Светлана Оплачко - Камни в холодной воде

― Я пойду, ― разорвала повисшее неловкое молчание Лия. ― Кажется, мальчики уже намылись, ― она и правда слышала, как легко вертевшаяся на петлях дверь бани с размаху ударила о деревянную стенку. ― Спасибо за рубашку. ― И она быстрым шагом направилась в баню.

Андрей и Эдик постарались на славу — внутри был настоящий «ташкент». Лия с наслаждением вдыхала тяжёлый воздух, пропитанный запахом хвои — геологи сходили до ближайших елей. Оказаться в горячей бане после холодной реки было приятно, и Лия, смывая пушистую белую пену от шампуня с волос, думала, что всё это было не напрасно. Не зря она искупалась, не зря оставила цепочку, не зря язвила все эти четыре дня. Видимо, это и была единственная возможность пробиться через глухую стену, которую выстроил вокруг себя Вадим Борисович.

У него не было семьи. Лия вдруг вспомнила об этом, яростно вытирая полотенцем волосы, когда вышла из жаркой парилки в предбанник, где потоки непривычно холодного вечернего воздуха буквально вонзились в кожу острыми лезвиями. Стараясь не обращать на них внимания и беззвучно ругаясь, Лия надела шорты, набросила на плечи полотенце, и тут её взгляд упал на рубашку, лежавшую на банной лавке.

Чувствуя, как спина покрывается мурашками, а пальцы подёргиваются, Лия с замиранием сердца надела рубашку Ильинского — тёплую, флисовую коричневую в клетку, которая была ей почти как платье. Прикосновение мягкой ткани к ещё влажной и горячей коже прошлось дрожью по всему телу, заставляя горло пересохнуть. Лия вздохнула, чтобы унять частое дыхание и прикрыла глаза. Если она так остро реагирует на вещи, которые носил Вадим Борисович, и на его поцелуи, то как она поведёт себя, если он захочет чего-то большего.

Если она захочет чего-то большего.

Лия тряхнула головой, отбрасывая назад пряди мокрых чистых волос. Волноваться она будет позже, а сейчас она хотела зайти к ребятам.

― Развратничаете? ― Лия постучала костяшкой согнутого пальца в дверь, за которой раздавались звуки какого-то фильма.

― Содомируем, ― донёсся до неё наигранно серьёзный голос Андрея из-за двери.

― Ну тогда я захожу, ― Лия открыла дверь и, поднырнув под занавеской, оказалась в тёплой комнате. Очки она благоразумно надевать не стала.

Андрей и Эдик, которые, как и геологи, и сама Лия были чистыми, раскрасневшимися и довольными, сидели с ногами на нарах и смотрели, кажется, во второй раз, «Гуррен-Лаганн» [9] «Гуррен-Лаганн» — аниме-сериал в жанре меха. .

— Вот не посмотрят своё аниме и бесятся, — засмеялась Лия, присаживаясь на край нар.

— Ну, кто-то сегодня пойдет смотреть гига-бур Борисыча, — заметил, давясь смехом, Эдик. Похоже, они давно что-то оживлённо обсуждали. Переглянувшись, оба неприлично заржали.

— Завидуйте молча, — в тон им Лия, а затем добавила: — Вы идете к геологам на костер?

— Конечно. Они же не Дружинин с девочкой — пригласили всех, — ответил Андрей. — Да и Борисыч перед нами извинился.

— Таки извинился? — Лия вопросительно изогнула бровь. — И что сказал? — сердце стукнуло особенно звонко, а щёки как назло загорелись румянцем.

Спокойно говорить об Ильинском Лия теперь не могла. Она и раньше временами заливалась краской и чувствовала, как перехватывает дыхание, но после несостоявшегося отплытия её чувства словно взяли новый виток и, подобно спирали, набирали головокружительные обороты.

― Что у нас завтра выходной, потому что Лёша пойдёт за мышами, ― ответил за Андрея Эдик.

― И это можно расценивать как извинение, ― добавил Андрей. ― А рубашка тебе идёт, ― его зелёные глаза за стёклами очков весело сверкнули, на губах играла понимающая улыбка.

― Да ну вас, ― Лия ткнула Борисова согнутым пальцем в бок. ― Вообще, откуда вы всё знаете? ― она выжидающе посмотрела на парней. ― Не Борисыч же вам всё рассказал.

— Мы сегодня после тебя зашли к Горскому, ― начал Эдик. ― Мы выпили с ним «по соточке», ― Кандаров подавил смешок, улыбаясь, ― и он нам по большому секрету рассказал, что Борисыч сидел у него всю ночь и рассказывал про то, как же плохо он с тобой поступает.

— Если дословно, ― заметил Андрей, ― то это было примерно так: «Я сказал ему: Борисыч, если ты Лильку любишь, и если она тебя любит, то будь с ней. Не решай за девчонку, говорю, она умная, поймёт».

— Так вот, почему он с утра был на кухне, — пробормотала Лия.

— Ну а когда мимо нас к берегу, как конь, пронёсся Ильинский с горящими глазами, мы поняли, что он своего добьётся, ― подвёл итог Андрей.

— И как это выглядело со стороны? ― Лия понимала, что мальчики были на верху склона и всё видели, так что решила спросить прямо.

— Грустно, нежно и немного смешно, если честно, ― произнёс Андрей, беря со столика расчёску и проводя гребешком по тонким мокрым волосам. ― Он давно тебя любит, ― взгляд его зелёных глаз встретился с карими глазами Лии. — Эдик говорил, курса с первого.

— Трепло ты, Эдик, ― беззлобно проворчала Лия, легко соскакивая с нар. ― Ну, чего расселись? ― она взмахнула руками, желая поднять мальчиков. ― Геологи сейчас весь шашлык сожрут!

Гости действительно постарались на славу и, когда Лия, Андрей и Эдик, смеясь и перебрасываясь шутками, подошли к кухне, отчётливо уловили пряный запах жарящегося в ржавом мангале на чёрно-алых углях, горящих в темноте призывными огоньками, шашлыка. Геологи словно тени проносились мимо, заслоняя свет углей, принося из кухни тарелки, вилки и закуску.

Орлов и ещё кто-то из геологов спустились по земляной лестнице на берег, заросший ивняком, и притащили огромное количество сухих ивовых веток, которые, вместе со старыми скамейками, пошли на растопку.

Теперь на берегу горел костёр, вокруг которого уже начинали рассаживаться геологи. Отсветы пламени, играли на траве, а горящие искры взметались в чёрно-синее небо, горизонт которого ещё едва заметно алел тонкими, словно артерии, последними лучами солнца. Возле костра было тепло, даже жарко, а сполохи света выхватили из темноты, когда Лия и ребята подошли ближе, гладко отполированную гитару с красной лентой на грифе.

Возле мангала стоял грубо сколоченный деревянный стол, который был здесь уже давно, и на котором и были расставлены угощения. Полногрудая красавица Маргарита Алексеевна стояла с сигаретой в зубах и помешивала половником в кастрюле глинтвейн, разливая его по принесённым из кухни кружкам. Лия издалека почувствовала приятный запах тёплых яблок и корицы.

— Добрый вечер, — Маргарита Алексеевна на мгновение оторвалась от разлива и повернулась к Лие, улыбаясь. — Будешь глинтвейн? — она указала маленьким половником на эмалированную кастрюлю с яркими масляными птицами на боку, над которой вился белый парок.