Альберто Альваерс - Тайна Дикой Розы

Аугуста Санчес вначале показалась ему совсем безликой, из тех, кто просидит весь вечер, рта не раскрыв, и лишь улыбается. Потом он с удивлением услышал, как остроумно и в то же время не теряя скромности, она отбивается от шутливого заигрывания своего соседа по столу. Скоро их беседа стала предметом всеобщего внимания, и компания от души веселилась. Аугусту подбадривали, поддерживали репликами, и Леонардо понял, что ее любят и ценят в этой компании.

Раскрасневшаяся от пикировки, похорошевшая, она случайно взглянула на Леонардо и вдруг смутилась. Смутился и он, поняв, что смотрит на эту женщину с откровенным восхищением.

Когда пришла пора расходиться, выяснилось, что Аугуста живет довольно далеко. Леонардо предложил подвезти ее до дома на своей машине. Аугуста явно заколебалась, но не потому, что опасалась его — он сразу понял это, — а оттого, что как-то неудобно было от проявления заботы со стороны малознакомого человека.

Но развеселившиеся приятели чуть ли не силой стали подталкивать Аугусту к автомобилю. Особенно усердствовал ее сосед, не забывая в то же время разыгрывать бешеную ревность. Но Аугуста уже не в силах была отшучиваться. Она тихо, как мышка, забилась на заднее сиденье, подавая голос только тогда, когда нужно было объяснить, куда ехать.

Таким же тихим голосом она предложила ему подняться к ней и выпить на дорогу чашечку кофе. Возможно, она надеялась, что он откажется. Но, удивляясь самому себе, он вышел из машины.

Донья Аугуста сама открыла дверь своей квартиры, из чего он заключил, что у нее нет постоянной прислуги. Она провела его в гостиную, затем, извинившись, ненадолго исчезла на кухне.

Оставшись один, Леонардо огляделся. Небольшая гостиная была чрезвычайно уютна. Здесь не было огромных французских окон и напольных ваз с обилием дорогих цветов, как в доме Линаресов. Цветы тем не менее были всюду: вышитые чьей-то искусной рукой, они украшали стены и обивку мебели. Однако их обилие не создавало ощущения пестроты, так как хозяйка предпочитала мягкие, пастельные тона.

Хотя Аугуста, позванивая посудой, возилась на кухне, ее присутствие чувствовалось в этой гостиной с уютно зашторенными окнами.

Леонардо, чему-то улыбаясь, умиротворенно поглаживал подлокотник кресла, в котором сидел, и разглядывал висевший рядом с ним вышитый букет анютиных глазок. Давно ему не было так хорошо и покойно.

Вернулась хозяйка, неся плотно заставленный поднос. Леонардо вскочил, чтобы помочь ей.

Когда стол был накрыт, Леонардо понял, что в маленьком хозяйстве доньи Аугусты царит полный порядок. Ощутив себя в привычной обстановке, она полностью успокоилась.

Заметив придирчивый взгляд, которым она сама окинула стол, Леонардо с улыбкой сказал, что такую хозяйку целый полк гостей не мог бы застать врасплох, она всех сумела бы накормить. Аугуста, тоже улыбаясь, ответила, что ее задача гораздо скромнее: чтобы сегодняшний гость ушел довольным. А это выяснится, когда он попробует все, что перед ним.

Леонардо принялся за дегустацию и был рад, что может, не кривя душой, восхищаться разнообразными печеньями и деликатесами доньи Аугусты. Беседа шла не очень бойко, то и дело прерываясь молчанием. Леонардо, которого поразили тепло и уют этого дома, как нечто полузабытое, но тем не менее влекущее, мучительно подыскивал предлог для следующего визита, но все не мог его придумать.

— Донья Аугуста! Все мое счастье — в ваших руках! — вдруг выпалил он.

Аугуста вскинула на него изумленные глаза. Она не притворялась испуганной, а в самом деле испугалась.

— После нынешнего вечера я пропащий человек. Если я еще раз не отведаю ваших булочек, ваших колбасок «чорисо», вашего кофе — я погиб. Не говорите мне, что дверь этого дома сейчас закроется для меня навсегда.

Плечи Аугусты затряслись от смеха.

— Я всегда буду рада видеть вас у себя, дон Леонардо.

— И дадите мне ваш телефон?

— И дам вам свой телефон.

Она сдержала свое слово. И теперь он часто набирал этот номер, назначал встречу и знал, что она будет искренне рада его видеть.

Аугуста Санчес была домоседкой. Круг ее знакомств был значительно уже, чем у Леонардо. Примерно раз в месяц она посещала дом, где ее впервые увидел Леонардо. Чуть чаще, раза три-четыре в месяц, она бывала в гостях у одной пожилой супружеской четы, которая иногда, в свою очередь, навещала Аугусту. Таким образом, почти все вечера у доньи Аугусты были свободны. Днем к ней изредка забегали две-три приятельницы, урывавшие полчаса для визита к ней из законных двух-трех часов, отведенных для посещения магазинов.

Видимо, уют и радушие хозяйки были привлекательны и для женского пола. Позже Леонардо понял, что, кроме возможности передохнуть за чашечкой кофе, приятельниц влекла сюда возможность найти внимательного слушателя, который не будет перебивать вас собственными рассказами, а терпеливо выслушает все с начала до конца. Донья Аугуста была действительно внимательной и сопереживающей слушательницей, при ней можно было смело рассказывать продолжение какой-нибудь истории, начавшейся лет пять назад — она все помнила, переживала вместе с рассказчиком, могла дать хороший совет. Ее мягкий юмор помогал успокоиться чересчур взвинченным рассказчицам. Бывало, что приятельница уходила совершенно успокоенная, а Аугуста еще долго сочувственно вздыхала.

И наконец, донья Аугуста была очень скромна и надежна. Ее приятельницы многое бы дали, чтобы услышать хоть небольшие отрывки из тех повестей, которые могла бы рассказать Аугуста. Но они знали, что ни намеренно, ни по рассеянности Аугуста не проговорится о доверенных ей секретах. Подчас они сердились на нее за эту скрытность, когда дело касалось других, но не могли не одобрять ее, когда вспоминали, что столь же надежно защищены ее молчанием их собственные тайны.

Телефон тоже довольно часто звонил в квартире Аугусты. Первое время Леонардо в гостях у нее напряженно прислушивался, с кем она говорит. Еще не имея никаких прав на Аугусту, он уже боялся потерять ее и, наверно, испытал бы серьезный удар, если бы выяснилось, что у нее есть мужчина. Но, насколько мог понять Леонардо, звонили в основном женщины.

Его уже и это стало сердить, хотя Аугуста умела вежливо и совсем необидно свернуть любой разговор и вернуться к нему. «Что они все к ней липнут? Совершенно не дают покоя!» — возмущался про себя Леонардо. Ему стоило такого труда вырваться к ней, а эти болтливые дамочки бессовестно отнимали драгоценные минуты их встреч.

Он хотел владеть Аугустой единолично. И даже не замечал, что уже давно, не прикладывая никаких усилий, стал главным человеком в ее жизни. Уже в тот первый вечер, когда, сидя в кресле, он с удовольствием оглядывал маленькую гостиную, украшенную вышивками, она, хлопоча на кухне и готовя ему кофе, испытала вдруг необъяснимую радость оттого, что в ее гостиной сидит этот человек и что сейчас она войдет и будет угощать его.