Ирина Давыдова - В любовь не играют

- Вань, хватит, – немного грубо проговорил Андрей, когда я делал очередной глоток кофе.

Я со вздохом отставил чашку и взял в руки папку. Открыв ее, первым, на что наткнулись глаза, было: Общий клинический анализ крови, общий анализ мочи. Определение волчаночного антикоагулянта, антител к фосфолипидам, антител к кардиолипину, к хорионическому гонадотропину, как написано, они являются факторами невынашивания плода. Все прочие анализы, которые были предоставлены, указывали на положительный результат, то бишь, Даша целиком и полностью здорова и готова родить прекрасного малыша. Все было бы прекрасно, если бы я не открыл последнюю страницу в папке. «Беременность: преждевременное прерывание (аборт)».

- Твою мать! – воскликнул я и глянул на друга, тот непонимающе уставился на меня. Еще раз бросил взгляд на бумаги, примерное время аборта – апрель. Су*а! – Вот тварь!

- Да что случилось? – взволновано поинтересовался Андрей.

- Даша была беременна, – прошептал я и хотел, было, показать ему заключение, как в дверь вошли наши девочки с малышкой.

- Привет, – дружно поздоровались они, а Маришка подбежала к отцу, усаживаясь к нему на колени.

- А что вы тут делаете? – поинтересовалась девчушка, а я быстро закрыл папку, убирая ее в стол.

- Немного работаем, я помогаю Ване, – я благодарно улыбнулся другу, что тот не стал говорить правду, ибо я не хотел огорчать девушек, и свою любимую – тем более.

- А мы плишли позвать вас на обед, мама говолит, что куколка в ее животике тлебует еды. – Господи, у меня внутри все сжалось от этих слов, так больно мне стало за свою Ласточку, и я на миг взглянул на нее. Даша застенчиво поглядывала на меня из-подо лба, и выглядела такой невинной и безумно милой, что мне срочно захотелось ее обнять, но я сдержал свой порыв, чтобы не вызвать подозрения.

- А куколка сама маме об этом сказала? – шутливо спросил Андрей у Марины, и мы все вместе уставились на Еву.

Она несколько долгих минут взирала на нас взглядом, который давал понять, что мы сумасшедшие, а потом, хмыкнув, осторожно поднялась с дивана:

- Грех смеяться над беременной женщиной, между прочим, нас двое, и мы можем обидеться, – гордо сказала Ева и сама при этом засмеялась, потащив и нас за собой.

Немного отсмеявшись, Андрей предложил все же отправиться на обед, сказав мне, что после мы разберемся с документами. Напомнил мне об этом. Внутри у меня снова скрутилось все в тугой жгучий узел, но я приказал себе внешне не подавать вида, чтобы Даша и Ева не смогли заметить мои переживания.

Все два часа, которые мы провели в кафе, я не мог отвести взгляда от Даши. То, какой милой и счастливой она была, делало меня злым, даже больше – я зверел. И в этом нет ни капли вины девушки, я был зол на Николаева, ведь Ласточка сейчас могла бы быть беременной и ходить с животиком, а вместо этого она ходит и пытается вспомнить хотя бы кусочек прошлого. Черт. Я был зол на себя, что не смог тогда остановить любимую, и разрешил ей участвовать в этих паршивых гонках. Я просто зол на весь мир, кроме Даши.

Разве я мог злиться на этого белокурого ангела с невероятными глазами, пропитанными нежностью и трепетом, обращенным к Маришке. Я буду винить всех, кроме любимой, и обязательно сделаю свою птичку счастливой.

После обеда, Андрей вызвонил Тарасова, попросив его отвести наших девчонок, а сам нетерпеливо отправился ко мне в кабинет.

- Говори! – громко потребовал он, едва успев закрыть кабинет.

- Поехали! – тем же тоном ответил я, хватая документы из ящика.

- Ваня, может, мы сначала поговорим?

- Нет, я хочу посмотреть на эту мразь собственными глазами.

Не понимая моих эмоций, Андрей последовал за мной, и уже через полчаса мы находились в больнице, где теперь проживает Николаев, с травмами, почти не совместимыми с жизнью. Быстро проходя темные обшарпанные коридоры и безликих медсестер, я едва сдерживался, чтобы ни на кого не наброситься и не растерзать, вымещая свою бешеную злость и боль, которые поселились во мне после прочтения последней страницы.

Несмотря на то, что на двери стоял охранник «шкаф», я что было силы отшвырнул его в сторону и с грохотом открыл дверь, которая заскрипела и ударилась о стену. В нос ударил запах лекарств, а позади себя я услышал, как вошел Андрей.

- Ну что, друг, сам отключишь все приборы, или доставишь мне удовольствие насладиться этим? – я заметил, как в дверях показался тот же охранник, но он был нашим человеком, и все прекрасно понимал.

- Что ты имел в виду, когда сказал…

- Хоть Даша и сильно пострадала, падая с мотоцикла, но ребенок остался жив каким-то невероятным чудом, а эта падаль все решил сам и приказал сделать аборт моей девочке! – едва не взревел я от отчаяния и схватился за голову, когда в эту же секунду услышал равномерный писк прибора. Подняв глаза, увидел, что Николаев был уже мертв.

Андрей был зол не меньше меня, но в глазах был блеск, адреналин, он отправил это ничтожество на тот свет, и я уверен, ни капли не жалел об этом.

ГЛАВА 22

Ваня.

У меня мог родиться крошечный малыш, с маленькими глазенками, вздернутым носиком и розовыми губками, малыш, который был бы от моей любимой Ласточки, но какая-то гнида решила иначе. Сука. Как же я его ненавижу, Николаев, мразь! А вдруг это могла быть девочка, крохотная, хрупкая, копия своей мамы, да я бы с ума сошел от счастья. Помню, как Макса забирал из роддома, держа его на руках, не знал предела своему счастью, даже никого не подпускал к сыну, чтобы ему не навредили. Слишком он мой, слишком родной. Да и, несмотря на то, что я не любил Леру, мне было нелегко проститься с ней, тем более, что мой ребенок, моя частичка, остался без матери. Только Даша тогда прилетела на всех порах, и лишь ей, единственной, я позволил взять Макса на руки, а она, не раздумывая, тут же исполнила свое желание. Ее глаза сияли от счастья и неверия в происходящее, и я видел, с каким воодушевлением она держит моего крохотного сына, и тогда я решил, что, как только Ласточка станет более взрослой, я срочно ее заберу в свое гнездышко. Забрал, и не уберег. Господи, за что ты так нас наказываешь, за что наказываешь Дашу, которая до безумия любит детей и просто не мыслит жизни без них.

- Тебе нужно успокоиться и принять это…

Я сидел на лавочке в парке около больницы, предаваясь размышлениям, когда услышал голос друга, вернувшегося из палаты, он отдавал распоряжения своим ребят по поводу исчезновения трупа Николаева.

- Хм, принять. Андрей, что я должен принять? Что моего не родившегося ребенка, который совершенно ни в чем не виноват, убили? Да еще и кто? Мразь, которая последние годы только то и делает, что ненавидит мою женщину. А за что? А все просто, она сильнее и умнее этой гниды.