Рейчел Хокинс - Royals

Я почти бегом покидаю бальную залу. Как Золушка. По крайней мере, мне удается не потерять туфельку.

Вместо того чтобы выйти на балкон, где Майлз может найти меня – и тогда мы окажемся наедине в лунном свете, а это как-то уж слишком, – я сворачиваю в тускло освещенный коридор. Там я стою, держась одной рукой за стенку и с трудом переводя дух.

Так.

Так.

У меня вовсе не порхали в животе бабочки из-за Майлза. Просто бешеный танец вызвал учащенное сердцебиение. Ничего особенного.

Ну или этот дом действует мне на нервы.

У стены стоит стул с тонкими ножками и вышивкой, изображающей сельскую сцену. Пастушка со стадом, нежно-лиловые горы, всё такое. Я сажусь, сложив руки на коленях. Шелк и тафта шуршат подо мной, тиара на голове вновь кажется очень тяжелой.

Я сбежала с бала в чертовой тиаре. Как банально.

– Этот стул принадлежал королеве Маргарите Первой, – произносит чей-то голос, и я поднимаю голову.

В коридоре стоит королева Клара, сцепив руки перед собой, такая же величественная и пугающая, как всегда. На ней гораздо более массивная тиара, чем у меня, но, держу пари, ей она голову не жмет. Вряд ли королева вообще ощущает ее вес.

– Очень приятно, – наконец произношу я.

А что еще тут можно сказать?

– Никому не позволяется на него садиться, – продолжает королева, и я подавляю вздох.

Прекрасно. Из всех стульев я случайно плюхнулась на самый дорогой.

Встав, я быстро приседаю, как меня учила Глиннис.

– Извините, но здесь не было ни таблички, ни веревочки…

– Потому что все, кто бывает в Бэрд-хаусе, заранее знают про этот стул, – говорит королева.

Ух ты. Судя по взгляду, она, кажется, считает, что я недостаточно нарядна.

У меня на языке крутятся сотни ядовитых реплик, но я заставляю себя молчать. Если я заспорю с королевой, это не поможет ни мне, ни Элли; дать сдачи будет очень приятно, но оно того не стоит.

Наверное.

– Извините, – повторяю я, и королева смотрит на меня так долго, что я буквально начинаю ежиться под суровым взглядом синих глаз.

Наконец она спрашивает:

– Ты видела моего сына?

– Себа?

У нее раздуваются ноздри.

– Принца Себастьяна. Да.

Я качаю головой и поправляю юбку.

– Нет. То есть – да, видела раньше, когда он танцевал с леди Тэмсин, а потом нет.

Королева продолжает смотреть на меня, сжав кулаки и слегка раздув ноздри, но, видимо, решает поверить мне. Она напряженно кивает.

– Очень хорошо. Тэмсин я тоже нигде не нашла, так что, возможно, они сейчас где-нибудь общаются.

С этими словами она поворачивается и возвращается в зал, а я выдыхаю так, что у меня раздувается челка. Если королева пошла в ту сторону, я отправлюсь в противоположную.

Я шагаю дальше по коридору. Поворачиваю за угол и издаю стон, когда вижу, кто стоит в дальнем конце.

– Дэйзи… – произносит Себ и направляется ко мне.

Прекрасно. Именно этого сейчас недоставало.

– Ты должен ухаживать за своей прекрасной дамой, разве нет? – спрашиваю я.

Он расправляет плечи и своим фирменным жестом откидывает каштановые волосы со лба.

– Она куда-то делась, – отвечает Себ, оглядываясь, как будто Тэмсин может внезапно выйти прямо из стены. А потом устремляет свои ярко-синие глаза на меня.

– Ну и хорошо. Я как раз хотел с тобой поговорить, – произносит он, подходя ближе. – Наедине.

Я вскидываю руку:

– Ну нет. Здесь твоя мать, и меньше всего мне надо, чтобы она застукала наш тет-а-тет в темном коридоре.

Себ сует руки в карманы. Если бы я его не знала, то решила бы, что он искренне встревожен.

– Значит, потом, – говорит он. – Когда матушки не будет поблизости. Может, тогда мы…

– Нет, – повторяю я. – Не хочу.

Во-первых, я не желаю, чтобы королева вновь явилась по мою душу, а во-вторых, представить не могу, о чем нам с Себом разговаривать. И если речь об Изабель, я тем более не хочу этого слышать.

Похлопав его по плечу, я прохожу мимо.

– А теперь извини, пожалуйста, у меня кое-какие… дела.

Я надеюсь, что он испугается и сбежит, но Себ просто вздыхает и указывает пальцем дальше по коридору.

– Туалет слева.

– Спасибо, – отвечаю я, шагаю туда и испытываю огромное облегчение, услышав, что Себ направился в другую сторону.

Поскольку туалет мне на самом деле не нужен, я просто брожу некоторое время по коридору… и вдруг замечаю приоткрытую дверь, из-за которой льется мягкий золотистый свет. По-моему, отличное убежище. Я подхожу к двери и открываю ее.

И замираю, поняв, что нашла леди Тэмсин. Она стоит в середине комнаты, обняв кого-то, и в тишине раздаются только звуки поцелуев и тяжелое дыхание. В замешательстве, я гадаю, каким образом Себ прошел сюда так, что я его не заметила.

А потом я присматриваюсь.

И понимаю, что Тэмсин целует вовсе не Себа.

Это Флора.

Я кое-что узнала о себе во время этой поездки: я ПРАВДА ненавижу стрельбу.

Алекс сдержал слово – мне не пришлось стрелять в живых существ, слава богу. Мы стреляли по глиняным голубям, и в процессе выяснилось, что меня бесит не только идея убийства, но и шум.

Когда я в третий раз взвизгиваю после выстрела, Гилли, мой партнер, искоса смотрит на меня.

– Это обязательно? – спрашивает он, и я хмуро поправляю на голове кепку.

Да, у меня есть кепка. Целый твидовый костюм, к которому прилагаются грубые сапоги и кожаные перчатки. И, честное слово, если кто-нибудь сфоткает меня в таком виде, я умру.

– Извини, я не привыкла слышать ружейные выстрелы над ухом, – говорю я.

Гилли явно удивляется.

– Но ты же американка, – произносит он и, прежде чем я успеваю ответить, кричит:

– Давай!

В воздух взмывает глиняный голубь.

Гилли спускает курок, и голубь разлетается вдребезги.

Я взвизгиваю.

Вздохнув, Гилли опускает ружье и устремляет на меня свои темные глаза.

– Может, пойдешь и посмотришь, нет ли у нас чего-нибудь выпить?

Я не виню его за желание избавиться от меня, но все-таки показываю Гилли язык, прежде чем с огромным облегчением побежать к машине. Точнее, к машинам. На холме стоит несколько старых «Лендроверов» и джипов, видавших лучшие дни. Наверное, Майлз имел в виду именно это – что знатным людям вовсе нет нужды постоянно выделываться.

По пути к багажнику джипа, в котором, как я знаю, лежат напитки и еда, я пинаю мыском сапога засохший ком грязи и травы. День прекрасный, по небу несутся облака, в воздухе попахивает дымком. Так тепло, что куртка мне не нужна. Я сбрасываю ее, обходя машину…

…чуть не сталкиваюсь с Флорой и Майлзом.

Они стоят не очень близко друг к другу и, видимо, просто разговаривают – одновременно Флора наливает лимонад из термоса, а Майлз разворачивает сэндвич. Она смеется каким-то его словам, но, заметив меня, сразу мрачнеет, и ее движения становятся скованными и дергаными.