А Мерфи - Немножко чокнутая

— Здравствуйте, миссис Фриман. Как вы себя чувствуете?

Я нажимаю кнопку, чтобы приподнять кровать и сесть.

— Со мной все в порядке. А еще мне нужно кое о чем вас попросить.

Она смотрит на меня поверх своей папки.

— О чем, дорогая?

Я указываю на левую руку и говорю:

— Мой имплантат. Он у меня уже почти три года. И его нужно убрать. Я собиралась на прием на следующей неделе.

Она улыбается и кивает.

— Я попрошу, чтобы врач зашел и вынул имплантат. Вы собираетесь завести ребенка?

Я качаю головой.

— О, нет, определенно, нет. Не в ближайшие десять лет. Я хочу заменить его на что-то другое: таблетки или инъекции. Хотя, если честно, я не уверена, что с моей памятью смогу помнить про таблетки.

— Ох, понятно, — улыбается она. — Приятно видеть, что у молодой девушки есть голова на плечах.

— Так я и говорю, но мой муж хочет ребенка. Такое ощущение, будто он — женщина в отношениях, — хихикаю я, а она смеется со мной. — Спасибо, доктор..? — я жду, когда она назовет свое имя.

— Я прошу прощения, — она шлепает себя по лбу. — Зовите меня Амелия. Если вам что-нибудь будет нужно, то просто нажмите эту кнопку. И я сразу появлюсь.

— Спасибо, — я улыбаюсь, и она машет перед уходом.

Я беру свой телефон, который заряжается на столе возле меня.

Майя: Где ты, сученок? Я голодна, хочу пить, а мой муж-раб куда-то провалился.

Джеймс: Я уже подхожу, принцесса. И кого ты называешь «сученок»? Сучка.

Майя: Прости, что ты там вякнул? Я была слишком занята, думая, какой же ты сученок, что не обратила внимания на остальное сообщение.

Джеймс: Не смешно…

Майя: Боль от смеха в правом боку не согласна.

Дверь открывается и Джеймс, чисто выбритый, одетый в светло-голубые джинсы и белую рубашку, заходит в палату. Его темные волосы зачесаны назад, и он пахнет божественно. Моим любимым лосьоном после бритья.

— О е, как ты можешь приходить в таком виде, когда я так ужасно больна.

Его глаза расширяются, и он осматривает себя.

— Что? Я выгляжу глупо?

Я щурюсь от его идиотизма.

— Дорогой, ты выглядишь чертовски привлекательно. Господи, я бы о ала тебя, даже если бы ты был наряжен в барахло. Ням. Когда нам можно заниматься сексом?

— Когда тебе станет лучше.

— Эй, я думаю, — говорю я, чтобы сменить тему. — Я хочу сделать татуировку на шраме, когда все заживет после операции. Что думаешь?

Он пожимает плечами и садится рядом со мной в кресло.

— Все, что захочешь, малышка.

Я улыбаюсь, когда в палату входит женщина в зеленом халате. В руках она держит поднос.

— Вы хотите удалить имплантат?

Брови Джеймса подлетают аж до линии роста волос. Я знаю, что он думает, поэтому быстро добавляю:

— И я хочу, чтобы сразу сделали инъекцию.

Женщина смеется и протягивает мне руку.

— Я — доктор Рот. К сожалению, мы не можем ввести вам инъекцию немедленно. Надо дать вашему телу время прийти в норму. Вы думали о таблетках? Их вы сможете начать пить сразу, как начнутся месячные.

Я пожимаю плечами.

— Таблетки, было бы прекрасно, — я поворачиваюсь к Джеймсу. — Следующие несколько недель тебе придется надевать чехол.

Он фыркает, но ничего не говорит. А доктор начинает делать свое дело. Я отвожу взгляд, пока она протирает мою руку, делает небольшой надрез и вытаскивает имплантат пинцетом. Она зашивает надрез и вновь вытирает, прежде чем накладывает повязку и, улыбаясь, уходит. Не забывая дать мне таблетки и рассказать, как их принимать.

— Мы не можем заниматься сексом в течение следующих нескольких недель. Или забыла?

Я подмигиваю своему мужу.

— Дорогой, поверь мне. Я найду способ, чтобы не было больно.

Игнорируя протесты мужа, я работаю из больницы при помощи его ноутбука. Я проверяю свою электронную почту и делаю все необходимые звонки. Мой дизайнер интерьера побывал в нашей новой квартире и назвал приблизительную стоимость. Когда я показываю Джеймсу, он кивает, но говорит, что хочет проследить за всем, чтобы было сделано со вкусом.

Сильвия, Мария, Саммер, Джессика, Тони, Крис и Джейкоб — все приходят ко мне. Они приходят во время приемных часов с шести. Я вижу, что моему мужу не очень нравится Джейкоб. Я не виню его. Я бы тоже не хотела тусоваться с кем-то, с кем бы он сказал, что не против переспать. Хоть я и не так давно знакома с Джейкобом, но уверена, что мы станем отличными друзьями.

Они уходят почти в десять, после просмотра фильма, а я чувствую себя перекаченной лекарствами, и ни на что особо не обращаю внимания. Я хихикаю практически над всем.

Джеймс сидит в углу комнаты за своим ноутбуком. Какое-то время я просто смотрю, как он работает, упиваясь тем, как он прикусывает язык между зубами и как хмурит брови, когда сосредотачивается. Он поднимает взгляд и видит, что я наблюдаю за ним. Он кокетливо улыбается и возвращается к работе. Заканчивая примерно через час, он идет ко мне.

— Эй, малыш, — говорю я тихо и нажимаю на кнопку с чудесным лекарством. — Мне очень жаль, что испугала тебя.

Он смотрит на меня грустными глазами.

— С этого момента, даже если просто покалывание в пальце, обещай, что отнесешься к этому серьезно. Доктор вообще не понимает, как ты ходила. Она говорит, что у тебя должны были появиться жуткие боли. Большинство людей отключаются перед разрывом аппендикса.

— Я упрямая, как осел, — вздыхаю я, пытаясь поднять настроение. — Мне, правда, было очень плохо. Но я действительно думала, что это все из-за месячных, потому что их долго не было. Когда месячные начались — это послужило подтверждением, почему у меня были боли, и я не хотела устраивать переполох из-за этого.

— Ты могла бы уже никогда не устроить переполох. Я почти потерял тебя, — произносит он шепотом, а его зеленые глаза заволакивает печаль. — Обещай мне. Ты скажешь мне в следующий раз, даже если тебе станет немного не по себе.

Я киваю и притягиваю его, чтобы поцеловать.

— Я люблю тебя.

— Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет он и выключает лампу. — Давай спи.

— Дорогой, иди домой. Поспи на удобной постели, возвращайся на работу. Со мной все будет хорошо, — говорю я сквозь тьму.

Он берет мое лицо в ладони и прикасается своими губами к моим так нежно, что на глаза наворачиваются слезы.

— Я не уйду. Ни сейчас, никогда.

Прошло две неделе, прежде чем меня отпустили домой. Две гребанных недели! Инфекция вызвала слабость и рвоту, да и когда твой живот перетрясли куча врачей — это чертовски больно. К счастью, антибиотики помогают, и я чувствую себя не совсем хорошо, но шрам заживает. Мне недавно сняли швы, и сам рубец оказался меньше, чем я думала, когда отек практически спал. Они сказали, если бы я пришла до того, как внутри меня все взорвалось, то они сделали бы шрам едва заметным. Минимально-инвазивная операция или типа того.