Яна Егорова - Вор

— Как, так? — прошептала все в тот же район его майки, растянутой на широченной груди.

— Так, малыш. Ты хочешь ваших этих женских нежностей? Ну, хорошо. Что с тобой поделаешь? В конце концов… Лиза, ты мне очень понравилась. Нет, не так.

Я должна была кричать, ругаться и отталкивать его. Однако, по правде, вслушивалась в каждое его слово.

— Я очень много думаю о тебе. Сегодня вспылил. И… Я иногда бываю очень грубым. Сразу перехожу к сексу. Это просто потому… что у меня никогда не было к кому-то того, что вы женщины называете чувствами. Вернее, вру. Однажды были. Когда-то очень давно. Но это в прошлом. Я уже забыл. Пока ты мне не напомнила.

— А как же Ляля Володина? — с языка слетело само. Естественно, сразу пожалела об этом. Вместо того, чтобы выставить его вон, я все же вступила с ним в разговор. И его тема была совсем не в мою пользу.

— Кто? — Демид, похоже искренне удивился моей просвещённости. — Откуда ты… А, понятно. Македонский успел наболтать! Ладно, малыш. Не в этом суть. Не слушай ты никого. Собирай вещи и поехали. Я устал, не терпится лечь на кровать, и поесть бы не мешало. Тебе, кстати, тоже. Уверен, с этими монстрами ты весь день голодная. Да, кроха? — он поднял мою голову за подбородок и заставил посмотреть на себя. Я так и не подняла глаз. Уставилась на его шею, на кадык, на бороду, куда угодно, лишь бы не смотреть в глаза.

— Лиза, Лизочка, посмотришь на меня. Ну, какой смысл отталкивать? Ты же веришь мне, иначе бы уже кричала, а ты не кричишь. Не отбиваешься. Не бойся. Я же уже доказал тебе, что мне можно доверять. Ну, посмотришь? Малыш.

Палец Демида убрал выбившийся волос из моей косы со лба хозяйки квартиры и как будто поманил меня за собой. Я встретилась взглядом с глазами, снова ставшими шоколадно-карими, оттенок грозовой тучи исчез, в них опять заискрилась чертовщинка.

— Молодец. Давай теперь договоримся так. Ты пока не будешь верить ни мне, ни ему. Но дашь мне пару дней доказать тебе правду. Я пока не знаю, как это сделаю, сегодня, как видишь, у меня денек был еще тот. Согласен, отцу надо больше доверять. Поэтому и прошу, не требую, дать мне время, малыш. Выгнать или воткнуть в меня ножик, как ты это собиралась сделать, ты всегда успеешь. Так?

— Я бы не…

— Знаю. Вижу. Ты бы этого не сделала. Но и я не делал того, в чем меня обвиняют. Так получилось. И у меня, и у тебя все наложилось одно на другое. Я сюда ехал с другой целью. А видишь, как все вышло. Фортуна. И пока, — он зачем-то склонился и легонько, почти неощутимо, поцеловал меня в кончик носа, — я ей благодарен.

Его сильные руки ухнули меня упереться носом в его ключицу. Терпкий мужской аромат захватил мое обоняние, отключив любые порывы отстраниться. Руки, мои собственные руки порывались обнять его, но их мне удалось удержать на своем месте. Застыла, как манекен, без мыслей, без воли и с одним только желанием. Диким совершенно. Мне хотелось, чтобы Демид доказал свою правду. И самое страшное, что знала это с самого начала.

— Вы… ты обещаешь мне, что уедешь, если…

— Если не докажу тебе, что я прав? Нет, не обещаю. Но это потому, что я знаю правду.

— Все равно, обещайте.

— Ладно. Раз ты настаиваешь. Хоть в этом нет никакого смысла. Лиза, я обещаю уехать, если твой отец окажется правым. А не я. Но этого не будет. Потому что прав я.

— Тогда садитесь, — сказала ему, мысленно выдохнув с облегчением. — Не надо никуда ехать. До утра папа точно не вернется. Вы можете остаться ночевать на диване, как и…

— Э, нет. Лиза, так не пойдет. Ты слишком рано пытаешься разорвать отношения. Мы же договорились, что дашь мне время доказать тебе. И определись уже, на «ты» или на «вы». Я голосую за первое. Все-таки, признай, кроме того, что еще не доказано, я не настолько плохой.

— Я не буду спать с тобой.

— Боишься, не сможешь уснуть? — усмехнулся Демид. — Ладно, не злись. Это не вариант, ты же понимаешь. Кстати, малыш. Давай отложим твои обвинения до выяснения. Я, между прочим, вроде как заслужил сегодня твой поцелуй. Или принцессы рыцарям поцелуи больше не дарят?

Разве ночи могут быть настолько тихими? Слышу, как за открытым окном поют сверчки. Слышу, как в соседней комнате, свернувшись калачиком в ногах у Демида спит Бонька. Дверь в свою комнату не запирала. Боюсь, что может вернуться отец и застать Дроздова спящим. Я не думаю, что папа может вступить с ним в драку или сделать что-то плохое. Не уверена и в том, что Демид обидит отца. Сейчас уже час ночи, а я все лежу и думаю, кто же из них прав? Я на самом деле дала незваному гостю шанс доказать то, что он прав. Верю ли я в то, что папа мог меня проиграть? Я уже не знаю, чему верить. Я не знаю эту жизнь, не знаю других людей и не знаю даже саму себя.

В сотый раз перевернулась на другой бок и натянула на плечи одеяло. Стало вдруг холодно, но не из-за температуры за распахнутым настежь окном, а из-за моих размышлений. Я так и не позволила ему прикоснуться к себе и не поехала в гостиницу. У него не было иного выбора, как остаться здесь и на диване. И опять это никак не вяжется с тем, что о нем рассказал отец. Как может один и тот же человек быть и жестоким, и таким… я не могу сказать и не буду называть его благородным, однако как еще это описать? Зачем он заступился за меня? Зачем притащил сюда Антона? Потешить свое самолюбие?

Нет. И в этом не уверена. В нашем городе парни любят показывать свою удаль и бить друг друга в клубах, на дискотеках, все и всегда из-за девчонок. И никто никогда никого не заставлял извиняться. Так, силу покажут и ходят потом гордые.

— Не спится? — за стеной раздался голос того, о ком я думала все эти часы. Он не встал с дивана, даже не пошевелился, тогда бы Бонька спрыгнул с дивана или послышалось что-то еще.

— Немножко, — помедлив, робко прошептала в том же тоне.

— Хочешь, поговорим? Обещаю не приходить к тебе.

Глядя в свежепобеленный потолок, пробормотала, словно говорила не с живым человеком, а с бестелесным духом.

— О чем?

— Ну, не знаю. Например, о тебе.

— У меня есть собака.

— Это, — за стеной прозвучала добродушная усмешка, — я уже знаю. Он, кстати, спит у меня в ногах. Боится, что я к тебе пойду, я так думаю.

Я не ответила, потому что подумала, что у меня иная версия поведения моего пса. Бонька изначально не доверял Демиду, а сегодня днем словно признал чужака своим боевым товарищем. Такое у меня сложилось впечатление. Но Демиду об этом знать не стоило.

— Ты знаешь, я не говорил тебе. Тамбов мой родной город.

Теперь я услышала еще кое-что. То, как он дышит. Мне виделось, что Демид тоже лежит на спине, заложив большие руки себе под голову и, как и я глядит в потолок. Только что он ненасытно вдохнул ноздрями прохладный ночной воздух, в его комнате окно тоже нараспашку.