Силвиу Абреу - Новая жертва

Но кто же был этой судьбой? Полиция выяснила, что Франческа Росси и адвокат Рибейру отравились, выпив виски марки «Шедоу». Вся партия маленьких бутылочек этого виски оказалась отравленной.

Марселу особенно не интересовался, кто отравил его жену. Неприятный осадок остался у него от того, что Франческа, по утверждению Кармелы, была в близких отношениях с адвокатом. Неужели она втайне смеялась над ним? Считала, что лучшего, чем кухарка Ана, как она ее всегда называла, он недостоин? Самолюбие Марселу было уязвлено. Хотя у него было лекарство от уязвленного самолюбия. Чудесное, волшебное лекарство. Лекарство смотрело на него огромными темными глазами, обнимало, льнуло стройным горячим телом и шептало:

— Ты мужчина моей мечты! Ты единственный, кого я хочу. Иди скорее ко мне! Иди скорее!

И Марселу готов был лететь, лететь к своей красавице на крыльях.

Завещание Франчески, которое прочел, собрав всю семью вместе, нотариус, показалось Марселу не насмешкой со стороны Франчески, но прямым оскорблением. По этому завещанию все получила Филомена. Кармела какую-то жалкую квартиренку в Осеано, а он – ничего! Он был и оставался служащим мясокомбината, с которым хозяева могли обращаться как угодно.

На лице Марселу не дрогнул ни один мускул, когда он выслушал завещание, но внутри у него все кипело от обиды, возмущения и злости. Он не сомневался, что старая ведьма Филомена как следует подогрела сестру, прежде чем пойти с ней вместе к нотариусу и составить завещание в свою пользу. Злость его была так велика, что, когда он остался наедине с Филоменой, он не мог удержаться и бросил ей в лицо:

— Не странно ли, Филомена, что Франческу отравили спустя неделю после того, как она все оставила тебе?

Лицо Филомены побледнело и вытянулось.

— Ты еще пожалеешь о своих словах, Марселу, — сказала она. – В данный момент ты в нашем доме на птичьих правах.

— Прости, я погорячился, Фило, — тут же пошел на попятную Марселу.

Он совсем не собирался ссориться со свояченицей, от которой сейчас целиком и полностью зависел.

Но слова его услышала Кармела. Ее тоже смертельно оскорбило завещание сестры, она надеялась получить куда больше. Вдобавок, что совсем уж странно, Франческа даже не вспомнила о существовании Изабеллы. А разве не Изабелла их общая и единственная наследница? Теперь у Кармелы как будто открылись глаза. Она почувствовала, что ей непременно нужно будет поговорить с той симпатичной девушкой, которая приходила к ним в дом и тоже хочет докопаться до правды, — с дочерью адвоката Рибейру.

Ана ждала Марселу, он должен был прилететь к ней как на крыльях. Но прошел день, второй, третий, а его все не было. На мясокомбинате отвечали, что его нет. Такое уже бывало в самые худшие времена, когда Марселу собирался с ней расстаться. Но тогда на него давила Франческа. А что могло случиться теперь?

Ана нервничала еще и потому, что ее тайну, которую она столько лет берегла от детей, они могли узнать со дня на день. Узнать, что у их отца есть законная жена, что они с Марселу не женаты… Поэтому ей просто необходимо было поговорить с Марселу, а Марселу и след простыл. И посоветоваться было не с кем. С Жукой она поссорилась, узнав, что из интерната Карину исключили из-за Тонику. Она накричала на Жуку и очень сердилась: как это он не запретил своему великовозрастному сыну ухаживать за девочкой, которой едва-едва исполнилось шестнадцать!

На все ее упреки Жука только вздыхал и спрашивал:

— Неужели ты веришь в запреты, Ана? Когда они кого уберегли? Чем больше запрещаешь, тем больше раззадориваешь.

Жуке не в чем было себя упрекнуть, он не раз разговаривал с Тонику. Вот только толку от разговоров не было никогда и никакого. Поговорил Жука с сыном и после ссоры с Аной.

— Любишь Карину, жди два года и женись. А пока не морочь девчонке голову! – сурово сказал он.

— Папа! Ну кто же может знать, что будет через два года? – изумленно поднял на него глаза сын. – Я люблю ее сейчас и хочу сейчас видеть.

— Но не забывай, что она еще маленькая девочка и ты для нее старик! И посмей только опозорить нашу семью недостойным поведением, искалечу! – с внезапной свирепостью пообещал Жука, почувствовав, что легкомысленного Тонику если что и образумит, то только серьезная угроза.

Но что могло образумить влюбленных? Они встречались на углу, за углом, в церкви.

— Когда запрещают любить, то любишь еще сильнее, правда? – шептали они друг другу.

Ана не находила себе места. Не находил себе места и Жука. Он мучался тем, что, наверное, должен был бы рассказать Ане о предложении Марселу. Нет, Марселу исчез не случайно. Жука понимал, что кроется за этим исчезновением. Но не хотел быть дурным вестником для Аны.

«Это ее жизнь, — уговаривал себя Жука, — и она должна прожить ее сама, и только сама».

Наконец Ана все-таки пришла к Жуке посоветоваться насчет детей.

— Скажи им правду, Ана, — ласково посоветовал ей Жука, глядя на нее своими глубокими темными глазами. – Почему ты им так не доверяешь? Ведь это твои дети, и они только будут гордиться тобой.

— Нет, им будет за меня стыдно, а я этого не переживу, — едва не плача выговорила Ана.

— Знаешь, нынешняя молодежь совсем не такая, какими были мы. Они живут по-своему, у них более широкие взгляды. С ними труднее сладить, это правда, но они лучше, чем были мы в их годы.

Так думал Жука, человек с немалым жизненным опытом, добрым сердцем и хорошей головой. И может быть, он не ошибался?

Наконец Ана решилась и позвала своих детей для серьезного разговора.

— Я не хочу, чтобы вы считали меня лгуньей, — начала она. – Не хочу, чтобы вы думали, что я всю жизнь обманывала вас… — Ана остановилась и перевела дыхание. Двое юношей и Карина сочувственно смотрели на мать. – Дело в том, — продолжала Ана, — дело в том, что ваш отец… у вашего отца всегда была другая жена. С ней он венчался в церкви по всем правилам. А на мне он не женат. Я всего лишь его любовница.

Выпалив последнее слово, Ана замерла, ожидая, что сейчас на нее обрушатся громы небесные, но вместо грома раздался скрип двери. Она открылась и вошел Марселу.

— Поцелуйте своего папочку, — обратился он к детям, — ему пришлось уехать из города по делам.

Тут нервы Аны не выдержали, и впервые в жизни она закричала:

— Не лги, Марселу! Не лги! Не могу больше слышать, как ты изворачиваешься! Дети уже все знают!

— Что – все? – насторожился Марселу. – О чем ты?

— О том, что вы с мамой не женаты. Что у тебя другая жена. Да мы это и раньше знали, — проговорил Сандру.

— Раньше? – обомлела Ана. – Откуда?

— Подросли и догадались, — с улыбкой сказал Жулиу. – Мы же видели, что у вас не все благополучно. Что вы ничего нам не рассказываете.