Стелла Грей - Котобар «Депрессняк»

Вот почему мы – девушки, иногда такие глупые?

– Кстати, как там Тина? – я решила перевести тему, чтобы не ковырять свою рану еще больше. – Вы ужились?

Джон замялся и болезненно потер скулу, на которой только сейчас я заметила небольшой синяк.

Она его побила, что ли?

– Мы-то ужились, – начал он. – Но ее муж оказался против.

От такого поворота события я оказалась немного в шоке. Округлив взгляд, я затребовала подробностей. И когда Роу вывалил все наружу, я поняла, что не только у одной меня в мыслях черти плясали, у Джона в голове были свои тараканьи бега:

– Меня пугает то, с какой легкостью она и ее сын вошли в мою холостяцкую жизнь, – поделился он, словно я его лучший приятель. – Даже кошки и те… Хотя, кажется, об этом я уже говорил.

Он неожиданно замолчал и почему-то решил, что дальше можно не рассказывать.

Джон подошел к перилам мостика, через который мы переходили, оперся на них и глядя в воду продолжил:

– Я чувствую себя котом, который всю жизнь прожил так, как он хочет на улице, но тут его подобрали и принесли в теплый дом. Вкусно кормят, обстановка уютная, и даже… Нет. За ушком конечно Тина меня не чешет. Но ощущение какой-то ментальной ласки присутствует. Просто я помню, как было раньше, и то что сейчас мне кажется одновременно неправильным и в то же время, мне теперь не хочется ничего менять.

– Выходит, ты запутался, – резюмировала я, пристраиваясь у перил рядом и заглядывая в темные воды мутного канала Темзы. – И начал что-то чувствовать к Тине.

– Я? Нет. Совершенно!

– А я думаю – да. Потому что ты не похож на того. кто мириться с тем, кто его не устраивает, – тут я решила немного раскрыть тайну, потому что чувствовала свою ответственность за то, что произошло у Джона. – Когда я придумала, чтобы ты помог Тине, даже не рассчитывала, что сможешь продержаться с ней так долго. А тем более еще с ребенком, была уверена, что выпроводишь их в итоге всеми правдами и неправдами за порог, предварительно решив их жилищный вопрос как-то иначе. Но видишь, вместо этого уже спустил ее мужа с лестницы.

– Это другое, – все еще сопротивлялся Роу. – Этот Эдгар бесцеремонно вломился в мою квартиру и смел угрожать. Я не мог поступить иначе.

– Мог, – покачала я головой, прекрасно понимая, что человек спорящий на кошку, вполне мог додуматься и не до такой жести. – Если бы тебя не устраивало пребывание Тины и Сэма в доме, ты бы отдал их Эдгару. А раз не сделал этого, значит, посчитал их членами своей зоны комфорта.

Роу не ответил. Вместо этого поднял с мостовой камешек и с размаха бросил в воду.

– Напомни, на кого ты там учишься? Не на психолога случайно? – наконец, спросил он.

– Экономиста, – покачала головой я, на что Джон усмехнулся.

– Надо же, почти как я и Бенедикт, в свое время.

При упоминании Осборна я помрачнела. За разговором о проблемах байкера я почти забыла об аристократичной зануде.

– Упс, прости, – верно истолковав мою мину, извинился мужчина, а я посмотрела на него так, словно прибить хотела.

Если бы не дурацкий спор на Нибелунга, ничего бы вовсе не произошло.

В этот момент в сумке особенно пронзительно тренькнул телефон. Пришлось лезть, смотреть кто же там, что написал, но стоило взглянуть на экран и я едва не выпустила аппарат из рук.

– Эй, тебе плохо? – Роу обеспокоенно пытался заглянуть мне в лицо. – Ты побледнела, как смерть.

Я подняла на мужчину глаза, и сама не поняла, почему вижу Роу так расплывчато. Просто пелена слез застилала взгляд, а на душе было так противно, что я действительно стала ощущать себя самым ничтожным человеком во всей вселенной.

– А купи мне торт. Большой, шоколадный, чтобы есть его ложкой прямо из середины, – неожиданно для себя самой произнесла я, понимая, что только львиная доля сладкого может заглушить вкус противной горечи на языке. – Хотя нет, пошли вон в то кафе. Я сама все куплю!

Скрипнув зубами и не дожидаясь реакции собеседника, я зашагала к пафосной кондитерской, которая всегда славилась заоблачными ценами.

– Эй, Марго, – догнал меня голос Джона. – Так что случилось?

– Получила расчетный. – Ответ я буквально выплюнула, при этом сжимая пальцы в кулаки от бессильной злости и обиды на Бенедикта, который даже не соизволил встретиться со мной последний раз, для самого последнего разговора. – Теперь могу себе позволить все что угодно, и ни в чем не отказывать!

Потому что на телефон пришла смс с отчетом из банка о поступление на мой счет средств, сумму которых я побоялась бы даже озвучить вслух.

Спустя три дня

– Ну и свинья же ты, – Роу вошёл в мой кабинет и поставил на стол переноску, при этом едва не свалив на пол графин с сорокалетним виски и стакан с ним же. – Твой выигрыш.

Я поднял на Джона нетрезвый взгляд, а после посмотрел на обитателя кошачьего домика. Внутри спал котенок Нибелунга, о котором я признаться забыл.

– И каков вкус победы? – с ехидством спросил байкер.

– Не чувствуется, – хмуро признался я, заливая свой ответ новой порцией алкоголя.

– Ещё бы… неужели ума не хватило расстаться с Марго как-то более мягко и по-человечески?!

Я только поджал губы. Ну не объяснять же ему, что, быть может, я и вовсе расставаться передумал. Но девушка в итоге ясно дала понять, что меня в своей жизни видеть не желает.

Когда в тот вечер, я отвёз Марго к её родителям, а после вернулся все объяснять своим, то на серьёзный разговор у меня ушло почти все время до глубокой ночи.

Отец ликовал, а мать, мне даже показалось, немного расстроилась. Мысленно она уже качала внука.

Впрочем, это было неважно. Из-за всей этой ситуации чувствовал я себя паршиво, поэтому родителям заявил честно, что отношения с русской девушкой планирую продолжать уже за рамками деловых. По крайней мере, попытаюсь.

Самой Марго я планировал рассказать все утром, когда она явится на работу, но приехав к открытию бара, девушку так и не встретил.

Зато на электронной почте обнаружил заявление об увольнении и короткое письмо – свалить из её жизни и подтереться денежными подачками, что от меня и моей семьи ей больше ничерта не нужно, и чтобы я забыл дорогу к её дому.

Вот только хрена-с-два я забыл, теперь я даже выучил номер Марго телефона наизусть, впрочем, его она отключила и не поднимала.

– Она полдня в тот день проплакала, – продолжил Роу, будто мне и так мало было. – Давилась в кафетерии тортом и вытирала слезы, а тебе ещё совести хватило, ей сообщения писать. Кажется, после пятого, она разбила телефон.

Я нахмурился, ничего не понимая. И виной тому был не алкоголь.

– Что ты несёшь? Какие ещё сообщения?

– Понятия не имею, – Роу все же соизволил сесть в кресло напротив, при этом продолжая сверлить меня далёким от дружелюбия взглядом. – Тебе виднее, твои же сообщения. Я в тот момент себя таким козлом чувствовал, понимая, что это и моя вина тоже, но признаться не мог, понимая, что ещё больше добью.