Мария Акулова - Эффект бабочки [СИ]

Глеб вдруг расплылся в улыбке. Вряд ли это следствие последних слов Владимира, просто информация постепенно доходит до разума…

— Можно я у вас хоть благословения попрошу, раз уж шанс выпал?

И видя, какие метаморфозы происходят с Глебом, а заодно и с местом — белый туман начинает потихоньку таять, Владимир улыбнулся в ответ.

— Я вроде как уже благословил, иначе, думаешь, занимался бы ерундой так долго?

Таяла не только белизна — очертания говорившего тоже начали смазываться.

— Я, похоже, возвращаюсь, — да и сам Глеб стал «подтаивать». Опустил взгляд на руки, следя за тем, как они растворяются, фаланга за фалангой. Чувство странное, но не страшное.

— Береги ее.

Ответить Глеб уже не успел — белизна сменилась темнотой, в которой противно пищали аппараты.

Настя давно выплакала все слезы, искусала губы, устала злиться и ждать. Не устала только надеяться. Шел четырнадцатый день в больнице. Даже кости у него, по словам врачей, начали хорошо заживать, а глаз он еще не открывал.

Когда просила — не реагировал, ругала — тоже нет. Плакала — даже не шевелился. Как ей сказали, длиться это может очень долго. Иногда люди лежат так годами. Но у нее нет годов, она уже не может ждать, а что будет, если это затянется?

Никто из родных даже не пытался больше вытолкать ее из палаты. Ездила она отсюда только в их квартиру, валилась на кровать, спала, пока не прозвенит будильник, а потом ехала обратно.

Однажды попросила, чтоб ей позволили ночевать прямо на кушетке в палате Глеба, но врач в категорической форме отказал, переводя стрелки на старшего Северова, который запретил.

Услышав это, девушка жутко разозлилась. Настолько, что даже не смогла сдержать возмущение в себе, вывалив его на Юрия при первой же встрече… Он же выслушал ее претензии стойко, но разрешать все равно не спешил…

— А если он проснется, а меня здесь нет..? — девушка тогда смотрела на старшего Северова отчаянно, даже не пытаясь прятать боль и страх, которые обычно скрывала от окружающих.

— Главное, что он проснется, Настенька… Проснется.

И он, увидев этот страх, поделился своей уверенностью. Поделился, пока хотя бы у него еще было, чем делиться, ведь с каждым днем верить становилось все сложней.

И пусть Настя сама понимала, что ее поведение, по меньшей мере, неразумно, но поделать с собой ничего не могла.

Запрокинув голову, девушка вытянула затекшие ноги, неосознанно дергая указательным пальцем в такт с тиканьем часов…

Сегодня, в принципе, неплохой день. Уже почти зима, а за окном — солнце, звонил Марк, сказал, что Снежана родила. Как ни странно… мальчика. Осталось дождаться, пока родит уже Саша, и спор можно будет считать закрытым. Андрей победил в школьной олимпиаде по математике. А всего-то и надо было лоботрясу, что взяться за ум. Мама приходила… Бабушка все же не выдержала — приехала. Сама Настя видела ее всего раз, предпочитая не расстраивать окружающих своим кислым видом, да и когда видеться, если она из палаты не вылезает?

Скоро сессия… И если этот упрямец не проснется, то все экзамены будут дружно завалены. Ее выгонят из университета, с работы тоже, кстати, выгонят. И придется вернуться в Бабочку… Снова на тумбу, в латексной юбке и казенных босоножках… Мстительно улыбнувшись, Настя вспомнила, как он бесился, зная, что она танцует в Баттерфляя.

Резко выпрямившись, Ася снова подошла к кровати, склонилась к уху. Самое время провести ежечасный ритуал по взыванию к голосу то ли совести, то ли разума, то ли жалости.

— Если не откроешь сейчас же глаза, Имагин, снова попрошусь в Бабочку. Амина возьмет, она тебе не Пирожок, твоих приказов не боится. А потом и Пирожка тоже найду, и с ним на свидание пойду. Уяснил? А кольцо твое… этой твоей бывшей отдам. Пусть радуется… Она, кстати, приходила. Я ее пустила, думала, может хоть ради нее проснешься, но ты, похоже, в принципе никого видеть не желаешь. Да, Имагин? — говорила Настя зло — провоцировала. Понимала, что бессмысленно провоцировать того, кто тебя не слышит, но заставить себя перестать разговаривать со спящим не могла. А потом опять, будто на американских горках, ныряя с вершины злости в пропасть отчаянья, Настя зашептала уже куда ласковей. — Глебушка, ну вернись ты, ну пожалуйста, я же так с ума сойду скоро.

Реакции — ноль. Пора бы давно привыкнуть, а она все продолжает на что-то надеяться… Каждый раз, закончив пламенную речь, еще замирает, затаив дыхание, прислушивается… И каждый раз облом.

Развернувшись, Настя направилась обратно к креслу. Теперь можно снова смотреть в потолок, сходить с ума под звук тикающих часов, засекать новый отрезок времени.

И какой же надо быть дурой, чтоб сидеть здесь две недели, ждать, надеяться, верить, а развернуться спиной именно тогда, когда он вдруг заходится кашлем, просыпаясь…

— Глеб, — не веря до конца в реальность происходящего, Настя метнулась обратно, потом в коридор — зовя врачей, снова к нему, потом в угол палаты — чтоб не мешать примчавшимся медикам, и в соседнюю палату уже с помощью медперсонала — когда из-за нервов сползла по стеночке прямиком в обморок.

Но это уже мелочи. Главное ведь что? Он проснулся.

— Значит, пацаны?

— Ага, — Настя кивнула, борясь одновременно с осознанием, что больному нужен покой, и желание затискать больного до смерти.

Они полусидели, полулежали на больничной койке, которая вроде как рассчитана была на одного, но если в обнимку, то поместились двое. «В обнимку» было своеобразным — у Глеба до сих пор наложен был гипс на левую руку и ногу, а потому обнимать приходилось правой и крайне аккуратно.

— Неожиданно… И что дальше? Кто выиграл?

— Ну, по словам Саши, я звонила ей, поздравляла, теперь Самарский с Самойловым решают этот вопрос, козыряя, чем могут. Марк говорит, что выиграл он — Снежана ведь раньше родила, а Ярослав, что он — у них с Сашей маленький весит больше… Вот как-то так и живут…

— Весело…

— Да не то слово… А Марк обещал вечером зайти. Снежана с сыном уже дома.

— Пусть заходит. А то я совсем уже одичал здесь. Выпишусь, а потом в больницы — ни ногой…

— Ага, только реабилитацию пройдем, а потом ни ногой, — Настя посмотрела на мужчину с укором, но быстро оттаяла. Не могла на него злиться. Зачем и за что, если он уже исполнил главную ее просьбу — вернулся?

— А что остальные?

— Твоя мама очень волновалась. Отец тоже. Мы все очень волновались…

— А что та девочка? Как она?

— Она отделалась испугом да парой царапин. Ты спас ей жизнь, Глеб. Ты герой, — Настя дотянулась до губ мужчины, аккуратно их касаясь.

Проснулся он три дня тому, а потом почти сразу же заснул, приходя в себя изредка и ненадолго. Да и когда просыпался — было как-то не до разговоров, тут же налетали врачи, а Насте доставались только взгляды. Сейчас же у них впервые была возможность провести время вместе.