Силвиу Абреу - Новая жертва

— Кто был дома вчера вечером? – спросил он Диву.

— Я была… и Розанжела… Она уже уехала на комбинат. Дона Филомена, сеньор Элизеу и Изабелла ушли на концерт. Сеньора Адалберту тоже не было, а у Алфреду был выходной. Мы с Розанжелой слышали, шум и крики… Кажется, дона Романа и её приёмный сын поссорились, — всхлипывая, рассказывала Дива. – Он куда-то уехал…

— Кажется, Бруно собирался съехать в отель, — вставил Алфреду.

Через час Миролду разыскал и доставил в особняк Бруно. Тот подтвердил справедливость слов Дивы. Да, вчера они с Романой крупно поскандалили. Она много выпила, сделалась агрессивной, не хотела отпускать его. Но он всё же сел и уехал.

Потом допросили Филомену, Элизеу, Изабеллу. Адалберту стоял в стороне, обдумывая, что ему говорить. У него не было алиби. Когда он приехал к Кармеле, надеясь помириться с ней, уж коли она сама его вызвала, то не застал её в номере. А когда она за полночь вернулась с вечеринки, то сказала, что и не думала назначать ему свидание. Неужели Розанжела его разыграла? Зачем, с какой целью? Но, подумав, что служащие отеля «Лампони» видили его и запомнили, Адалберту успокоился.

Изабелла же, поднявшись к себе наверх, позвонила Розанжеле:

— Не вздумай никому говорить, что я просила тебя передать отцу приглашение от моей матери. Если тебя спросят, звонила ли моя мать тебе на самом деле, отвечай, что да. А если откроешь рот, получишь пулю в лоб и даже не успеешь понять, кто стрелял… Тебе всё понятно, Розанжела?!

И, не дожидаясь ответа, Изабелла повесила трубку.

Потрясённые гибелью Романы, члены семейства Феррету оплакивали её и все вместе пытались понять, как могло произойти такое несчастье. Филомена была уверена, что жизнелюбивая Романа никогда бы не прибегла к самоубийству, да и видимых причин у неё для этого, в общем, не имелось. Мнение Филомены никто не оспаривал – все думали примерно так же, как и она.

Пытаясь восстановить события, предшествовавшие трагедии, ещё раз опросили слуг, но никаких новых подробностей никто вспомнить не смог.

Адалберту, всё это время о чём-то напряжённо думавший, подошёл к Розанжеле и попросил её выйти с ним в соседнюю комнату. Изабелла и Бруну при этом встревоженно переглянулись.

Их тревога была не напрасной, поскольку Адалберту спросил у секретарши, уверена ли она, что в тот роковой вечер звонила именно Кармела, а не кто-либо другой.

— Прежде я никогда не разговаривала с донной Кармелой по телефону, поэтому не могу утверждать, что узнала её по голосу, — ответила Розанжела. – Во всяком случае, та женщина представилась вашей женой и попросила передать, чтобы вы срочно приехали к ней в гостиницу.

Изабелла, у которой сдали нервы, не стала дожидаться, чем закончится разговор отца с Розанжелой, и последовала за ними.

— Не кажется ли тебе, — обратилась она к Адалберту, — что ты сейчас должен быть рядом с тётей Филоменой? Она убита горем, ей плохо…

— Спасибо, розанжела, ты можешь идти, — сказал Адалберту. – А с тобой, Изабелла, мне тоже хотелось бы поговорить.

— Слушаю тебя! – с вызовом ответила Изабелла.

— Я не сомневаюсь, что в гостиницу меня отправила ты, — произнёс Адалберту, пристально глядя ей в глаза. – Тебе нужно было убрать меня из дома, чтобы Бруно остался наедине с Романой и прикончил её. Ведь так?

Изабелла, как и следовало ожидать, возмутилась, стала кричать на отца. Адалберту тоже в долгу не остался – припомнил её прежние провинности и потребовал сознаться в новом преступлении. Их шумный спор достиг пределов гостиной, и Кармела пошла посмотреть, что там происходит.

— Вы не забыли, какое у нас горе? – пристыдила она спорщиков.

— Нет, — ответил ей Адалберту, — как раз на эту тему и говорим. Мне хотелось выяснить, насколько наша дочь причастна к убийству Романы.

Изабелла, не желая объясняться ещё и с матерью, демонстративно покинула комнату, а в коридоре её остановила Розанжела:

— Сеньора, я ни в чём вас не подвела, сделала всё, как вы просили.

— Да отстань ты, мне сейчас не до тебя! – грубо оборвала её Изабелла.

Соланж искренне горевала о погибшей Романе. Плача, она рассказывала Алфреду и Диве, какой весёлой и счастливой была Романа в Италии.

— Не следовало ей сюда приезжать, вот что я вам скажу! – заключила она и вновь громко разрыдалась.

Элизеу, видя, в каком состоянии находится его возлюбленная, давно порывался прийти ей на помощь, но рамки приличия требовали его присутствия возле жены. Наконец, под каким-то предлогом ему удалось оставить Филомену, однако, войдя на кухню, он увидел нечто ужасное: Соланж рыдала, уронив голову на грудь Адалберту, а тот утешал её, обнимая за плечи.

Элизеу тотчас же набросился на соперника с кулаками, но на сей раз Адалберту сумел постоять за себя. А Соланж, не выдержав этой неуместной сцены ревности, обозвала Элизеу сумасшедшим и выбежала прочь из кухни. Он рванулся за ней вдогонку, но вовремя вспомнил, где находится, и отложил выяснение отношений с «киской» до лучших времён.

Помирились они на следующий день, при этом Соланж повинилась перед Элизеу в своём недавнем грехе:

— Прости меня, котик. Я тебя обманула и теперь горько раскаиваюсь. Ты знаешь, что спектакль, в котором я должна былда играть, — выдумка. Я подсунула тебе не смету на этот спектакль, а чистые листы, и ты их подписал. Но это Романа заставила так поступить. Прости меня!

Элизеу пришёл в ужас, услышав такое откровение.

— Чистые листы? Да ты понимаешь, что это значит?

— Да, котик, теперь я всё поняла.

— И где же они? Где эти проклятые чистые листы?

— Не знаю, птичка моя. Если их не похоронили вместе с Романой, то они могут быть только у Бруно.

Элизеу немедленно помчался домой, однако разговор с Бруно ему пришлось отложить, так как в это время в доме производился обыск, а «сыночка» Романы допрашивал Олаву.

Бруно отвечал на вопросы следователя спокойно, знал, что никаких улик полицейские здесь не найдут. Так оно и вышло: ни одна пара обуви Бруно не совпала со следами, оставленными у бассейна. Олаву понял, что «сынок» вовремя избавился от улик, и вынужден был прекратить дальнейшие поиски.

Когда же бруно вошёл в свою комнату, то увидел там Элизеу, роющегося в шкафах и тумбочках.

— Что здесь происходит? – возмутился он. – Вы не доверяете профессионалам? Они уже здесь искали и ничего не нашли.

— Я тоже не нашёл, — угрожающим тоном произнёс Элизеу. – Но я вытрясу из тебя чистые листы, что по неосмотрительности подписал.

— Какие листы? Я ничего не знаю, — прикинулся ягнёнком Бруно.

— Всё ты знаешь, негодяй! Соланж передала их Романе, значит, теперь они должны быть у тебя!

— Вы же сами говорили, что у меня их не нашли. Я вообще об этих листах впервые услышал от вас.