Колин Маккалоу - Тим

Может ли, действительно, человек умереть от горя? В старых романах, которые теперь совершенно вышли из моды, женщины умирали. Она всегда считала, что кончина героини, как и все остальное в этих печальных романах, относится целиком к воображению автора. А вдруг это правда? Что она будет делать, если Тим навсегда уйдет из ее жизни? Вдруг его отберут разгневанные родители? Или, Боже сохрани, смерть? Какой серой и пустой будет ее жизнь без Тима, каким мертвым и бессмысленным окажется мир!

Он стал центром всего ее существования и уже несколько человек заметили какую-то перемену в ней самой.

Не так давно миссис Эмили Паркер пригласила ее к себе.

— Я что-то давно уже не вижу вас в выходные, — сказала она.

Мэри пробормотала что-то насчет занятости.

— Ха-ха-ха! — покатилась со смеху миссис Паркер. — Точно заняты. — Она подмигнула Мэри и добродушно ткнула ее пальцем в ребра. — Должна сказать, вам пришелся по душе молодой Тим, мисс Хортон. Эти старые сплетницы на нашей улице уже распустили языки.

— Мне, действительно, пришелся по душе молодой Тим, — спокойно ответила Мэри, начиная приходить в себя. — Он такой хороший парень, так старается услужить и такой одинокий. Сначала я дала ему работу в саду, потому что думала, ему пригодятся дополнительные деньги, затем, когда я узнала его ближе, мне он стал нравиться уже сам по себе, несмотря на то, что он не целый доллар, как у нас говорят. Он искренний, ласковый и совершенно бесхитростный. Так приятно встретить кого-то, у кого абсолютно отсутствует хитрость, не правда ли?

Она внимательно, но ласково посмотрела на миссис Паркер. Миссис Паркер, у которой была выбита почва из-под ног, тоже воззрилась на Мэри.

— Хм, да, наверное, так. Ну то, что вы всегда были одна, а теперь он вам компания, правда?

— Безусловно! Мне и Тиму весело вдвоем. Мы ухаживаем за садом, слушаем музыку, плаваем и устраиваем пикники, ну много чего. У него простые вкусы, и он учит меня ценить простоту. Со мной ведь нелегко ладить, но Тим подходит мне. Он помогает проявиться моим лучшим чертам характера.

Несмотря на все свое любопытство, старушенция была добрым и непридирчивым человеком. Она поощрительно похлопала Мэри по плечу.

— Ну, я рада за вас, детка. Хорошо, что вы нашли себе компанию, ведь так одиноко одной. А этих старых сплетниц я приструню. Я говорила им, что вы не тот человек, чтоб покупать себе дружка.

Ну, а теперь как насчет чашечки чая? Я хочу услышать все о молодом Тиме.

Но Мэри не шевельнулась, лицо ее застыло как неподвижная маска. Она взглянула на миссис Паркер и спросила:

— Это правда, что они так думают? Как отвратительно, как недостойно с их стороны! Я забочусь не о себе, о Тиме! Боже мой, как ужасно!

Вторым человеком, который заметил изменения в Мэри, был ее босс Арчи Джонсон, хотя он ничего не знал о причинах. Как-то, когда они завтракали в кафетерии офиса, Арчи затронул эту тему.

— Знаешь, Мэри, это, конечно не мое дело и я готов к тому, что ты поставишь меня на место, но в последнее время у тебя, кажется, появились новые интересы?

Она вытаращила глаза, застигнутая врасплох:

— Извините, сэр?

— Ой, перестань, Мэри! Не надо никаких ни «сэров», ни мистеров Джонсонов. У нас обеденный перерыв.

Она положила нож и вилку и посмотрела на него спокойно. Они потеряли счет годам, которые проработали вместе, но их отношения строго ограничивались деловой сферой, и ей всегда было трудно сменить тон.

— Если ты хочешь сказать, Арчи, что я за последнее время изменилась, так и скажи. Я не обижусь.

— Да, именно это я и хочу сказать. Ты изменилась. О, ты все еще ужасная старая мегера и до сих пор тебя до смерти боятся молоденькие машинистки, но ты изменилась. Боже, как ты изменилась! Даже другие заметили это. Во-первых ты выглядишь прекрасно. Как будто теперь ты бываешь на солнце, а не сидишь под камнем, как улитка. И на днях я слышал, как ты смеялась, когда эта идиотка Селеста потешала публику.

Она слегка улыбнулась.

— Да, Арчи. Я думаю, что я, наконец, вошла в человеческий мир. Неплохо сказано, правда?

— Что же, черт побери, заставило такую старую деву, как ты, войти в человеческий мир после всех этих лет? Завела приятеля?

— В некотором роде, да, хотя совсем не то, что думают все. Есть вещи, дорогой Арчи, которые могут принести старой деве гораздо больше, чем сексуальное удовлетворение.

— Да, я согласен! Любовь творит чудеса, Мэри. Удивительное чувство, когда знаешь, что ты нужен, к тебе стремятся, тебя ценят. Секс это ведь только глазурь на кексе.

— Как ты проницателен! Недаром мы так хорошо работаем вместе столько лет. У тебя больше ума и понимания, Арчи, чем у других бизнесменов, каких я знаю.

— Смотри, у меня закружится голова от похвал. Но, Мэри, ты, действительно, изменилась. И к лучшему, могу добавить. Если будет так продолжаться, я могу даже пригласить тебя поужинать.

— С удовольствием. Рада буду увидеть Трисию опять.

— Кто сказал, что Трисия приглашена? — рассмеялся он. — Мне следовало сообразить, что настолько-то ты не изменилась! Серьезно, я думаю, что Трисия была бы рада увидеть тебя теперь, так что, почему тебе не зайти как-нибудь вечерком?

— С радостью. Попроси Трисию позвонить мне, и я запишу у себя в книжке, когда приглашена к вам.

— Ладно, хватит ходить вокруг да около. Так что же происходит с тобой, дорогая?

— Полагаю, что надо бы сказать «ребенок». Хотя это весьма особый ребенок.

— Ребенок? — он обрадовался. — Я мог бы догадаться, что это ребенок. Такое неиспорченное существо, как ты, гораздо быстрее смягчается под влиянием ребенка, чем мужчины.

— Не так все просто, — ответила он медленно, удивляясь тому, что чувствует себя свободно и раскованно. Никогда раньше ей не было так легко с Арчи. — Его зовут Тим Мелвил и ему двадцать пять лет, но, несмотря на это, он ребенок. Он умственно отсталый.

— Чтоб мне провалиться! — воскликнул Арчи, вытаращив глаза. Он любил употреблять неожиданные выражения. — Как тебе удалось вляпаться в это?

— Как-то постепенно, думаю. Трудно не любить того, кто не понимает, почему его не любят, еще труднее обидеть того, кто не поймет, почему его обидели.

— Да, это так.

— Ну, на выходные я вожу его в Госфорд и, надеюсь, нынче зимой, в отпуске взять его на Большой Барьерный Риф. Похоже, что он искренне предпочитает мое общество всем, кроме своих родителей. Они хорошие люди.

— А почему ему не предпочитать твое общество? Ой, опаздываем, времени-то сколько! Я скажу Трисии, чтоб организовала ужин, и тогда уж расскажешь мне все. А пока что, мой старый боевой конь, давай за дело. Звонил Мак-Нотон по поводу концессии в Динданге?

Она в какой-то степени была рада, что и миссис Паркер и Арчи восприняли ее дружбу с Тимом спокойно и были даже рады за нее. Обещанный ужин с Арчи и его женой она ждала с нетерпением впервые за двадцать лет.