмерно рада, что он не будет на приеме.

Во время церемонии, которая была не долгой, он вел себя превосходно. После ее окончания, пока длились поздравления и сверкали вспышки фотоаппаратов, Эс и Рон тихо вывели Тима и посадили у ворот.

— Теперь, сынок, ты здесь подожди Мэри и никуда не уходи, слышишь? — твердо сказала Эс.

Он кивнул:

— Хорошо, мам, я здесь подожду. Можно мне повернуться и посмотреть, как Дони будет спускаться по ступенькам?

— Конечно можно. Только не уходи, и если кто-нибудь подойдет и заговорит с тобой, отвечай вежливо, а потом вообще ничего не говори. Теперь мне и отцу надо вернуться в церковь, потому что они хотят сфотографироваться с нами, Бог их прости. Мы увидимся с тобой завтра вечером, когда мисс Хортон привезет тебя домой.

Мэри Хортон подъехала через десять минут после того, как новобрачные и гости уехали. Она была недовольна собой, потому что запуталась в маленьких улочках и подъехала сначала к другой церкви.

Тим сидел на низкой каменной ограде — осеннее солнце проникало через густые кроны деревьев, в золотых столбах света танцевали пылинки. Он казался таким потерянным, таким одиноким, когда пристально и без надежды глядел на дорогу, и, казалось, был в тревоге, не случилось ли с ней чего. Новый костюм сидел на нем превосходно, но он казался чужим, очень красивым и искушенным. Только поза была его послушная и спокойная, как у хорошего маленького мальчика. Или как у собаки, подумала она, и как собака он будет сидеть, пока не погибнет от голода, но не двинется с места, потому что те, кого он любит, велели ему сидеть и не двигаться.

Слова Рона по телефону о том, что Тим может умереть от горя, все еще мучили ее. Очевидно, Рон считал, что она близка им по возрасту, но она не просветила его на этот счет, ей почему-то не хотелось называть свой истинный возраст. «А почему я это сделала? — спрашивала она себя, — не надо было этого делать, глупо получилось».