Меган Куин - Игрок

Глава 26.

Нелл

Будучи на нервах, я расхаживаю за кулисами в ожидании начала кастинга. Их у меня

было уже столько, что сложно сосчитать, но меня трясет от знания, что Гевин будет сидеть

в аудитории и наблюдать за каждым моим движением.

– О, дорогая, – воркует в трубке у моего уха мамин голос. Несколько минут назад я

позвонила ей рассказать о том, как изменилась моя жизнь с тех пор, как в нее вошел (скорее, вломился) Гевин и чтобы она меня подбодрила. – У тебя все получится. Ты знаешь номер

как свои пять пальцев. Просто иди и покажи им все, что умеешь!

– Но... – заикаюсь я. – Он будет наблюдать, – заканчиваю детским шепотом.

– Так впечатли и его, – решительно отвечает она. Боже, как же я обожаю маму! –

Кстати о птичках, я жду твоего звонка для получения подробной информации о твоем

молодом человеке. Не каждый день моя дочь влюбляется в мальчика.

Смешно, что мама говорит о Гевине как о мальчике. Если бы она только знала... Не

то, чтобы я когда-либо делилась с ней подробностями.

– Окей, мам. Мне нужно идти, но я позвоню тебе позже и расскажу, как все прошло, договорились?

– Договорились, девочка моя. Произведи фурор.

– Обязательно. Люблю тебя и я рада, что тебе лучше.

– Я тоже люблю тебя, детка.

Я отключаю телефон и убираю его обратно в сумочку, прежде чем положить ее в

небольшой шкаф за кулисами.

– Окей! – громко кричит работница сцены. – Прошу... – ее глаза бегают по планшету

в руке, – ...номера с первого по двадцатый выйти на сцену.

Я опускаю взгляд на приколотый к топу бумажный номер. Тринадцать. Понятия не

имею проклятье это или наоборот цифра удачи, но в любом случае, у меня нет времени

раздумывать об этом, потому что мне пора. Мой выход. Я пробираюсь к передней части

сцены вместе с остальными девушками, стараясь не обращать внимания на загадочного

мужчину, который восседает на одном из зрительских мест. Все, кроме него, принимают

участие в процессе проб.

– Отлично! – раздается голос, и я мгновенно узнаю режиссера всех шоу La Magie. –

Поскольку это кастинг повторный, обойдемся без хореографии.

Стоп... что? Повторный? Мой желудок начинает бунтовать, где и без того нервные

бабочки поднимают еще большую суету. Я пробегаю глазами по рядам пустых кресел, пока

не останавливаюсь на красивом лице Гевина. Он уверенно улыбается мне, и внезапно я

ощущаю умиротворение. Он верит, что я могу это сделать. Родители верят, что я могу это

сделать. Да я сама верю, что смогу это сделать. У меня был миллион кастингов, я знаю

номер наизусть. Мне не нужна эта дурацкая хореография. Когда режиссер выкрикивает

название спектакля, сердце усиленно бьется от волнения. Это мой любимый, тот, который

отлично продемонстрирует гимнастические навыки.

– Четные номера, – обращается режиссер. – Вначале вы поработаете на полу.

Нечетные покажут воздушную акробатику.

Да! Мне требуется невероятное количество усилий, чтобы от радости не взмахнуть

кулаком в воздух. Я всех, черт возьми, порву! Не успеваю я опомниться, как мы

оказываемся на местах, и начинается медленная мелодичная музыка. Я начинаю двигаться, покачиваясь в такт и завершая каждый элемент с совершенством, словно была рождена для

этого. Не помню, когда в последний раз так уверенно танцевала на пробах. Под контролем

каждый поворот, каждым кувырок. Музыка сменяется на быстрый, тяжелый темп, и мое

тело ведет меня к длинной шелковой драпировке, свисающей с потолка.

Обхватываю без раздумий шелк правой ногой и руками, подтягиваюсь на ткани

мягкими, плавными движениями. Я без проблем выполняю каждый элемент, потому что

хореография у меня в крови. Драпировка словно продолжение моего тела, пока я

переворачиваюсь и вращаюсь на ней в воздухе. Дотягиваюсь до второго полотна, чтобы

зависнуть по центру в десяти метрах над полом. Я чувствую, как мои мышцы растягиваются

и поют от восторга, когда я сменяю одно положение другим.

Время кульминации, и я точно знаю, что будет дальше. И я нисколько не сомневаюсь, что смогу это сделать. Обернув шелк вокруг талии, напрягаю спину и зависаю параллельно

сцене. Удары барабанов усиливаются, разнося звуки по театру.

Вот оно.

Ослабив хватку на драпировке, я начинаю кружиться, падая все ниже, ниже и ниже, пока не оказываюсь всего в трех метрах от пола. Сжимаю ткань, и мгновение ока

прекращаю вращаться, вытягиваю левую ногу, ловлю вторую драпировку и наматываю её

на лодыжку. Раздается завершающая барабанная дробь, и я с идеальной точностью

достигаю конечной позиции. И вот так всё заканчивается.

Я сделала это.

Я, мать вашу, сделала это!

Я возвращаюсь в закулисье в полном оцепенении, а следующая группа направляется

на сцену. В этот момент две сильные руки обхватывают меня за талию, как в обруч из стали, и поднимают над полом. Я удивленно вскрикиваю, когда Гевин резко меня разворачивает.

– Ты была охренеть как великолепна! – объявляет он, ставя меня на ноги, но все ещё

крепко держа и прижимая к груди. – Это было невероятно!

Его глубокие, темные глаза полны восторга и сверкают, глядя на меня, и я понимаю, что не влюблюсь сейчас в Гевина Сента. Потому что я уже. Я безумно влюблена в этого

мужчину. Мое сердце в его руках. Он обладает силой уничтожить его, но мне все равно.

Мои чувства к Гевину слишком сильные, слишком интенсивные, чтобы защищать себя, и

эйфория от этого стоит разбитого сердца, с которым я, возможно, останусь в будущем.

– Спасибо, – шепчу я со слезящимися глазами.

– За что, детка? – так же тихо спрашивает он, убирая прядь волос с моей щеки.

– За все. За то, что устроил мне кастинг, за то, что Грэхем замолвил за меня словечко, за то, что вытащил меня из той богом забытой квартиры, и просто... за все. Если я получу

эту работу, то только благодаря тебе.

Они наклоняется ко мне и нежно касается моих губ.

– Когда ты получишь эту работу, Пенелопа, то это произойдет лишь потому, что ты, бл*ть, добилась этого сама. Ни я, ни к Грэхем, ни кто-то еще ничего не сделали. Ты всё

сама, детка. Видела бы ты себя со стороны... – его полный благоговения голос обрывается, когда мужчина отстраняется и качает головой. – Ничего прекраснее я не видел. Наблюдать

за тобой там, наверху, было все равно, что наблюдать за течением воды.

Мои губы растягиваются в легкой улыбке, когда я обнимаю Гевина за шею.

– Неужели?

– Абсолютно. Это воодушевляет.

Темп биения сердца нарастает, я встаю на цыпочки и покрываю его подбородок

легкими поцелуями.

– Самая красивая вещь, которую ты когда-либо видел?

– Ну... – Я откидываюсь назад, чтобы взглянуть на него, когда он замолкает. – Скорее, вторая по красоте.