Федерико Моччиа - Три метра над небом. Трижды ты

– А теперь – новость последнего часа, и вы узнаете ее первыми. Мы с Эле женимся!

Они улыбаются друг другу. Маркантонио снова садится и ее целует, они действительно влюблены. Мы их поздравляем, и я начинаю острить:

– Ну и кто кому сделал предложение?

Маркантонио чувствует себя почти оскорбленным.

– Я, и я встал на колени, уж не скажу тебе, какие я говорил слова…

Эле демонстративно подчеркивает:

– Восхитительные.

– Ну конечно. – Маркантонио сразу же сбивает ее с толку: – Мы должны придумать для себя странную и забавную свадьбу, на пляже или на корабле, только для нас, потому что если устраивать ее для всех, то люди начнут ее сравнивать с вашей, и мы, разумеется, сильно проиграем…

– Да брось ты. – А потом Джин, с ее естественным простодушием, спрашивает: – А когда она будет?

Эле отвечает без запинки:

– Двадцать шестого июня.

Для любого это был бы нормальный вопрос, но для всех нас он тут же оборачивается ужасным сомнением. Мы недолго молчим.

– Я открою мороженое, которое вы принесли, ладно?

И я встаю из-за стола, пока Джин пьет воду, а потом снова смотрит на Эле и Маркантонио.

– Я рада за вас.

Эле ей улыбается.

– Спасибо. – Потом она подходит к Джин и пожимает ей руку. – Вас устраивает эта дата?

– Это неважно.

Я на кухне, но до меня долетают эти слова, и у меня сжимается сердце. Это все равно, что она сказала бы: «Я бы с большим удовольствием пришла на вашу свадьбу, но меня уже не будет».

Я не хочу об этом думать и потому возвращаюсь к ним, как будто ничего не слышал.

– Вот, я принес и вафельные стаканчики. Где вы их купили? Я их немного попробовал, и они показались мне просто сказочными.

– Мы купили их в кафе-мороженом «Римлянка», на улице Кола ди Риенцо, они открылись недавно, и делают еще и блинчики, и граниты, а потом заполняют вафли черным или белым шоколадом и добавляют сливки. Меня вот всегда возмущало, что в Милане за сливки с тебя берут пятьдесят евроцентов, представляете себе?

– А если положить себе двойную порцию?

– Ну, наверное, евро.

Мы продолжаем болтать о всяких пустяках, так что потом, в конце, когда вспоминаешь вечер, ты никогда не помнишь, что ты сказал, помнишь только свое состояние, и, самое главное, что ты по-настоящему чувствовал в глубине души. Но на этот раз мне еще врезались в память слова Джин, когда она прощалась с друзьями у порога, перед тем, как они ушли:

– Я рада, что вы зашли, и счастлива, что вы поженитесь. До сих пор я очень беспокоилась об Авроре, но теперь я чувствую себя спокойней. Пожалуйста, приходите чаще.

Она закрывает дверь, и я ее обнимаю, глажу ее по лицу.

– Хороший был ужин, правда?

– Чудесный. Это просто невероятно, что они женятся, да?

– Да.

Мы начинаем понемногу прибираться, но я замечаю, что она устала.

– Оставь, любимая, я сам все сделаю.

– Спасибо.

– Не за что. Хотя мне кажется, что тебе немного лучше.

Она оборачивается и начинает смеяться.

– Ну да, похоже на то, как ты говорил, что я не потолстела, или отлично выгляжу без макияжа!

– Нет, неправда, да и потом я действительно так думал! И сейчас тоже.

Но я, к сожалению, ошибаюсь.

Воскресенье, утро, девять часов, светит теплое солнце, и мы с Джин, вместе с Авророй в коляске, прогуливаемся по парку «Вилла Глори». Чувствуется запах лошадей от расположенного чуть ниже манежа. И еще – запах дождя, который шел ночью. Мы останавливаемся у маленького бара и заказываем капучино.

– Съешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо, я не хочу есть.

– Я возьму цельнозерновой рогалик.

Мы идем дальше. Джин оборачивается ко мне и улыбается. Я замечаю, что у нее на губах остался след от кофе.

– У тебя «усы», подожди.

Я нежно провожу ей указательным пальцем по губам. Она останавливает мою руку, закрывает глаза и целует ее. Подержав немного руку у своих щек, она снова подносит ее к своим губам, открывает глаза, улыбается мне и отпускает ее.

– А ты знаешь, я тебя простила.

Я подхожу к ней. Я знаю – что бы я ни сказал в этом случае, все будет не то. Сказать ей «спасибо» было бы ужасно. Так что я молчу. А она, наоборот, продолжает:

– Ты подарил мне самое прекрасное в мире – то, чего я хотела больше всего, ты сделал мне самый чудесный подарок. И то, что этот подарок – именно от тебя, делает его особенным.

– Джин, я…

– Тсс! – Она поднимает руку и на мгновение закрывает глаза. А потом продолжает везти коляску. Она делает это медленно – может быть, чтобы не разбудить Аврору. – Позволь теперь сказать мне. У тебя вся жизнь впереди, чтобы много всего сказать. Сегодня буду говорить я, а ты меня слушай… – Она мне улыбается. – Хорошо, время от времени и ты можешь что-нибудь говорить. Но только не мешай мне, а то я слишком устану, если мне придется тебе возражать…

Мы продолжаем идти по дорожке парка. Время от времени пробегает трусцой какой-нибудь парень, быстро идет женщина постарше, на скамейке мужчина читает газету. Чуть дальше, у колонки с водой, женщина поит своего маленького джек-рассел-терьера, а потом открывает бутылочку, чтобы наполнить ее свежей водой. Мы сворачиваем на внутреннюю аллею, ведущую к площадке на холме. Здесь мы уже не встречаем никого, только светит чудесное солнце. И внезапно, вдохновленная всем этим спокойствием, Джин снова начинает говорить:

– Я хочу, чтобы она занималась боксом, чтобы стала сильной, но и женственной, элегантной и спортивной, умной и забавной, чтобы она была похожа на меня… – Потом она передумывает. – Чтобы у нее было что-то от меня. Что-то, что время от времени будет заставлять тебя думать обо мне – может, когда ты будешь один, что-то будет заставлять тебя улыбаться и ценить мои достоинства через нее.

– Но я всегда их ценил.

– Да, правда. Тогда сделаем так, чтобы они были и у нее. Хорошо? – Она смеется. – Хочу, чтобы ты для нее всегда был доступен, чтобы не забывал о ее дне рождения, чтобы ты ее бранил не слишком сильно, с любовью, чтобы всегда давал ей понять, что она способная и значимая – даже когда она будет делать первые ошибки. И кто бы рядом с ней ни был, ты должен доверять этому человеку на все сто процентов. Мне бы хотелось, чтобы ты был как Мел Гибсон в том фильме, который мы вместе смотрели – «Чего хотят женщины», ты помнишь?

– Да. Это было летом, показывали цикл фильмов с ним. В кинотеатре «Тициано».

– Он слышал мысли женщин. И помогал дочери, когда она немного запуталась с подготовкой к выпускному и даже когда она собиралась впервые переспать с парнем.

– А вот этого я не помню!

– Ты врешь. Или ты должен посмотреть это фильм еще раз. Ты должен быть рядом даже в такие моменты. Должен думать о ее любви, направлять ее, но не заставлять. Советовать ей, но всегда предоставлять ей свободу решать самой… Вот.