Тальяна Орлова - Секс без правил [СИ]

— Или я все-таки хочу убедиться, что ты меня не стесняешься, — буднично заметил он, хотя в глазах его плескалось буйное веселье. — А то такой удар по самолюбию!

На это я просто отмахнулась. Шутит же, понятное дело. Таких мужчин не стесняются — такими гордятся, выставляют напоказ, такими хвастаются перед подругами. Мне просто хвастаться не перед кем, но если я действительно собираюсь продолжать с ним отношения — а я определенно собираюсь — то пора уже перестать делать из них тайну. И пусть осудят те, кому нравится судить. Просьба привела меня в тупик — теперь придется объясняться с Галей. А почему я раньше не нашла времени и сил с ней объясниться?

Не знаю, чего именно я ожидала от Галины в ответ на мои признания. Всегда знала ее как открытого и добродушного человека, но ведь она свой интерес к моему начальнику обозначила прямо — нравится, хочу заполучить и готова для этого пойти на жертвы. Жертвы соперниц, конечно. Вряд ли что-то другое предполагалось в виду. Ничего плохого или даже сомнительного она по отношению ко мне за годы знакомства не совершила, это бы здорово облегчило моральную дилемму. И тем не менее, я всерьез опасалась, что увидь она нас на юбилее отца под руку с Александром Дмитриевичем, и реакция может быть непредсказуемой. Вплоть до некрасивого скандала.

Потому я и решила поговорить с ней заранее, до начала знаменательного события. Пусть выскажет все, что накипело, на этом и закончим.

Смущало меня попутно и другое: Александр Дмитриевич явно предпочел меня Галине, но далеко не потому, что я умнее, красивее, сексуальнее и встречена раньше нее. Сам того не заметив, он озвучил и другую вескую причину. К Гале он не смог бы относиться несерьезно без ущерба для репутации и бизнеса, он не рассматривает ее ум или сексуальность вообще, чтобы не напороться на проблемы. А со мной отношения могут быть каким угодно несерьезными, это ничем для него не чревато. Вот такая мелочь — но мелочь-то принципиальная, важная граница между настоящими чувствами и возможностью расслабиться без последствий. Я могу нравиться ему только этим отсутствием проблем и ничем больше. Он никогда и не вводил меня в заблуждение на этот счет, но теперь настроение от осознания здорово испортилось. Вспыхнувшая и уже осмысленная влюбленность требовала взаимности — не только сексуальной, но и эмоциональной. А вся наша взаимность была основана лишь на том, что он выбрал самую беспроблемную девушку из тех, кто устраивал его по остальным параметрам.

Юбилей уже послезавтра, дальше тянуть нельзя. Наряд, прическу и остальной марафет оплатит босс, меня это никоим образом не тревожит — в конце концов, я и не горела желанием туда отправляться, так ему и нести затраты. Потому я получила возможность улаживать остальные дела. Долго настраивалась на звонок Галине, однако меня отвлек неожиданный гость.

Открыв дверь, я с удивлением отступила, пропуская Сережку внутрь. Он был заметно выпившим, чего раньше за ним не водилось. Но не так, чтобы лыка не вязать и плохо соображать. Вполне возможно, что опьянение понадобилось ему только для того, чтобы набраться храбрости, но не лишить рассудка.

— Ты одна? — поинтересовался вместо приветствия.

— Конечно. Проходи. Ничего не случилось?

Он раздраженно махнул рукой и, не разуваясь, прошел в комнату и рухнул на старенький диванчик.

— Почему же «конечно»? Вообще-то, было бы вполне естественно, если бы у тебя кто-то был.

— С чего ты взял?

Я ощущала его злость кожей, но сама старалась говорить спокойно. В конце концов, Сережка мне не чужой человек. И вряд ли наше расставание, особенно отсутствие конкретных причин, могло ему дать все ответы.

— То есть никого у тебя нет? — Сережка прищурился. — И не было?

Я не ответила. Врать не хотелось. Еще сильнее не хотелось причинять ему лишней боли. Но Сережка вскочил и заговорил громче, будто бы озвучивая давно прокрученную в голове мысль:

— Тогда это бред какой-то, Карина! Бред, слышишь? У нас с тобой все было отлично! Я просто не могу понять, что сделал не так!

— Ты… Сереж, ты ничего не сделал, — я произносила слова мягко. — Просто в один момент я поняла, что не люблю тебя.

Он снова ошарашенно развел руки в стороны, словно просил у кого-нибудь поддержки, объяснений.

— Почему? И что это значить — любить? Разве это не обычная гармония, когда двум людям вместе лучше, чем по отдельности? Разве у нас с тобой было не так?

— Было так, — признала я. — Но мне чего-то не хватало. Сереж, да пойми же ты, что если бы я вышла за тебя замуж, то потом стало бы еще хуже! Не потому что ты плохой, а потому что мне чего-то не хватало — и я обязательно пошла бы это искать. Можешь думать обо мне что угодно — легкомысленная, глупая, не умеющая ценить важное или адреналиновая наркоманка. Все отчасти правда. И наша семья не была бы счастливой. Вот я и решила разорвать до того, как мы примем действительно серьезные решения.

Сережка смотрел на меня пристально, чуть склонив голову набок. И уже не выглядел пьяным, его выдавал только запах. Рассуждал он определенно здраво:

— Карина, а я вижу все иначе. Это нормальный психоз перед важными решениями, он случается почти со всеми людьми. Закономерный спад сил, депрессия, переоценка, этап, который нужно просто пережить и дождаться очередного подъема. Но только не сжигать мосты, как делаешь ты. Я вот что предлагаю — остыть и подумать. Именно так поступают взрослые люди.

Он был прав. Просто о самой главной причине не знал. И все это время наверняка ждал, когда я одумаюсь и приду к нему, уже с готовыми выводами. Он бы принял, не стал бы осуждать, потому что уже придумал моему поведению объяснения. Но дело-то в том, что за весь период нашей разлуки я о нем почти и не вспоминала! Грустила только поначалу, но слишком быстро растворилась в других эмоциях. А он ждал. И, не дождавшись, пришел сам. Сейчас я снова отговорюсь всё тем же — и Сережа решит, что просто недостаточно времени прошло. И снова примется ждать. А потом опять явится спросить, не повзрослела ли я. И эта мучительная тягомотина может продолжаться очень долго, если не годами, разрушая его жизнь. Вот примерно к чему приводит даже маленькая ложь.

Если что-то нужно отрезать, то рука не должна дрожать. Именно в этом и есть сострадание, именно так следует поступать с людьми, которым не желаешь зла. Я приподняла подбородок, посмотрела ему в глаза и сказала прямо:

— Нет, Сереж. Подумать и остыть не получится. Потому что дело в другом. Я влюбилась в другого мужчину, ты был прав в предположениях. И влюбилась так сильно, что просто не смогла бы оставаться с тобой рядом, даже если бы считала это самым правильным.

Он мгновенно растерял весь запал, даже огонек в глазах потух: