Наталья Будянская - Женщина не прощает

— Если скажу «нет», что сделаешь?

Меня изрядно потряхивало. Алина это заметила.

— Ты под кайфом?

— Немного.

— Ковригин, мне нужны деньги.

Голос ее не менялся. Ровным тоном она сообщала мне информацию, которую я не слышал несколько месяцев. И надеялся не услышать больше никогда.

— Их нет.

Меня трясло. Я вцепился в край стола.

— Это правда, Алина.

Она молча смотрела мне в глаза. Я мечтал, чтоб этот момент стерся из ее памяти навсегда. Ни один мужчина не хочет предстать перед женщиной в не лучшем виде. Даже перед своей бывшей.

— Как скажешь.

Она развернулась, чтобы уйти.

— Что ты сделаешь, Алина? — я почти кричал. — Что сделаешь на этот раз?

— Завтра узнаешь.

— Настю не трогай.

Я встал из-за стола и молящим взором сверлил ей спину. Она остановилась. Медленно, как в замедленной киноленте, повернула голову на звук.

— Прошу тебя, не трогай Настю. Она — единственное, что у меня осталось.

Рыдания сотрясали мое тело.

— Любишь ее.

Она не спрашивала. Констатировала факт. Но как-то грустно получилось, с печалью в голосе.

Я не мог выдавить ни слова. Уткнувшись в платок, отчаянно заливался слезами.

— До завтра, Ковригин.

Она хлопнула дверью. В ее голосе не было ни сожаления, ни презрения. Ей было все безразлично. Как мне тогда, когда я отправил ее на аборт.

Тогда тоже был май.

Я вспомнил ее слова.

И вспомнил ту проклятую весну.

У меня были сутки. И я продал все, что смог. Все, что имело ценность для покупателей. Настя пыталась узнать, что случилось, плакала и предлагала помощь. Ее детективное расследование утверждало, что врагов у меня много и надо начинать с фирмы «Сталекс», а потом трясти банкиров. Я не обращал внимания на ее слова. Так как знал, что враг у меня один. И я проклял это имя.

В офис я прибыл в состоянии загнанного зверя. Я хотел видеть Алину и хотел ее убить.

В кабинете установили прослушку, под офисом дежурила профессиональная команда. Я обратился в спецслужбу. Казалось, только эти ребята могли мне помочь. Я был уверен, что Алина работает не одна, и мечтал обезглавить ее информатора.

Телефон внезапно ожил, передав смс от неизвестного номера: «Деньги заберу завтра. Убери бойцов и не играй со мной, Ковригин».

Откуда узнала? Кто посмел доложить?

Я ошалел от злости и приказал прочесать все углы офиса в поисках «жучков». Откуда Алина могла знать о моих планах и последних действиях? Они для меня самого иногда были загадкой, потому что часто менялись. Я орудовал тихо, приняв все возможные меры конспирации. Почему Алина не пришла? Что-то почувствовала? Я в это не верил. Стал подозревать даже секретаршу.

— Это сговор, — я швырял стулья и просил Виктора срочно приехать.

— Не кипятись, брат. Давай вечером в сауне, как обычно.

Я не мог ждать до вечера. И мне не нравилось, что он называл меня братом.

Я чувствовал зависимость от препаратов, но еще не мог себе в этом признаться. Мозг требовал разрядки всякий раз, когда нервишки пошаливали. А это стало случаться довольно часто.

— Сейчас надо, — шипел я в трубку, сжимая ее изо всех сил.

— Сейчас рано, — спокойно уговаривал меня Виктор. — Алина пока не разрешает.

— Что???

Я думал, мне послышалось.

— Что ты сказал???

Эта женщина, это трижды проклятое мной имя так назойливо появлялось в моей жизни, что я перестал различать где сон, а где явь. Я мечтал спать без сновидений, без тягучих воспоминаний прошлого. Мечтал вернуть свою жизнь в прежнее русло. Мечтал жить, как король. Ведь не даром я так много работал все эти десять лет. Но чем жарче я мечтал, тем дальше от меня ускользали эти мечты.

