Кристен Маццола - Хет-трик

— Мне так жаль, Гевин. Я не смогла отговорить ее от этого, — она вложила мне в руку записку, прежде чем развернуться и убежать прочь на высоких каблуках и в коротком летящем платье цвета морской волны.

Я опустился на колени прямо на мягкую влажную траву.

Я не хотел знать почему, все, что мне было необходимо, это знать, что за одну секунду моя жизнь сместилась со своей оси.

Шон начал тянуть меня, принуждая встать на ноги. Но я не мог контролировать это — я был в ярости, впал в какой-то шок и выплеснул это все на самую ближайшую ко мне мишень. Я заехал своему лучшему другу прямо в челюсть. Слезы бежали вниз по моему лицу, когда я схватил его за щеку.

— Срань Господня, мужик!

Я замер. Все взгляды были направлены на меня. Никто не двигался, никто не говорил ни слова. Мое сердце разрушалось. Тишина сводила с ума.

Шон обнял меня, вырывая записку из моих рук.

— Отойди от меня! — у меня все было в красном свете ярости, когда я кричал ему в лицо.

— Ты только что ударил меня, чувак. Ты должен позволить мне взглянуть на это, — его взгляд поймал мой, пока я размышлял о том, чтобы стянуть его рубашку, словно это была майка, и хорошенько подраться, но мое сознание вернулось как раз вовремя. Я сдался и наблюдал за тем, как Шон разворачивал записку от моей бывшей невесты. Его глаза становились все шире и шире, пока он читал.

— Нахрен ее, чувак. Давай пойдем и напьемся к чертовой матери.

Я пытался забрать записку из его рук.

— Почему бы тебе не подождать с этим до завтра? Давай сделаем все, что возможно с теми деньгами, что ты выбросил на ветер на это шоу.

Шон убрал записку в карман, и я повернулся к гостям.

— Похоже, что свадьбы сегодня не будет, думаю это то, что нужно отпраздновать.

Таким образом, в наших смокингах, вместе со всеми гостями, кто были там ради меня, мы пошли и напились до чертиков в открытом баре, съели чертову кучу потрясающего филе миньон с диким лососем из Аляски так же, как и все остальное, что было на фуршете, и мы танцевали всю ночь. Но лучшей часть этого была битва, развернувшаяся, когда вынесли торт. Счет за дополнительную уборку и убытки, который пришел через несколько дней, полностью стоил того.

Мне пришлось заплатить за это дерьмо, и я воображал, как бы мог начать новую главу своей жизни, как долбанный свободный человек. Вечер оказался не таким, как того от него ожидали, но эта ночь была самой лучшей в моей жизни — полное и безоговорочное освобождение Гевина Хейса.

— Прямой путь к тому, чтобы вылететь отсюда на хрен, салага. При таком раскладе, ты будешь просто идеальным «пылесборником» [4] «Пылесборник» в данном контексте представляет собой прозвище для того хоккеиста, кто никак не может хорошо показать себя в игре и поэтому вынужден большую часть времени сидеть на скамейке запасных. , — Гевин засмеялся, когда мы проходили мимо в сторону раздевалки.

— Спасибо, — я закатил глаза. Мне было нечего сказать, что, мать твою, было просто отстойно. Я ненавидел, когда приходилось прикусить свой язык.

Он пах просто хреново, когда покрытый потом шел в душ. От его долбанной наглой ухмылки мне хотелось поколотить его прямо там, но избиение сына тренера было вероятно не самым лучшим решением, когда ты только попал в команду. Дедовщина была ожидаема — все парни усложняли мне жизнь, но я был толстокожим, однако было в Гевине что-то такое, чего я не мог просто выносить. Вероятнее всего это шло еще с тех времен, когда наши отцы играли в одной команде. Наше соперничество весьма вероятно могло быть нашим личным делом, но скорее всего, все исходило от наших собственных отцов.

Моим отцом был Реджи Кокс, один из лучших левых нападающих команды New York Otters всех времен. Его назначили капитаном в его второй сезон, и у него на груди красовалась буква «С», пока он не был вынужден уйти из спорта из-за травмы колена, которую получил, когда его зацепили в середине игры плей-офф. The Otters проиграли ту игру, и с тех пор им больше не удавалось побороться за кубок Стэнли. Вот тогда все в моей семье полетело к чертям. Это было началом конца для моего отца, когда он пристрастился к алкоголю и препаратам опия, став самым злобным сукиным сыном на всей планете.

— Редж. Остановись. Ты делаешь ему больно, — умоляла моя мама, в то время как мой отец крепко схватил меня за плечо. Я просто смотрел на него несколько секунд, в этом не было ничего нового. Я знал, что противостояние принесет только еще больше проблем, но дошло до того, что мне было просто все равно.

— Отец, обещаю, я смогу лучше, — я попытался отойти, но только лишь попытка заставила его усилить свой захват, крепко впиваясь в мою плоть, даже сквозь тонкую ткань футболки. Отец был чертовски сильным и намеренно злоупотреблял этим.

— Ты научишься правильно выполнять этот удар, даже если нам придется проторчать здесь всю ночь, — его лицо покраснело, когда он яростно высказывал мне все это, наши носы находились в дюйме друг от друга.

Остальная часть команды наблюдала со скамейки, почти у всех упала челюсть до самой груди, пока наш тренер снова делал выговор их товарищу по команде.

Моя мама перегнулась через бортик, в попытке протянуть руку к своему мужу, — очередная неудачная попытка пробиться сквозь его ярость.

— Отец, пожалуйста. Я обещаю, что на этот раз сделаю все правильно.

— Лучше, черт побери, чтобы это было именно так, или ты хочешь быть образцовым «пылесборником», а Коннер будет у меня новым левым нападающим? Как тебе это?

— Я хочу играть, — его хватка, наконец, ослабла, и я смог откатиться назад к остальной части своей команды.

— Джентльмены, успокойтесь, — тренер Хейс прочистил горло уже сотый раз, он вспотел, нервничал и теребил свой галстук.

— Что происходит с тренером? Он выглядит так, будто еще немного и он нагадит в свои штаны. — Дональдсон нагнулся, пробормотав это достаточно тихо, чтобы его мог услышать только я.

Я покачал головой, сидя в шумной раздевалке, мои волосы были по-прежнему мокрыми после душа.

— Я не знаю, чувак.

Гевин Хейс поднялся и пошел к своему отцу.

— Парни, заткнитесь, мать вашу. Это важно.

— Сын тренера — долбанный спаситель.

Дональдсон в самом деле начал действовать мне на нервы. Одно лишь то, что я был новичком, не означало, что он мог ныть и жаловаться мне на команду. Для меня, мы все были братьями — конец истории. Он вел себя как злобная девочка-подросток, за что, в конце концов, ему могли бы надрать задницу.

«Не обращай на него внимания», — мне пришлось напомнить себе об этом совете Милы, который она «скармливала» мне каждый вечер за ужином, когда я приходил домой и обрушивал весь гнев, что накапливал за день.