Силвиу Абреу - Новая жертва

Олаву много лет мечтал жить под одной крышей со своей дорогой дочуркой. И вот уже два дня Сабрина обитала у него, но он почему-то не чувствовал себя счастливым. Дочь заявила, что больше не вернется к матери и отчиму. Мать ее притесняет, держит взаперти, контролирует каждый ее шаг, осуждает ее друзей.

— Я уже взрослая, папа. Имею право вечером пойти на дискотеку с друзьями и возвращаться за полночь. В общем, я остаюсь у тебя.

Ну и что же, долг каждой матери следить за дочерьми и ограждать их от опасности, возражал Олаву. Девушек подстерегает множество опасностей. А в районе, где он живет, нельзя выходить на улицу по вечерам. Квартира у него тесная, соседи невыносимые. А ведь раньше Сабрина жила в огромной квартире с двумя домработницами. Мать и отчим ни и чем ей не отказывали. А мизерной зарплаты полицейского едва хватает на пропитание и оплату жилья. Все эти доводы Олаву привел дочери.

— Tвою речь можно свести всего к одной фразе — не переезжай ко мне, — ехидно заключила Сабрина. — Я знаю, почему мешаю тебе, папуля. Тебе негде будет встречаться с Эленой.

— Это неправда, — горячо запротестовал Олаву. Мы с Эленой только друзья, нам незачем искать укромные уголки. «К сожалению», — добавил он про себя.

Но Сабрина ему не поверила. Олаву очень любий дочурку, но ее желание навсегда поселиться у него его напугало. К тому же бывшая жена обрывала телефон, не давая покоя.

— Прощай! — Сабрина взяла сумку и, помахав ему рукой, направилась к двери.

— Куда же ты, доченька, вернись! — закричал Олаву, бросаясь за ней, но обиженная Сабрина даже не обернулась.

«Если мы снова поссоримся, я этого просто не переживу», — подумал Олаву, бессильно рухнув на стул. Впервые в жизни у него заныло, закололо сердце.

Адалберту уже вторую ночь проводил в спальне Кармелы. Долгое время он твердил ей о своей любви и раскаянии, о том, что не может жить без нее. Потом он доказал ей свою преданность, вернув акции. Кармела уступила скорее из чувства благодарности, но не скрывала, что совсем равнодушна к нему. Она надеялась, что, помирившись с мужем, наконец забудет Адреану.

Сегодня Адалберту был с утра чем-то очень озабочен. Он велел горничной подать им завтрак в спальню и начал разговор с женой:

— Завтра заседание директората на комбинате. Решай: либо мы найдем человека, который будет представлять «Парадизу», либо ты принимаешь бой с Фило. Отправишься на комбинат с высоко поднятой головой и объявишь, что акции у тебя.

Кармела от волнения поперхнулась, и кусок больше не пошел ей в горло. Больше всего на свете она боялась скандалов и ссор. Филомена ее со свету сживет, выгонит из дому. А если она потребует объяснений — откуда взялись деньги на покупку акций? Нет уж, пускай «Парадизу» до времени представляет подставное лицо.

Но сам Адалберту считал, что откладывать не стоит. Момент настал самый удобный. Когда-нибудь все равно придется сказать Филомене правду.

— Решайся, Кармела! — настаивал он, нежно обнимая жену. — Я не дам тебя в обиду. И с деньгами. И с деньгами я все улажу, скажу Фило, что выиграл крупную сумму.

Объяснение было довольно неубедительное. Все знали, что Адалберту страстный игрок. Он проиграл свое собственное состояние и приданое жены. Но даже такие неудачники иной раз выигрывают. Придется Филомене довольствоваться этим объяснением.

— Хорошо, я подумаю, — нерешительно ответила Кармела. – Я, пожалуй, посоветуюсь с Романой.

В последнее время она сблизилась с сестрой и всем делилась с ней. Адалберту же отправился к Элизеу, предчувствуя, что их разговор может закончиться дракой, как и в прошлый раз. Свояк будет категорически против неожиданного появления Кармелы на собрании директоров. Но Адалберту снова собирался пустить в ход народную мудрость: своя рубашка ближе к телу.

Предательства, сплетни и козни — все это от подруг, причем от самых близких. К такому выводу пришла Карина. Она решила от подруг избавиться и больше их никогда не заводить. Сначала Патрисия флиртовала с Тонику, потом перешла ей дорогу в другом.

Диего поручил Клаудиу заняться рекламой продукции «Коста-Брава». Они вместе обсуждали будущие яркие упаковки.

— Они должны сразу же бросаться в глаза, — Диего уже ясно представлял себе эмблему «Коста-Брава» на красочных коробках с замороженной пиццей, колбасой и сосисками. — Сейчас нам нужно свежее хорошенькое девичье личико. Для этой цели, думаю, лучше всего подойдет Патрисия.

Клаудиу смутился. Ему хотелось бы работать с Кариной. Но Диего настаивал на своем — только Пати! Он заметил, что между другом и его девушкой пробежала кошка, и хотел их помирить. Откровенно говоря, Клаудиу не очень-то жаждал этого примирения: ему с каждым днем все больше нравилась Карина. Не только потому, что она приносила ему удачу в работе. Но кто платит — тот и заказывает. Клаудиу не без сожаления признался Карине, что на этот раз ему предстоит снимать другую модель.

Карина едва не заболела от огорчения, когда узнала, что Диего предпочел ей Патрисию. Все это, конечно, интриги хитрой Пати. Она чуть ли не каждый день бегает к Диего домой и на комбинат. Вот и уговорила его использовать для рекламы свою физиономию. Карина от души желала ей сделать миллионы фотографий, чтобы ее смазливая мордашка всем до чертиков приелась.

Тека, забыв о своих бедах, утешала ее:

— Было бы из-за чего так страдать, Карина. Для съемок другой рекламы пригласят тебя, а не Пати. Мне кажется, в твоей жизни будет еще много счастливых перемен.

— Нет, Тека, ничего меня не ждет. Моя карьера фотомодели закончилась! — трагическим голосом произнесла Карина.

Она твердо решила больше не сниматься и навсегда уйти из мира рекламы, где процветают такие люди, как Патрисия, лживые, расчетливые, готовые на все, чтобы прославиться.

На третий день Карина стала понемногу выздоравливать и забывать обиду. У нее появился аппетит и желание выйти из дому. И первым, кто попался на ее пути возле пиццерии, был Тонику. Он давно ее поджидал. Подошел со своей добродушной, глуповатой улыбкой и взял за руку.

— Ты вспоминаешь обо мне хотя бы иногда? Может, помиримся?

Карина руку отняла и сделала вид, что не замечает его. Еще один предатель. Наверное, он ее и сглазил, Тонику больше всех противился ее желанию стать моделью. Вот и наслал на нее порчу вместе с Патрисией. Над суеверием Карины вся семья потешалась, но она стойко верила в колдунов, порчу и дурной глаз.

Тонику нисколько не обиделся и продолжал идти рядом, болтая всякие глупости. Он вдруг осмелел и обнял Карину.

— Как ты смеешь? Мужлан! Пентюх! Пусти! — вырывалась Карина.

Но Тонику держал ее крепко. Скоро все ругательные слова были высказаны и пыл у Карины иссяк. Нина с Витинью, проходя мимо пиццерии, были очень удивлены, наткнувшись на целующуюся парочку.