Колин Маккалоу - Тим

Трудно было заставить его понять такое, но спустя некоторое время он успокоился и, казалось, принял на веру факт, что она в госпитале не умрет.

— Ты уверена, что ты не умрешь?

— Да, Тим, я уверена, что не умру. Пока я не имею права умереть. Я этого ни за что не допущу!

— Й мы поженимся до того, как ты пойдешь в госпиталь?

— Да, мы договорились на следующую пятницу.

Он откинулся на спину и счастливо вздохнул, затем покатился вниз по склону и, смеясь, плюхнулся в воду.

— Я женюсь на Мэри, я женюсь на Мэри! — пел он, брызгая на нее, когда она тоже спустилась к берегу.

В честь такого события на Мэри был персикового цвета костюм из индийского шелка, маленькая шелковая шляпа того же цвета, и на лацкане — букет чайных роз. Все, кто должен был присутствовать, договорились встретиться на площади Виктории со стороны Гайд Парка. Мэри поставила машину на подземной стоянке и по движущейся дорожке подошла к выходу на Колледж Стрит, затем прошла через парк. Арчи предлагал подвезти ее, но она отказалась.

— После регистрации я должна сразу же поехать в госпиталь, так что лучше я сама поведу машину.

— Но, дорогая, разреши мне это сделать! — протестовал он. — Ты что, сама поведешь машину, когда выйдешь из госпиталя?

— Конечно. Это большой частный госпиталь типа отеля, я там задержусь до окончательного выздоровления, поэтому буду вполне в форме, когда приеду домой. Я не хочу разочаровывать Тима, если вернусь домой, а ему придется еще жить у себя.

Он взглянул на нее, удивленный:

— Ну, я думаю, ты знаешь, что делаешь, потому что ты всегда это знаешь.

Она ласково взяла его за руку.

— Дорогой мой Арчи, твоя вера в меня трогательна.

Итак, на церемонию она поехала одна и пришла первой. Вскоре прибыли Арчи и Трисия. Миссис Паркер, запыхавшись, спешила за ними. На ней был невероятный туалет из шифона вишневого и ярко-синего цветов. И затем из ближайшего выхода метро появились Тим и Рон. На Тиме был тот же костюм, который он надевал на свадьбу Дони, а на Роне — тот же, что был на нем на похоронах Эсме. Они стояли на ярком солнце и, немного смущаясь, разговаривали. Затем Тим сунул Мэри маленькую коробочку, стараясь это сделать быстро, пока никто не видел. Видно было, что он нервничал и был не очень уверен в себе. Мэри отвела его в сторонку и, повернувшись ко всем спиной, сняла обертку.

— Папа помог мне выбрать, потому что я хотел подарить тебе что-нибудь, и папа сказал, что так и надо сделать. Мы пошли в банк, и я взял две тысячи долларов, и мы пошли в большой ювелирный магазин на Гастелеграф Стрит, у отеля «Австралия».

В коробке лежала маленькая брошь с великолепным черным опалом в центре, окруженным бриллиантами в виде цветка.

— Она напоминает мне твой сад в коттедже, Мэри, разноцветные цветы и солнце, которое освещает все.

Она сняла с лацкана розы, и они упали на горячий асфальт и остались там лежать, незамеченные, а брошку Мэри вынула из бархатного футляра и протянула ее Тиму, улыбаясь ему сквозь слезы.

— Это теперь не мой сад, Тим, это наш сад. Когда люди женятся, то все, что раньше принадлежало одному, теперь принадлежит и другому, поэтому мой дом, и моя машина, и мой коттедж, и мой сад принадлежат тебе так же, как и мне. Приколи мне брошку, пожалуйста.

Руки у Тима всегда были ловкими. Он взял краешек лацкана пальцами и легко проткнул его острой булавкой, застегнул застежку и закрепил ее.

— Тебе нравится, Мэри? — спросил он озабоченно.

— О, Тим, ужасно нравится! Никогда в жизни у меня не было ничего такого красивого, и никто раньше не дарил мне драгоценностей. Я ее буду хранить всю жизнь. И у меня есть для тебя подарок.

Это были очень дорогие тяжелые золотые часы, и он пришел в восторг.

— О, Мэри, обещаю, обещаю тебе не потерять их, правда, я постараюсь! Теперь я буду знать, сколько времени. Как замечательно иметь свои часы. Они такие прекрасные!

— Если потеряешь, купим еще одни. Тебе не надо беспокоиться по этому поводу, Тим.

— Я не потеряю, Мэри. Каждый раз, как я буду на них смотреть, я буду вспоминать, что это ты мне их подарила.

— Пойдем, Тим, время.

Арчи взял ее под руку и повел через улицу.

— Мэри, ты мне не говорила, что у Тима такая потрясающая внешность.

— Да, не говорила. Это как-то неловко. Я чувствую себя одной из этих пьяных старых женщин, которые бродят вокруг туристических центров в надежде подцепить великолепных молодых мужчин. — Рука, которую он поддерживал, дрожала. — Арчи, для меня это тяжкое испытание. Первый раз я оказалась под любопытными взглядами публики. Можешь себе представить, что они подумают, когда увидят жениха и невесту. Рон кажется более подходящим мужем для меня, чем Тим.

— Да не думай ты об этом, Мэри, Мы здесь, чтобы поддержать тебя, и мы тебя поддержим. Мне, кстати, нравится эта старушенция — твоя соседка. Я должен сесть с ней рядом за обедом, у нее такие цветистые выражения, каких я не слышал уже давно. Посмотри на нее и на Трисию. Болтают, как старые подружки!

Мэри взглянула на него с благодарностью.

— Спасибо, Арчи, прости, что я не смогу присутствовать на свадебном обеде, но я хочу как можно скорее покончить с этими больничными делами, а если я задержусь сегодня, врач не внесет меня в список на завтрашнюю операцию. А это означает ждать целую неделю, так как он оперирует только по субботам.

— Все в порядке, дорогая, мы выпьем твою долю шампанского и съедим твою долю ростбифа.

Так как свидетели на церемонии были все свои, то только одна пара глаз с удивлением разглядывала странную пару, и глаза эти принадлежали официальному представителю закона ее величества, Все быстро закончилось. Тим с готовностью отвечал на вопросы, благодаря стараниям отца, который его как следует натаскал, а вот Мэри запиналась. Они подписали все необходимые документы и ушли, совершенно не подозревая, что пожилой человек, который их поженил, и представления не имел, что Тим — умственно отсталый. Брак ему не показался странным. Многие красивые молодые люди женились на женщинах, годящихся им в матери. Странным ему показалось лишь то, что молодые не обменялись поцелуем.

Мэри оставила их на том же углу, где присоединилась к ним. Она дернула Тима за рукав:

— Теперь ты терпеливо подожди меня и не беспокойся, обещаешь? Со мной будет все в порядке.

Он был так счастлив, что Трисия Джонсон и Эмили Паркер, глядя на его лицо, готовы были плакать. Даже внезапный отъезд Мэри не мог огорчить его надолго. Он подписал бумагу, и поэтому у него теперь была Мэри, они принадлежали друг другу и, если так надо, он мог ждать долго до того, как ему можно будет переехать к ней жить.

Операция для Мэри была болезненна, но она выдержала ее хорошо, даже лучше, чем ожидал гинеколог.