Джорджиана Золомон - В объятиях монстра

– Я знаю… – тихо произнесла я, начиная невольно теребить краешек клетчатого пледа.

– Я готов дать тебе время. Месяц, полгода… может быть, чуть больше… но я солгу, если скажу, что готов ждать несколько лет. – Я кивнула и закусила губу. Отчего-то влага начала скапливаться возле глаз, да еще и с такой скоростью, что я удивилась самой себе. – Детка… не спеши, не нужно отвечать мне что-то сейчас. Ты мне очень нравишься, мне хорошо с тобой, но я хочу большего. Я готов для большего, понимаешь? – Я снова кивнула, вслушиваясь в тихий голос Алексея. – Я хочу семьи, уверенности, что ты будешь моей и только моей, я хочу брака, детей.

– Я знаю, Леш… я… подумаю. – Больше мне нечего было ему ответить. По крайней мере, сейчас.

Алексей спал рядом, а я исподтишка им любовалась. После близости он почти мгновенно засыпал, а вот меня ко сну никогда не тянуло, поэтому я пользовалась такими минутами. Разглядывала его, гладила по волосам почти невесомо, прижималась сильнее и укладывала руку туда, где билось чужое сердце.

Чужое ли? Конечно, за два с половиной месяца, несмотря на неприятное начало, я к нему привязалась. И не просто потому, что он был первым и единственным, было что-то еще и я очень отчётливо это улавливала. Правда дать название этому чувству пока не могла. Да и не хотела.

Страшно подумать, но мне в Князеве нравилось практически все… его умение все перевести в шутку, его проницательность и чувство юмора, его острый язык и манеру подкалывать меня без капли злости, так, чтобы я сама могла посмеяться над собой. Нравилась его сдержанность во всем, кроме нашей постели… Нравилось его привычка срываться куда-то резко и незапланированно. Нравилось, что каждый день дарил мне цветы…

А еще мне нравился запах Алексея… его тело, его глаза, улыбка, трогательные ямочки, которые появлялись, когда он хохотал над чем-то… то, что он был на две головы выше, что мог и обожал носить меня на руках, словно я ничего не весила…

Как я могла отказаться от этого? Да, наверное, к детям я была еще не готова, но раз все так сложилось, раз у меня появился тот, с кем я могла бы их завести, то, может быть, пускай так бы оно и было?

Последние две недели с того памятного разговора, предложение о детях не шло из головы. Я всегда их хотела… двоих или троих… но лет через пять, может быть, даже десять. Не планировала наверняка, потому что у меня не было молодого человека даже на горизонте. И вообще, я была занята работой, мастер-классами, мечтами о том, как стану настоящей бизнес-леди…

Но ведь никто мне не запрещал заниматься всем этим и дальше? Леша сразу обговорил этот момент и ни разу меня ни в чем не ущемил. Он не требовал отчета, где и с кем я была, не лазил в моих вещах или телефоне, не запрещал общаться с близкими или, тем более, работать. Могла жить, как прежде, только вместе с этим попытаться завести семью…

Я сомневалась, что все это кардинально изменится и после свадьбы и рождения ребенка он посадит меня под замок… Да, я все еще понимала, кем являлся Алексей. Невольно подмечала, как он меняется, разговаривая с кем-то по телефону, становясь кем-то чужим и совершенно незнакомым…

Ну и вооруженная охрана на входе дома тоже много, о чем говорила. Но и представить себе, что сейчас мне придется собрать вещи и оставить Лешу, больше никогда с ним не видеться, не засыпать в обнимку, как сейчас, и не встречать рассвет… она казалась почти невыносимой. Тогда… может быть, оно стоило того… стоило попробовать?

– Почему ты просто не потребовал от меня выполнить то, что предложил? – Меня действительно интересовал этот вопрос. Разум все еще говорил о том, что передо мной хищник, который проходился по головам многих. Тогда почему он не сломал меня? – Почему просто не заставил родить и отдать тебе ребенка?

Утро выдалось немного суматошным. Мы проспали, наспех принимали душ, а на завтрак у нас оставалось ровно пятнадцать минут, поэтому этим самым завтраком стал просто кофе. Знаю, может быть, это был не самый подходящий момент для подобного разговора, однако я почти всю ночь не спала. Думала об этом, о его словах, о своем решении…

– Ух ты, Конфетка, – он улыбнулся, перестал вертеться и присел напротив меня. – Хорошие вопросы с утра.

– Прости… просто я хочу знать.

– Виола, как ты думаешь, какой будет жизнь ребенка с одним родителем? А если один из родителей не хотел ребенка? – тихо, но твердо начал Алексей. Я интуитивно промолчала, поняв, что это риторические вопросы. – А что ты думаешь о тех, кто рожает для денег и из-за денег? Я не пожелал суррогатного материнства или просто девушки с улицы, которая сделала бы все, что я прикажу, потому что я хочу, чтобы мой ребенок был любим и дорог своей матери. Эта связь будет с ним всегда. Когда оба родителя любят своего малыша… это благословение, понимаешь? – он накрыл мою руку своей большой ладонью, а я только кивнула в ответ. Я была согласна с каждым его словом и тоже не понимала, как можно приводить кого-то в этот мир ради смехотворных сумм. – И наоборот, если кто-то отказывается от своего ребенка, этим самым, он его проклинает, оставляет жить в вечных муках и с вопросом «почему»? Чем он или она был не достоин любви своих собственных родителей… Я хочу видеть своих детей самыми счастливыми. Я хочу, чтобы их родила прекрасная девушка с добрым сердцем и чистой душой. – Леша замолчал, а я не нашлась, что ответить. Поэтому встала и подошла к нему, чтобы прижаться, как можно сильнее, уложить голову на чужое плечо и подарить невесомый поцелуй в щеку.

– Я согласна, Леш.

– Правда? – прошептал он в самые мои уста, а я только еще раз кивнула прежде, чем потянуться к чужим губам.

– Мне жаль, Лер, но я не знаю, что мне еще сделать… – Сестра плакала навзрыд минут десять к ряду, а я не могла ее успокоить. Мне было ее чертовски жаль, но что делать не могла приложить ума.

Я заехала к ней после работы, потому что она уже два дня отвечала мне односложными предложениями по телефону и явно чего-то не договаривала. Артем тоже был мрачнее тучи, но уверял, что все хорошо и он идет на поправку.

– Если мы помедлим еще месяц-полтора, шансов на восстановление почти не останется! – прокричала Валерия сквозь рыдания. Мы сидели в небольшой гостиной, я успокаивающе гладила Леру по голове и плечам. Не должна была моя беременная сестра плакать с таким надрывом, не должна…

Проблем у нее было выше крыше и у меня сердце разрывалось при виде от слез родного человека. Квартира, которую мы выставили на продажу, не уходила по нужной цене, Лера говорила, что покупатели называли смехотворные суммы, которые не покрыли бы даже половины необходимых расходов для Артема.