Анна Веммер - Я страдаю по тирану [СИ]

Где-то на кухне гремят кастрюли, а на сковородке шкворчат золотистые сырники, запах которых разносится по всему дому. Олененок лежит у него на коленях, поставляет голову под осторожные нежные поглаживания. Жмурится от удовольствия. А у него в ушах, как заевшая пластинка, все еще звучит ее "люблю".

— Ты у меня сейчас по-другому заговоришь!

— Ты че, охренел?!

Я слышу возмущенные голоса и хмурюсь. Они как-то не очень подходят к радостной и светлой атмосфере утра выходного дня. И охота же людям ругаться в такую рань в супермаркете! Я снова погружаюсь в размышления над холодильником с мороженым и мучительно пытаюсь выбрать из всего разнообразия что-то одно. Самое вкусное, чтобы съесть в машине по дороге на дачу. При выборе между поспать пять минуток, а потом прыгать по комнате, истерично пытаясь попасть ногой в штанину и встать пораньше, чтобы спокойно одеться и позавтракать я всегда выбираю первый вариант. Именно поэтому сейчас я взъерошена и планирую позавтракать пломбиром.

Или пломбиром с шоколадной крошкой?

— Отвали, дебил неадекватный!

Кхм… а голос-то знакомый. И принадлежит он никому иному, как Максу. Я же отправила его за лимонадом! Как он умудрился за десять минут найти на свою нежно оберегаемую задницу приключений?

Со вздохом я толкаю тележку в сторону, откуда доносятся голоса. Макс и его противник в отеле с йогуртами, стоят напротив холодильника, от которого жутко дует. Они оба — помощник и светловолосый парень в модных зеркальных очках — вцепились в одну тележку, набитую продуктами.

Вокруг этого эпохального противостояния уже собирается толпа зевак и даже охранник с интересом наблюдает за дележкой провианта, готовый вмешаться, если в ход пойдет оружие, запрещенное конвенцией ООН. Яйца например… куриные — в лучшем случае. У Макса такой вид, словно он и человечьи оторвать может.

Меня он не замечает, так что я присоединяюсь к толпе.

— Ты не охренел ли?! — возмущается Макс. — Отпустил быстро, я сказал!

— Иди нахер, придурок, щас ментов вызову!

Они тягают туда-сюда несчастную тележку с такой силой, что продукты в ней уже все перемешались, а большая упаковка туалетной бумаги и вовсе укатилась к витрине.

— Сам придурок, это моя тележка, иди себе сам набирай, я тут час хожу!

Наконец Макс проявляет чудеса стойкости и отвоевывает тележку. Он едва не улетает вместе с ней в противоположный конец зала, но на лице расплывается улыбка. Гордая и торжествующая.

— Пидор! — бросает ему парень и уходит.

— Сам такой! — несется ему вслед.

Разочарованная толпа постепенно рассасывается, и я могу подъехать к донельзя довольному собой Максу.

— Ну и что это было? — спрашиваю я. — Вообще-то выгоднее тырить чужие тележки за кассой, а не до нее.

— А? — не понимает Макс.

— Чего а?! Ты зачем у мужика телегу отобрал? Вот наша! — Я киваю на тележку, которую держу.

Макс моргает. Часто-часто, будто надеется, что я сейчас, как фокусник, скажу "алле-оп!" и превращу телегу в кролика.

— А… ты…

Он растерянно оглядывается.

— Ты же здесь была! У йогуртов!

— Ну была, но йогурт я уже выбрала! И пошла за мороженым. Ты что, думал я тебя вечно тут буду ждать? Мог бы пройтись по проходу прежде, чем воевать за чужую тележку!

— Да откуда ж я знал, что она чужая?! Смотрю — стоит, вроде наша, вон, мы и сыр такой же взяли. А тут какой-то мудак ее увозит.

— Сыр другой. Это горгонзолла, а у меня дор блю.

— Да какая разница?! — уже почти воет Макс, а мне смешно.

— А такая, что ты подвалил к незнакомому мужику и отобрал тележку с продуктами, которую он тщательно для себя набирал. Иди давай!

— Куда?

— Возвращай.

Макс краснеет и обиженно сопит.

— Не буду я ничего возвращать, он мне в рожу даст.

— А так он тебе нехорошее слово на машине напишет. Иди давай, а то заимеешь репутацию тележечного вора, тебя потом ни в один супермаркет не пустят, будешь в ларьке "24 часа" наименее просроченный творожок выбирать.

Пока я ржу, а Макс с недовольным лицом и всем своим видом демонстрируя страдание, ползет в сторону, куда ушла жертва его утреннего грабежа, подходит Влад.

— Чего это ты смеешься? — с подозрением спрашивает он.

Ну да, то что невеста с утра рычала на всех, а сейчас радостно хихикает — признак нехороший.

— Да так, думаю, Максу на свадьбе понадобится приглашение "плюс один".

— С чего это ты взяла?

— Оленья интуиция. Ты манго взял?

Влад с гордостью демонстрирует целый мешок, в котором штук десять спелых манго, не меньше.

— Выкладывай, сегодня я хочу апельсинов.

— Напомни мне, Олененок, почему я собираюсь на тебе жениться?

— Потому что любовь зла, полюбишь и оленя.

Влад берет меня за руку и мы вместе толкаем тележку к кассе. За окном вовсю жарит солнце, обещая приятный летний выходной. На даче Сергея уже собрались почти все, и нас ждут два дня шашлыков, купания в озере, песен у костра и прогулок по лесу.

А еще я надеюсь уговорить Влада тоже купить дачу. Я там видела симпатичный домик с табличкой "продажа". Станем соседями Серебровых, будем проводить там выходные.

А еще мне джакузи понравилась…

— О чем задумалась, Олененок?

— Мороженое забыла выбрать. Схожу?

— Сходи. Кстати, в этом ТЦ есть отдел с товарами для взрослых. Зайдем?

— А я уже зашла, — безмятежно отвечаю я.

— Что? Когда это?

— А когда сказала вам, что пошла в туалет. Поднялась на второй этаж и завернула. Даже оплатила со своей карты, чтобы тебе смс-ка не пришла.

— И что ты там купила?

Но я не так проста, как Архипов думает.

— Не скажу.

— Олененок!

— Что? Жаль, конечно, что мы не сможем использовать эту штуку на даче у Сереброва, потому что там слишком много народу. Но ведь шашлыки всего на два дня. Уж потом-то оторвемся.

— Олеся, так нечестно!

— Нечестно выбрать место для свадьбы и не сказать мне!

— Это сюрприз!

— Ну вот и у меня сюрприз. Совместим два сюрприза в один день.

— Да ты издеваешься!

— Да-а-а, — с нескрываемым удовольствием тяну я.

Влад отпускает тележку и направляется ко мне. Я бегу к холодильнику с мороженым и возле него мы минут пять возимся и переругиваемся, а потом еще столько же выбираем мороженое. В таких простых мелочах сейчас заключается мое счастье. Вот только…

Вернувшись к кассам, мы обнаруживаем, что тележка с продуктами исчезла. Ее нет ни между стеллажами, ни возле кассиров. Возможно, ее увез охранник, подумав, что кто-то бросил продукты, теперь уже не узнать.

— Все! — слышим мы голос Макса. — Вернул!

Он выглядит до ужаса довольным собой, а вот у нас лица задумчивые.

— Вы чего? — с подозрением косится друг.

Переглянувшись с Владом, дружно вздыхаем.

Вот теперь я понимаю фразу, оброненную как-то раз Аней: