Силвиу Абреу - Новая жертва

Элена оделась и поехала к сеньору Зайдану, их семейному нотариусу. Она попросила его показать документы и акты, касающиеся их совместного с Элиу имущества.

Просмотрев вместе с нотариусом все документы, она убедилась, что она действительно передала мужу все свое имущество. Тяжкий удар, но Элена уже успела успокоиться. Чем прочнее западня, в которую она попала, тем сильнее стремление выбраться из нее. Она готова была потягаться со знаменитым адвокатом, который выиграл столько процессов и обобрал стольких несчастных женщин. Она, его собственная жена, должна была ему за них отомстить. Но как? Об этом еще стоило подумать.

Элена шла, машинально повторяя про себя: «Только овдовев, только овдовев…»

Ирена не знала, из-за чего так серьезно поссорились ее родители. Она была привязана к обоим, ей было искренне жаль мать, и она хотела, чтобы после пронесшейся бури побыстрее вновь засияло солнце, все уладилось и она опять спокойно могла бы заниматься своими делами. Загадочный Паоло Суарес по-прежнему не давал ей покоя. Она надеялась, что в ее расследованиях ей поможет ее приятель Джеферсон, добродушный темнокожий паренек, с которым они вместе учились.

— Ты ищешь рога на лошадиной голове, — веселая улыбка раздвинула пухлые губы Джеферсона, — так говорила моя бабушка. Но раз ты просишь, я, конечно, помогу тебе. Ведь вы, девчонки, если вобьете себе что-то в голову…

Ирена благодарно улыбнулась приятелю. А Джеферсон не случайно говорил об упрямых девчонках: у него была сестра Патрисия, которая решила во что бы то ни стало стать фотомоделью, хотя денег у них не было ни гроша и помочь ей было некому. Семья большая, работали отец и старший брат Сидней, а младшие – Джеферсон и Патрисия – еще учились. Так что семья едва сводила концы с концами. Но если уж девчонка вобьет себе что-то в голову… Через каких-то своих подружек Патрисия нашла фотографа, который согласился сделать пробные снимки бесплатно. Ура! Первая удача! Теперь Патрисия ждала результата.

А результат оказался плачевным. Когда она пошла за фотографиями, фотографа на месте не оказалось. Уехал. Беда! Первая неудача!

А сколько их еще будет! Джеферсон сочувствовал девчонкам, которые вбивали себе что-то в голову.

А вот Яра, дочка Жуки, вбила себе в голову, что не будет учиться ни за что! Как ни уговаривал ее Жука, как ни старался, — уперлась и хоть кол на голове теши. Что тут делать? Жука взял ее с собой на рынок: пусть помогает, продает вместе с ним фрукты. Но и получаса не прошло, как он раскаялся в своем решении. На хорошенькую Яру кто только не пялился, начиная от его парнишек-помощников, один из которых по имени Маркус сразу же возмечтал, как он поведет Яру в кино, и кончая многочисленными покупателями. Целый день Жука был как на иголках, только и делал, что поглядывал то на одного, то на другого – следил, как бы не обидели его девочку, не сказали бы ей чего лишнего. А вечером Яра сказала отцу:

— Я с тобой на рынок больше не пойду.

— И правильно сделаешь, — согласился Жука, — там бесстыдник на бесстыднике. Нечего тебе там делать!

Сказать-то он сказал, но очень огорчился. Он считал, что дочери дома сидеть и бездельничать тоже не годится. А идти к Марселу и просить его устроить и Яру Жука просто не мог. Не мог он видеть Марселу, а уж просить о чем-то – тем более. Хорошо еще, что Тонику он пристроил.

— Папа! Я возьму твою машину? Не возражаешь? – Тонику вбежал в комнату и уже сделал шаг, собираясь из нее выбежать.

— Возражаю, — решительно сказал Жука. – Нечего тебе по всяким вечеринкам каждый день шляться. Сиди дома!

Лицо Тонику вытянулось:

— За что наказываешь, отец? Я тебя ни разу не подвел и на машине ни царапинки!

— Отпусти ребенка, пусть он свежим воздухом подышит, — вступилась за племянника тетушка Нина.

Тонику все еще был для нее ребенком, хотя ему уже исполнился двадцать один год.

— Не вредничай, папа, — подала голос в защиту брата и Яра.

Жука только руками развел – все против него.

— Смотри, возвращайся не поздно, — сказал он сыну, и обрадованный Тонику побежал к машине.

Если бы Жука, который был так озабочен судьбой Аны, знал, что сын его полетел встречаться с Кариной, дочкой Марселу и Аны, и что Карина ради его сына готова на любые безумства!

С тех пор как Карина познакомилась с Тонику, ей стало не до учебы. Она только и думала что о красавчике, который приезжает за ней на отцовской машине и возит ее то на одну вечеринку, то на другую. А уж когда родители уехали в Италию, Карина и вовсе расхрабрилась. Она уговорила свою приятельницу Теку, девочку-служанку в интернате, отпирать для нее потихоньку дверь, вечером она выскальзывала из нее и для нее, как для Золушки, начиналась новая жизнь. Вместо наскучившего класса, занудных учебников, опротивевшей долбежки хорошенькая Карина оказывалась среди веселой толпы молодежи, танцующей под оглушительную музыку то при ярком свете, то почти в потемках. Сколько новых впечатлений, сколько новых переживаний, когда и она танцевала, прижавшись к Тонику! А поцелуи! А слова, которые шептал ей возлюбленный! Что удивительного, что Карина и на уроках сидела будто во сне и грезила наяву? Все казалось ей противным, надоевшим сном, явью был один желанный и любимый Тонику.

Учителя переглядывались: что вдруг случилось с прилежной, аккуратной Кариной? Им не составило большого труда проникнуть в ее с Текой хитрости. А выяснив, что девочка свела знакомство с каким-то парнем и по вечерам бегает к нему на свидания, директриса потребовала от Карины извинений и обещания, что такого больше не повторится. Но разве могла Карина пообещать такое? Она и не обещала. И как только Тонику подъехал к интернату, выбралась к нему, села в машину и укатила.

Директриса не могла потерпеть такого безобразия в своем интернате.

Тонику хоть и был довольно легкомысленным молодым человеком, но сердце у него было доброе, и он почувствовал себя виноватым.

— Не реви, — сказал он. – Садись в машину. Я отвезу тебя к доне Залмире. Она бывшая учительница и наш добрый друг. А вот Карину, похоже, исключат из колледжа, как только приедут ее родители. И я в этом буду виноват. Так что у всех у нас неприятности.

Тонику отвез Теку, а неприятности начались сразу же, как только он остановил машину у дома. Карина, оказывается, успела за это время сбежать из интерната. Директриса позвонила и в пиццерию, в задней части которой у Аны была квартира, и в полицию. Жука, расстроенный исчезновением дочки Аны, набросился на Тонику за то, что тот взял машину без спроса. Шум и крик стояли на весь квартал. А тут подоспели и братья Карины, которым тоже сообщили об исчезновении сестры. Они набросились на Тонику, требуя сказать, где Карина.