Агиналду Силва - Нежный яд. Признания.

- А все газеты будут писать о зверствах компании «Мармореал», создастся сотня комиссий по расследованию злоупотреблений. Если тебе наплевать на людей, то подумай хотя бы о собственной выгоде, - не сдавался Валдомиру.

- Ты все время хочешь запугать меня, - с насмешкой ответила ему Режина. – Но ты же знаешь, что я не жалкая курица, которую ощиплет всякий, кто захочет. И не стоит пытаться меня ощипать. Со мной этот номер не пройдет!

- Это твое последнее слово, Режина? Мы пытались прибегнуть к твоему чувству сострадания, к твоему разуму, к интересам дела, ты проявила полную глухоту. В тебе молчат чувства, молчит разум. Значит, мне придется действовать.

С этими словами Валдомиру вновь взял мобильный телефон.

- Карлота! – сказал он. – Начинайте! Журналистов я уже вызвал.

- Ах вот как? – вскипела Режина. – Ну так я вызову полицию.

Своим звонком Валдомиру дал ей сигнал. Акция протеста началась. Жители Итагуаи с плакатами и лозунгами расселись по автобусам, которые двинулись к «Мармореалу».

Мария дус Карму с нетерпением поглядывала на дверь комнаты Уалбера, дожидаясь, когда же он встанет. Обычно он поднимался с первыми лучами солнца, а тут дело близилось к полудню, но он не выходил.

- Уж не заболел ли? – забеспокоилась она.

Но ее материнское сердце говорило, что если ее сын и болен, то вовсе, например, не гриппом, а болит у него душа, и поэтому ей хотелось его порадовать.

Уалбер любил цветы, и Мария дус Карму приготовила и поставила на стол большой яркий букет.

Его и увидел Уалбер, когда наконец вышел из своей комнаты. Еще он увидел белоснежные салфетки на столе, свой любимый серебряный прибор, тонкую фарфоровую чашку с ароматным дымящимся кофе и яйцо всмятку в серебряной рюмочке.

- Ты всегда знаешь, чем меня порадовать, - сказал он, ласково целуя мать. – Ты у меня настоящая кудесница!

Мария дус Карму зарделась от похвалы как девочка. Она обожала своего Уалбера, он был такой необыкновенный мальчик.

- Ты знаешь, мама, я порвал свою тунику, - печально сказал Уалбер, - и где-то потерял любимое сверкающее украшение.

«Так вот почему он такой грустный! – сообразила Мария дус Карму. – Он у меня совсем еще маленький мальчик, не умеет беречь свою одежду, рвет ее, пачкает, а потом огорчается».

Но она не стала его ругать.

- Ничего, сыночек, - сказала она. – Ты же знаешь, это дело поправимое. Я сошью тебе другую тунику, и мы купим другое украшение. Я знаю, где они продаются.

Про себя она еще порадовалась и тому, что все украшения Уалбера так дешевы. Если он и рядится в сказочного принца, то принц этот с театральных подмостков.

Пока Уалбер завтракал, она позвала Марину и попросила ее сходить в магазин.

Марина охотно согласилась. В последнее время она стала куда сговорчивее и покладистее.

Мария дус Карму считала, что безоглядная любовь Ренилду очень помогла ее своенравной неуравновешенной племяннице. А на вспышки гнева и недовольства, которые все же бывали у Марины, Уалбер терпеливо повторял одно и то же:

- У вас с Ренилду одна карма. Вы созданы друг для друга, поэтому у тебя нет иного выхода. Тебе остается только любить и ухаживать за своим мужем, радуясь его любви.

Марина скептически покачивала головой, слушая Уалбера. Но в душе была ему благодарна и за доброе отношение, и за добрые слова. Поэтому, когда тетушка попросила ее сходить за блестящей тканью для туники, она охотно согласилась.

Покупки не заняли у нее много времени, и довольная Марина вошла в лифт, крепко прижимая к груди свертки. Вместе с ней вошел крупный холеный сеньор, смуглый и черноволосый. Он тут же сделал ей комплимент, сравнив ее с экзотическим цветком.

- Хотел бы я иметь доступ к саду, где растут такие цветы, - сказал он шутливо.

- У цветов есть надежные сторожа, - ответила Марина, вовсе не собираясь любезничать с первым встречным-поперечным.

Времена шальной юности, когда она вешалась на шею каждому мало-мальски привлекательному мужчине, давно прошли.

- Не сомневаюсь, - отвечал Марселу Барони, а это был не кто иной, как он, и направлялся он к Элизеу.

Внимание сеньора Барони привлек кусочек блестящей ткани, выбившийся из-под бумаги.

- Так вы еще и рукодельница! – восхищенно сказал он.

Лифт остановился, и он галантно открыл Марине дверь.

- Нет, - честно ответила Марина, - я купила все это, - и она показала и ткань, и украшение, - для своего кузена Уалбера. Он испортил свой костюм, и тетушка собирается им заняться. Вот у тетушки золотые руки, это точно!

Барони не составило труда запомнить, за какой дверью скрылась Марина. Он знал, куда должен нанести свой следующий визит. Он понял, кто побывал у него ночью.

«Он у меня еще попляшет, этот Уалбер, - злобно пообещал он сам себе. – Ему только кажется, что он парит в безвоздушном пространстве. Скоро он узнает, какова грешная земля, на которой он живет и по которой ходит».

А Уалбер обсуждал с Эдилберту, чем и как можно помочь Элеонор.

- Я бы мог поговорить с ней, - задумчиво говорил Уалбер. – Если бы я рассказал ей все, что видел, я уверен, она бы задумалась.

- А потом бы пришел сеньор Барони, наврал бы ей с три короба, и она бы поверила ему, - возразил эму Эдилберту. – Влюбленная женщина в руках того, кого она любит.

Как бы ни был труслив и малодушен помощник Уалбера, но голова у него работала хорошо, и Уалбер вынужден был с ним согласиться.

- Я починила твою тунику, и вот твое украшение, - сказала входя Мария дус Карму. – Ты, наверное, беспокоился, что у тебя не будет наряда для очередного сеанса. Но вот он готов, и ты можешь поцеловать свою мамочку.

Уалбер охотно поцеловал свою мамочку, но не признался ей, что огорчен скорее количеством народа на своих сеансах, чем испорченной туникой.

Длинные очереди, которые выстраивались у его дверей, доводили его чуть ли не до истерики. Его хватало на пять или шесть клиентов, а их дожидалось двадцать пять, а то и больше.

- Ничего, ничего, сынок, - снисходительно говорил ему Женивал, - вот еще поработаешь немного, и весть о тебе дойдет до богатых. Тогда вместо пяти клиентов будешь принимать одного.

Сам он во время сеансов торопился выскользнуть из дома. Мария дус Карму пыталась выследить его, но всякий раз теряла в толпе. Однако надежды она не теряла и верила, что ее упорство однажды приведет к намеченной цели, и она наконец выяснит, куда утекают их семейный деньги.

Похоже, что именно этот день был особенно удачным, потому что она ни разу не потеряла из виду Женивала и добралась вместе с ним до сомнительного квартала, где у одного из домишек он заговорил с каким-то мужчиной будто со старинным знакомым, а потом исчез в подъезде.

«Не иначе бордель», - решила дус Карму и тут же сообразила, как ей, не роняя своего достоинства, выяснить, что это за заведение.