Алиона Хильт - В ритме Болливуда [litres]

У меня оставались Пранав и Фирдос. Вечный мечтатель, строящий воздушные замки, и темная лошадка, которую я не могла никак раскусить. В Пранава я была немного влюблена, Фирдос был абсолютно не в моем вкусе, но он оказался довольно милым и обходительным, поэтому я решила дать ему шанс, почему бы и нет?

– Слушай, а ты зачем мне наврала, что тебя на Фейсбуке нет? Я тебя нашел через Кристину, ты есть у нее в друзьях.

– Нет, что ты! Я не наврала, просто не пользуюсь соцсетями, у меня на них нет ни времени, ни желания, – честно ответила я. – Но если ты меня нашел, почему не писал тогда?

– Мне казалось, что ты не ответишь… – сказал он с грустной улыбкой и посмотрел куда-то вдаль в темноту.

Было уже поздно. Мы стояли с ним вдвоем на балконе, на мне был полупрозрачный халат, а влажные волосы были замотаны полотенцем. Интересно, о чем я думала, соглашаясь на эту поездку? Все произошло настолько быстро, что я и глазом моргнуть не успела, как мы с Натали уже паковали чемоданы, чтобы лететь на Гоа. А началось все с того, что мы с ней заявили парням, что на Гоа делать абсолютно нечего и вообще это странное место, полное обдолбанных наркоманов, танцующих под транс.

– Как вы так можете говорить о Гоа? Не понимаю! – воскликнул Суфьян в удивлении. – Фирдос! Братан! Давай покажем девчонкам настоящий Гоа! – и он добавил, повернувшись к нам: – Полетели вместе? Я беру на себя билеты, Фирдос организует гостиницу. По рукам?

– Почему бы и нет? Давайте! Только жить мы будем раздельно, имейте в виду, – строго, но с улыбкой сказала Наташа. – Никаких приставаний, мы девушки приличные.

Так мы снова оказались на Гоа, точнее, в фешенебельной части побережья. У одного из клиентов Фирдоса были собственные апартаменты в небольшом гостиничном комплексе, и он любезно предоставил нам их на три дня. Квартира была очень просторной: три спальни, гостиная, кухня и большой балкон с видом на море.

– Love is in the air… – доносилось издалека, и Фирдос подхватил: Everywhere I look around… – затем он повернул лицо ко мне: – Love is in the air…

В темноте я видела только белки его глаз, светившиеся сине-белым цветом, тон его кожи сливался с темнотой южного неба.

– А пошли на пляж прогуляемся! – неожиданно предложил он.

– Но Фирдос, я в халате стою!

– Переодевайся! – издалека все еще доносилась песня Пола Янга, и Фирдос напевал: – Love is in the air…

Никуда идти не хотелось, но я нехотя напялила джинсовую мини-юбку и черную майку, промокнула полотенцем растрепанные волосы и обула шлепки.

– Я готова! – с удивительным для меня самой энтузиазмом пропела я.

– Ты куда это собралась на ночь глядя? – насторожилась Наташа.

– Пойду с Фирдосом по пляжу прогуляюсь. – доносившаяся с пляжа песня была настолько навязчивой, что я сама, того не замечая, тоже начала подпевать: – Love is in the air…

– Все с тобой понятно! – подмигнула Наташа. – Смотри, не загуляй у меня! – и передразнивая меня, она добавила, морща нос: – Он совсеееем не в моем вкусе!

– Да ну тебя, отстань! Вечер такой теплый, не хочется терять время и просиживать его в номере.

– Давай, иди уже! – и в меня полетела подушка.

Мы вышли вместе с Фирдосом и направились по выложенной камнями аккуратной дорожке в сторону пляжа. Воздух пах морем, манго и звездным небом. В нем действительно было что-то магическое, но явно это была не любовь. Когда мы дошли до песка, я запнулась. Я всегда неважно видела в темноте, и идти по неровной поверхности было для меня проблематично. Фирдос оказался на пару шагов впереди, когда понял, что я отстаю.

– Что-то не так, бейби? – спросил он и протянул мне руку.

– Я плохо вижу в темноте, спасибо! – я схватила его ладонь изо всех сил.

– Ничего себе, у тебя хват!

– Я раньше занималась боксом, у меня еще и хук справа хороший! – парировала я, задорно смеясь.

С тех пор как мы расстались с Алту, я никому не позволяла брать себя за руку, а уж тем более гулять вдвоем по пляжу, держась за руки. Это был наш жест, наша традиция и наше проявление чувств. Мне стало не по себе, сердце поднывало, а во рту появился неприятный вкус касторки. Я пыталась прогнать от себя эти физические ощущения, но у меня не получалось.

Мы шли по пляжу практически в полной темноте, отпустить его руку я не могла, но ладонь словно обжигало от настойчивого дежавю.

– Фирдос, давай вернемся домой?

– Почему, бейби? Тут так хорошо! Прости, я не самый большой романтик, у меня плохо получается, но, по-моему, тут очень романтично.

У меня перед глазами почему-то промелькнул Пранав, ждавший меня в Мумбае, и я невольно подумала, что лучше бы он сейчас был тут, со мной на пляже, и держал меня за руку. Я закрыла глаза и дала Фирдосу себя поцеловать, но чуда не случилось. Мне стало еще больше не по себе.

– Бейби… – он сгреб меня в охапку, отчего мне стало трудно дышать.

– Прошу тебя, пойдем домой! – сказала я ласково, пряча раздражение и внутреннюю пустоту. – Я устала.

– Наташ, а что ты думаешь, если я нос проколю? – спросила я, крутясь перед зеркалом и прикладывая маленькую сережку к ноздре.

– Зачем тебе это? – удивилась подруга.

– Красиво, по-моему! Нет?

– Ну если тебе красиво, то прокалывай! Я бы не стала!

– Буду как индианка! С серьгой в носу! – решительно сказала я.

Я любила носить индийский панджаби сьют, обвешивать руки браслетами, а голову внушительных размеров украшениями, мне нравилось сурьмить глаза и складывать украшенные мехенди руки на груди в знак приветствия – «намасте». Я чувствовала где-то в глубине души, что в одной из прошлых жизней я принадлежала к этой древней культуре, мне было очень комфортно и спокойно в Индии. Мне на уровне подсознания хотелось быть хоть чуточку индианкой, ведь они – одни из самых красивых женщин мира, а их ритуалы красоты признаны одними из самых эффективных!

Айшварья Рай и Приянка Чопра – индийские актрисы – завоевывали почетный и такой желанный миллионами девушек титул «мисс Мира», и, примеряя их национальные наряды и украшения, мне казалось, что я тоже чуточку «мисс Мира». Я часто рассматривала свою любимую фотографию Айшварьи, где она, вся в массивных индийских украшениях, кокетливо прикрывала один глаз рукой. На ее левой ноздре красовалась золотая сережка. Эта деталь раньше, до поездки в Индию, мне казалась странной и отнюдь не женственной, но теперь, пожив в Индии некоторое время, я стала смотреть на пирсинг носа совершенно под другим углом. Тут это считалось абсолютно обычным женским украшением, как у нас серьги в ушах. Кстати, я читала, что нос очень тесно связан с сексуальными рефлексами, потому в первую очередь от носа подается рефлекс к той части мозга, которая отвечает за сексуальное возбуждение. Считается, что прокалывание определенных точек на носу способствует контролю своих желаний, сокращает похоть, концентрирует внимание только на любимом мужчине. Уж не знаю, насколько это правда, но мне пирсинг в носу, который я видела у всех женщин в своем окружении, стал казаться чуть ли не обязательным атрибутом женственности.