Тальяна Орлова - Секс без правил [СИ]

— Что он тебе сказал?

Галина сразу поняла, о ком идет речь:

— Что у него отношения с тобой… Напомнил, что я называлась твоей лучшей подругой. И если я еще раз позволю себе настаивать на танце, то ему придется сделать вывод о моей стервозности. Якобы о моей непроходимости он выводы уже сделал. Именно так и выразился. Дословно.

Я охнула. Ну, тактичность точно не входит в список положительных качеств Александра Дмитриевича, кто бы сомневался. Он не хотел туда идти, но пошел ради деловых интересов. И привычно начал раздражаться от того, что вынужден делать то, чего не хочет — ему подобное вообще непривычно. А Галина наверняка начала оккупацию по всем фронтам. Вот он и отрезал, некрасиво и не подбирая слов. Просто чтобы отстала. Но зачем мое имя называл? Не мог сослаться на кого угодно?

Теперь я оказалась между двух огней, но откровенно не понимала, зачем она сюда явилась. Потому и продолжила осторожно:

— И ты сразу после этого приехала ко мне? Чтобы я подтвердила?

Она наконец-то направила на меня взгляд и ответила намного громче:

— Приехала? Ха! Я удивилась, не поверила… а кто бы поверил в такую чушь сразу? Это ему и ответила. Что мог бы найти и более вежливую причину для отказа, а не наговаривать на тебя. Что ты совершенно не такой человек, который стал бы просто с кем-то спать — например, за деньги. Да уж тем более за деньги! И что у тебя парень есть. Тогда он как будто с ума сошел и знаешь что сделал? Взял меня за локоть и потащил на выход. Срать он хотел на то, что папа подумает! Сюда привез.

— Э-э… — я растерялась. — Он привез?

— Ну да. В машине сидит. Сказал, что если мы действительно подруги, так обязаны поговорить и все выяснить, чтобы никаких претензий не осталось.

Это верно, конечно. Если есть хоть какие-то дружеские отношения, если не хочешь обидеть человека на всю оставшуюся жизнь, то разговоры надо разговаривать сразу. Но злость во мне росла скачками. А кто его вообще просил Галю посвящать? Наши с ней взаимодействия никак бы не пострадали, если бы некоторые умели держать язык за зубами! Или он таким образом решил и меня заодно проверить — не зря же вчера несколько раз спросил, не из-за Гали ли я не хочу составлять ему компанию. Я ответила «нет», вот он и вывернул это против меня.

Вся моя ярость была направлена на Александра Дмитриевича: он не только меня, но и Галю раскатал катком. И я за секунду выставила приоритеты. Потому села с ней рядом, тоже опустила голову и сказала как можно спокойнее:

— Ты злишься, но я не собиралась тебя расстраивать.

— Злюсь, — признала она.

— А за что именно? Что у меня с ним сложилось то, чего хотела ты?

Она вскинула голову, а в ее глазах теперь появилось настоящее удивление:

— Нет! Неужели ты таких простых вещей не понимаешь? Я злюсь, потому что ты сразу не рассказала! Злюсь, что ты меня выслушивала и поддакивала! Злюсь, что именно из-за тебя я теперь выгляжу такой дурой! Люди так поступают?

А вот тут в самую точку. В чем она не права? В том, что была со мной искренней и попросту ждала в ответ того же? Я, глядя ей в глаза, произнесла как можно серьезней:

— За это извини. У меня были причины, но все они прозвучат как оправдания.

Она снова отвела взгляд и медленно кивнула. Долго молчала, потом заговорила тихо:

— Ничего. Все пройдет. Хотя вряд ли я смогу относиться к тебе как к подруге.

— Понимаю, — ответила, хотя сама-то я, если уж откровенно, ее никогда близкой подругой и не считала.

Но она не услышала меня и просто продолжила мысль:

— Мне-то какое дело? Если тебя все устраивает. По-человечески ты должна была мне сразу сказать, а не позволять питаться иллюзиями. Но остальное — дело твое. Ты же не думаешь, что он тебя замуж позовет?

— Нет, Галя, не думаю, — спокойно ответила я. — Ты мне не скажешь ничего нового, того, чего я сама не знаю. Я вообще удивлена, что Александр Дмитриевич назвал это «отношениями».

— Александр Дмитриевич? — девушка нервно расхохоталась. — Всё-всё, с меня хватит! Я даже осмыслить этого пока не могу! Александр Дмитриевич! Это вообще в голове не укладывается…

Она встала и направилась к выходу. Но я быстро обулась и поспешила следом.

Вылетела к машине. Александр Дмитриевич стоял снаружи и будто бы этого и ждал. Или собирался подняться ко мне после разговора. Я затормозила в метре от него и без приветствия выцедила сквозь зубы:

— Я могу надеяться, что вы отвезете Галю обратно? На извинения я даже не рассчитываю.

— Извинения? За что?

Я просто отмахнулась и развернулась, чтобы уйти. Но он шагнул ко мне и остановил:

— Карина, ты злишься?

Я уставилась на него в полном недоумении:

— Злюсь? Нет, это какое-то неправильное слово. Сегодня я узнала одну интересную вещь: вам наплевать не только на мнение общества, но и конкретно на меня. Вообще на всех плевать. Не то чтобы я тешила себя какими-то надеждами, но знаете, все-таки немного выбило из колеи. О, не волнуйтесь, вашему удовольствию ничего не угрожает. Ведь не страшно, что я немного поумнела?

— Ты о том, что я рассказал о нас постороннему?

Я поморщилась. Ведь сам все прекрасно понимает. Уж этот человек определенно разбирается, что да как. И ничего не делает без причины.

— Давайте завтра об этом поговорим.

Он сделал еще один шаг ко мне, но я отступила и вскинула руку. Многократно до сих пор я повторяла себе, что все между нами происходило по взаимному согласию, но если я захочу остановить — он остановится. И впервые я этого действительно хотела. Как бы то ни было, но он замер: не приблизился еще, не протянул руку, не поцеловал через силу. Просто смотрел на мое лицо и, наверное, видел, что любое подобное движение будет означать конец всему.

А вот голос его прозвучал вкрадчиво, с какой-то язвительной сухостью:

— Карина, а у тебя никаких мыслей нет, почему я это сделал?

Галя уже села в машину и демонстративно отвернулась. С такого расстояния она могла бы нас расслышать, только если мы примемся орать на всю улицу.

Я развела руками:

— Да какая разница почему? Может, меня проверяли, как отреагирую. Может, наказывали меня за что-то. А может, не нашли другого способа отшить девушку, которая грубости не заслужила.

— А если ты ни разу не угадала? — он прищурился.

Я молчала и смотрела на него. Профессиональный манипулятор снова к чему-то подводит, а у меня даже сил на споры не осталось. Не дождавшись моего ответа, он продолжил сам:

— Не допускаешь мысль, что все могло быть наоборот? Что я себя проверял — смогу ли спокойно признать, что состою с кем-то в отношениях и не собираюсь их рвать из-за очередной симпатичной девушки? Смог, глянь-ка, сам удивлен. Что и тебе хотел перекрыть пути для отступления — если тебе так важно мнение подруги, так пусть она для начала будет в курсе. Или ты всерьез считала, что я каждую свою любовницу тащил на такие мероприятия?