Ирина Давыдова - В любовь не играют

- Это же… А где твоя мама? – несмело спросила я, не зная, чего ожидать, какого ответа, но мальчик меня снова поразил своим умом.

- Мы с папой – мужчины, и никогда не разговариваем на такие темы, но знаю одно, мама улетела на небо, и теперь у меня есть ты.

- Господи, – я едва вздохнула, но, подняв глаза, улыбнулась, понимая, насколько сильный и умный сын Вани.

- Все, Ласточка, теперь мне пора спать, а то папа вернется и будет ругать меня.

- Что-то он задерживается сегодня.

- Это бывает, – просто махнул ручкой и улегся под одеяло. – Ты иди, тоже отдыхай, а я сам усну, чай, не маленький, – я снова улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его щечку, как тут же снова почувствовала его ручки на шее и тихий шепот в ухо: – Я люблю тебя, моя будущая мама.

Я замерла от этих слов, но ответила:

- И я люблю тебя, Макс, – и ощутила ответный поцелуй в щеку, после которого я отстранилась и, тихонько пройдя к выходу, прикрыла дверь, облокачиваясь на нее и закрывая глаза. Неуверенности в любви к малышу у меня не было, я четко ощущала это чувство, и за неделю до глубины души прониклась к ребенку. Я уже не представляла и дня без него.

Простояв так несколько минут, успокаивая свои эмоции, я решила спуститься вниз за стаканом воды, после чего закрыться в спальне и прислушиваться к приходу Ивана. В кухне горел свет над плитой, тускло отображая дорожку, и я начала спускаться осторожно по ступенькам, дабы не разбудить возможно уже уснувшего малыша. Неожиданно в гостиной включился свет, и я едва ли не ахнула, не ожидая, что сейчас появится Ваня, ведь я рассчитывала во время его прихода быть у себя в спальне.

Мужчина был как всегда красив, темно-синие, я бы даже сказала – практически черные джинсы и серая футболка безумно шли его подкачанному телу, а волосы, уложенные в творческом беспорядке, придавали ему сексуальности и брутальности. Я заметила его блуждающий по мне голодный взгляд и еще больше испугалась, сама толком не понимая, чего, ведь от этого взгляда по телу прошлись приятные мурашки. Он мгновенно подошел ко мне и крепко прижал, шепча нежным голосом:

- Ты под моей защитой, любимая, теперь никто не причинит тебе вреда. Обещаю.

Я стояла у лестницы, прижатая мощным телом к стене, зафиксированная сильными руками, поверженная этим манящим запахом. Все до жути напоминало мне ту ситуацию в доме Николаева, только здесь был совершенно другой мужчина. И я не знала, как вести себя, если я частично и вспомнила Ивана, то в эти мгновения не входил его характер. Я со всей силы оттолкнула его от себя и дрожащими руками схватила вазу, до этого мирно стоявшую на комоде.

- Тронешь меня, не прощу!

Я сама испугалась своего состояния, но и поделать ничего не могла, лишь увидела растерянный взгляд Вани, который, по всей видимости, не знал, как реагировать на мой ненормальный выпад. Тяжело дыша, я продолжала смотреть в его глаза и поняла, что мужчина не причинит мне вреда, чувствовала, ощущала, не знаю, как назвать, но я опустила зажатую руку с вазой и на мгновение прикрыла глаза. А после почувствовала нежное прикосновение руки к руке, и моя ладонь оказалась пуста, а когда я открыла глаза, как раз Иван ставил вазу на место.

- Прости, – прошептала я и услышала судорожный вдох, понимая, что причиняю ему боль своим поведением. – Прости, что веду себя, как трусиха, и…

- Ты не трусиха, – чуть громче, чем следовало, произнес Ваня и снова ближе подошел ко мне. – Не вини себя в своих страхах, слышишь? Не вини! Только Николаев виновен во всем, и он понесет свое наказание! – при упоминании этой фамилии мое тело сжалось, и по позвоночнику прошел холодный озноб, и мне до безумия захотелось, чтобы Ваня обнял меня снова, и чтобы сейчас я не боялась его прикосновений.

Я сама потянулась, касаясь слегка шершавой щеки, опускаясь к шее, и резко окунулась в крепкие и надежные объятия, почувствовав прилив чего-то невесомого и правильно выбранного. Я схватилась за его футболку, стараясь как можно ближе притянуть к себе, почувствовать поддержку и просто забыться, растворяясь в надежности. Ваня обнял меня не менее крепко, положив одну руку на плечи, другую на спину, и сжимая так, чтобы мне не было больно, но я могла ощущать себя нужной и защищенной. Манящий запах, наверное, родного человека дурманил мне сознание, и я до невыносимого чувствовала себя хорошо и приятно, расслабляясь и погружаясь в легкость, и казалось, что именно сейчас я парю высоко над облаками, где никто не сможет причинить мне боль.

Душа стала настолько легкой и невесомой, какой я не ощущала с тех самых пор, как очнулась в больнице, и мне было страшно открыть глаза и увидеть, что это сон, все нереально, я боялась нарушить этот момент, который надолго врежется в мою память.

- Однажды, чтобы меня позлить, ты показала мне своего «жениха» Женю, который вообще был не в курсе этого, но ему тогда здорово от меня влетело, после чего его отвезли в больницу.

- Поцелуй меня, – шепотом попросила я, прервав только начавшийся рассказ, а мужчина замер, внимательно всматриваясь в мои глаза. – Поцелуй же, прошу!

- Тебе не нужно меня об этом просить, – как-то холодно сказал он, ну, конечно же, кто захочет целовать девушку, которую… – Я готов вечно тебя целовать, – перебивает мои мысли и тут же накрывает мои губы своими, осторожно касаясь нежной плоти. Языком раскрывая рот и проникая глубже, касаясь моего языка, ведя его в замысловатом танце страсти и одновременно дикой нежности. Мое тело расслабляется еще больше, ноги становятся ватными, и я понимаю, если бы не поддержка мужчины, то уже рухнула бы на пол. Во рту чувствую его вкус и легкий запах сигарет, а нос вдыхает, по всей видимости, запах его геля после бритья.

Продолжает неистово целовать, а его рука с плеч перемещается в мои волосы, жадно сжимая их и прижимая меня еще ближе, с большей страстью. Я слышу свой стон и чувствую нарастающий комок страсти внизу живота, миллионы мурашек проносятся по моему телу, и я понимаю, что мне не хочется отстраняться от этого мужчины. Нежное поглаживание его руки по моей спине. Даже через махровую ткань халата я ощущаю его тепло и нежность, он медленно отстраняется от моих губ и перемещает руку к ключице, проведя пальцами по линии выреза, и останавливаясь у края лифа. Долго смотрит, как поднимается и опускается моя грудь, сам при этом тяжело дышит, и я ощущаю на своей коже, покрытой мурашками, его дыхание, судорожное, страстное и манящее.

Все это время я наблюдала за его губами, которые еще минуту назад меня так сладко целовали, а сейчас шевелятся в немом разговоре, по крайней мере, так я думала изначально, пока Ваня не положил свою ладонь мне на щеку и не произнес более громко:

- Иди в свою спальню, иначе я за себя не ручаюсь.