— Что ты сказал? Повтори!

Я кричал в трубку и чувствовал, как крошится в моей ладони последняя надежда.

Изо всех сил я швырнул телефон о стенку.

«Алина? — меня трясло. — Алина? Алина?!»

Секретарша заглянула в приоткрытую дверь и испуганно замерла на месте.

— Ты тоже на нее работаешь?

Я орал, выпучив глаза и не подбирая слов. Обрушив обвинительную речь на голову секретарши, лучше себя не почувствовал.

Девушка пребывала в состоянии нервного шока. Выскочив из моего кабинета, она тут же написала заявление на увольнение.

— Пошла прочь!

Я гневался и махал шашкой налево и направо.

— Уходите все!

Сотрудники спрятались за мониторами и старались не попадаться мне под руку. Я рвал бумаги, оставшиеся на моем столе, пинал мусорную корзину, разбрасывал деньги, которые приготовил для Алины. И кричал, кричал…

В прошлом было много тайн, и я их выплескивал децибелами.

«Тогда тоже был май», — звучали в голове ее последние слова.

Моя первая сделка в 1991-м, подкуп судьи, разгром на рынке, поджог киосков конкурента.

Я орал, объясняя Алине, почему тогда так поступил. Я не мог иначе. Я шагнул на путь больших денег, а это дорога с односторонним движением.

— Прости меня.

В бессилии я рухнул на кресло, и оно жалобно скрипнуло.

— Я виноват перед тобой.

Впервые я подумал о том, что чувствовала эта женщина в ту весну, когда я с ней разводился.

— Что будешь делать? Заберешь дом? Бизнес?

Я разговаривал сам с собой, не задумываясь о том, что это первый признак шизофрении.

— Ты меня уничтожила.

Я жалел, что на моем столе нет ее фотографии. Хотелось смотреть ей в глаза. В застывшие глаза. Чтоб не отводила, не ускользала, дослушала до конца.

Мне казалось, что моя жизнь давно не принадлежит мне. Я под колпаком Алины. Она следит за каждым моим шагом, как в лаборатории следят за подопытными мышами. Даже у стен моего офиса есть уши. И они работают на Алину.

Когда я вспомнил о прослушке, было поздно.

Я наговорил такую кучу компромата на самого себя, с упоением окунувшись в воспоминания, как в глубокий запой, что впору было сдаваться в руки правоохранителей.

Я метался по кабинету, сбрасывал со стен картины, крушил мебель и швырялся бутылками с дорогим алкоголем. Я чувствовал себя пленником. Внизу меня ждали те, кого я нанял прослушивать офис. И эта затея сейчас обернулась против меня самого. Кабинет превратился в клетку. Он стал моей тюрьмой.

«Надо позвонить адвокату», — пришла здравая мысль.

«А вдруг он тоже подкуплен?» — мысли теснили одну другую.

Я везде видел врагов. Казалось, что они меня окружили. Все работали на Алину.

И я подозревал всех и каждого.

Прошло полгода.

Я многое понял за это время.

Но знания не приносили облегчения.

Здесь, в тюрьме, они мне были без надобности.

У меня было много времени. И я не вел ему счет.

С утра до вечера меня одолевали воспоминания.

Они как будто очнулись от анабиоза и заполонили всю мою жизнь.

Я познакомил Алину с семьей брата еще в то время, когда был беден и наивен. Сергей был единственным моим кровным родственником, и он один протянул мне руку помощи, когда я балансировал на краю пропасти. С плохими парнями шутить невозможно. Они отобрали квартиру и собирались лишить меня жизни. Я жил в подворотне, скрывался, надирался в гаражах до полусознательного состояния и думал, что проведу остаток жизни как бомж. И вдруг встретил Алину. Она жалела меня, слушала, подбадривала. Устроила на работу к своему дяде и предложила жить у нее. Комнатушка была темная, без окон, где-то под лестницей. Но меня это не беспокоило. Рядом была женщина, которая дарила мне свое тепло. Все, без остатка.