Габриэлла Лопез - Хозяйка судьбы. Роковое признание

Мария увидела, как ее старший сын обреченно рухнул в кресло и умоляюще посмотрел на жену.

«Пожалею его после того, как все закончится, — подумала ду Карму. — Сейчас нельзя допустить, чтобы он совершил ошибку, за которую потом будут платить бедняки Виллы Сан-Мигель».

Мария вышла на широкий балкон и зажмурилась от света, падающего на нее со всех сторон. На площади было неестественно тихо, были слышны лишь далекие веселые возгласы и лай собак. Она нащупала микрофон и обратилась к тем, кто еще был на площади.

— Люди Виллы Сан-Мигель! Как ни больно это говорить, но я вынуждена сделать заявление, — постепенно ее глаза привыкли к свету, и она осознала, что говорит в пустоту. На площади никого не было.

— Почему ты замолчала? — удивился Импротта.

— Посмотри, Джованни. На площади никого нет, — растерялась ду Карму.

Больше всего Джованни не хотел увидеть слезы на щеках Марии. «Господи, пусть у нее хватит сил продержаться до конца, и Режиналду не увидит ее слабости!» — повторял он про себя, как заклинание.

Ду Карму, словно почувствовав его настроение, так выразительно посмотрела на сына, что он был вынужден опустить глаза. Вивиан же удовлетворенно хмыкнула, но удержалась от комментария.

— В этот раз вы победили! — сказала она спокойным голосом. — Победили потому, что твоя жена хотела меня отравить.

Она уловила мгновенную перемену в лице невестки. Насмешка моментально слетела с ее губ, и в глазах появился неподдельный страх.

— Нет, мама, Вивиан тут ни при чем! — попытался оправдать ее Режиналду. — Это все происки... оппозиции.

— А придумать что-нибудь поумнее у тебя не хватило времени? — съязвил Джованни.

— Как вы думаете, сеньор Импротта, кому поверят больше: горничной, которая будет утверждать, что видела меня в доме свекрови, или депутату с приличной репутацией, который заявит, что все утро мы были вместе...

— Вот ты и выдала себя! — обрадовался Джованни. — Мы ни слова не сказали, каким образом узнали о твоем утреннем визите!

Вивиан сразу захлопнула рот и выразительно посмотрела на мужа.

— Налду, ну сделай что-нибудь. Меня обвиняют не пойми в чем.

— Не волнуйся, дорогая, мы обязательно что-нибудь придумаем, — он по-прежнему избегал смотреть на мать.

— Конечно, придумаете! — воскликнула Мария. — По знай, я не позволю тебе втянуть всех нас в катастрофу. Я стану твоим главным противником и не успокоюсь, пока не разоблачу тебя.

Дона Лаура услышала характерное попискивание телефона и поспешила в гостиную. «Кто бы это мог звонить так рано?» — подумала она. Еще больше она удивилась, когда услышала знакомый голос.

— Себастьян? — переспросила она, совершенно заинтригованная.

— Дона Лаура, извините за столь ранний звонок, но обстоятельства вынудили меня. Мне срочно нужно с вами поговорить.

— Не волнуйся, Себастьян. Ты же знаешь, я всегда встаю рано, а позавтракать мы можем вместе. Приезжай ко мне прямо сейчас, — предложила баронесса.

— Спасибо, дона Лаура. На самом деле я уже час стою у вашего дома.

Такое необычное поведение личного шофера показалось ей очень странным. Но баронесса была слишком воспитанной, чтобы проявлять нетерпение или любопытство.

— Поднимайся к нам! Попробую тебе помочь.

Озадаченная Лаура сама открыла дверь и проводила Себастьяна в гостиную. Всегда застенчивый и спокойный Себастьян был крайне возбужден. Баронесса заметила в его руках странный сверток.

— Если не ошибаюсь, ты хочешь мне что-то показать?

— Да, дона Лаура! — воскликнул возбужденный Себастьян. — Но только я бы хотел, чтобы это кроме вас и барона больше никто не увидел.

— Хорошо, — еще больше удивилась Лаура. — Я распоряжусь, чтобы мы могли поговорить спокойно. — Она вышла на минуту, вскоре вернулась и закрыла дверь на ключ.

Себастьян положил сверток на пол и развернул его дрожащими от волнения руками.

— Вот, дона Лаура! — сказал он. Его глаза, всегда такие спокойные и грустные, теперь лихорадочно горели.

Баронессе невольно передалось его возбуждение. «Что же это может быть? Может, наш шофер стал писать этюды или обнаружил на чердаке собственного дома какой-нибудь этюд с бразильским пейзажем двадцатилетней давности?»

Себастьян аккуратно разложил полотно на ковре и застыл в ожидании реакции баронессы. Лаура застыла в недоумении. Это была одна из самых знаменитых и замечательных картин французского импрессиониста, написанная на рубеже веков.

— Боже мой! Это же подлинник Сезанна! — воскликнула она. — Где ты взял это сокровище?

— Это подарок от доны Жозефы, — ей показалось, что глаза Себастьяна вот-вот наполнятся слезами.

— От главного редактора той газеты, в которой ты когда-то работал? — удивилась Лаура. Себастьян молча кивнул, не в силах сказать ни слова.

— Но как она попала к тебе?

— Сеньора Жозефа спрятала его в машине и составила завещание на мое имя, где говорится, что мне принадлежит не только сам автомобиль, но и то, что находится внутри его.

— Забавная формулировка! — улыбнулась баронесса.

— Раньше мне самому это казалось очень странным.

— Себастьян, твоя прежняя хозяйка сделала тебе царский подарок. Это настоящее сокровище! — восторженно воскликнула Лаура и замерла перед прекрасным полотном.

Память тут же перенесла ее в Париж двадцатилетней давности. Она вспомнила, как ее бывший супруг Ипполит устроил ей шикарный подарок на день рождения. Утром, после завтрака с типичными французскими круассанами, тонкими ломтиками провансальской ветчины и ароматным кофе, к отелю подъехала великолепная конка с двумя белоснежными лошадками. Весь обслуживающий персонал отеля тут же припал к огромным окнам, разглядывая необычное зрелище. Велико же было ее удивление, когда она увидела собственного супруга, который сидел в открытом экипаже и махал ей рукой. Эта экстравагантная прогулка оказалась самой необыкновенной в ее жизни. Маршрут проходил по любимым парижским местам Лауры. Проехав мимо Триумфальной арки и величественного здания из стекла и металла, Дворца Промышленности, Ипполит сделал первую остановку в Лувре. Затем маршрут прошел мимо сердца средневекового Парижа района Сите, собора Парижской богоматери и Пале-Рояля.

В этот необычный день Лаура побывала на Итальянском бульваре, где супруг купил ей маленькую копию «Улицы Лафайет» Эдварда Мунка. Чуть позже они пообедали в знаменитом кафе «Гербуа», некогда излюбленном месте импрессионистов на бульваре Клиши. Изумительный день закончился в Гранд-Опера...

— Как вы думаете, сколько она может стоить? — Себастьян задавал свой вопрос уже второй раз.

— Извини, эта картина невольно навеяла на меня воспоминания, — смутилась Лаура. — Па аукционе ее первоначальная цена должна быть не меньше тридцати миллионов. — Баронесса заметила, как побледнело лицо Себастьяна. — Не волнуйся так, Себастьян. Ведь если с тобой что-то случится, ты не сможешь насладиться этим подарком.