Джессика Соренсен - Спасая Куинтона

Боже, звучит слишком нравоучительно.

К счастью, у Леа есть дядя, который живет в Вегасе. Его зовут Брэндон, и он сказал, что позволит нам остаться в его доме на пару недель, в противном случае пришлось бы снимать номер в отеле, а у нас мало денег с тех пор, как мы уволились с работы на летние каникулы.

— Ты уверена, что все будет в порядке? — делаю звук приемника тише. В машине жарко, ноги прилипают к кожаному сидению, и руки скользят, держась за руль.

Леа поднимает голову от стопки бумаг, лежащей у нее на коленях, она читает, не отрываясь, уже довольно долго, пытаясь изучить проблему наркомании, хотя я пробовала ей объяснить, что статьи из интернета не помогут вникнуть в суть проблемы, а лишь поверхностно ознакомят с ней.

— Я же уже говорила тебе, что так будет, тысячу раз.

— Я знаю, — заправляю выбившуюся прядь за ухо. — Но чувствую, что это моя вина.

Она качает головой и снова переключает внимание на бумаги.

— То, что произошло между мной и Джексоном назревало уже давно.

— Но я люблю вас обоих, — надеваю солнечные очки. — Мне больно, что вы расстались.

— Мы бы расстались в любом случае, — она отвечает, не отрывая взгляда от текста. — Мы разговаривали об этом последние несколько недель. Мы хотим разного… он хочет стабильности, жить вместе, обручиться, а я… я даже не знаю, чего я хочу. И пока это не выясню, ничего не будет.

Не могу ей ничем помочь, но думаю о том, что я хотела от Лэндона стабильности и совместного будущего, но он никогда не говорил об этом, что заставляет меня задуматься, как давно он планировал уйти из этого мира.

Я смотрю вперед на дорогу, которая проходит через пустыню с кактусами.

— Мне по-прежнему трудно в это поверить, вы, ребята, были словно родственные души.

— Я не верю в существование родственных душ, — она несколько раз прочищает горло, пытаясь бороться с наступающими слезами. — Но мне тоже больно, и я не хочу больше говорить об этом, иначе начну реветь. Тогда ты тоже начнешь плакать, и вся дорога пройдет в наших слезах, так что давай просто прекратим это обсуждать.

Продолжаю вести машину, стараясь сосредоточиться на Лас-Вегасе, вместо того, чтобы думать о Куинтоне, Леа и Джексоне, или как расстроится моя мама, узнав, что я не приеду, но у меня ничего не выходит. Мы с Леа молчим некоторое время, решаю заехать на заправочную станцию, так как лампочка уже начинает мигать, и, наконец, позвонить маме и рассказать ей, что происходит. Я избегала этого разговора, зная, что она начнет волноваться, но не хочу от нее ничего скрывать. К тому же, она думает, что я на пути домой.

— Мне нужно позвонить маме, — говорю Леа и протягиваю свой кошелек из сумки. — Можешь пока заправиться?

Леа откладывает бумаги на заднее сидение.

— Конечно, — она берет мой бумажник и выходит из машины, пока я набираю номер мамы и опускаю вниз стекло на двери, потому что с выключенным двигателем кондиционер не работает, и в машине становится жарче, чем в аду.

Мама берет трубку после двух гудков, и ее голос такой ликующий, будто она очень счастлива меня слышать.

— Я как раз собиралась звонить тебе, — говорит она. — Чтобы узнать, когда ты будешь дома.

— Оу, — я цепляюсь крепче за руль, нервничая и чувствуя, как вспотели мои ладошки. — Да, насчет этого…я не приеду домой.

— Что ты имеешь ввиду? — ее голос звучит огорченно.

— Дело в том… — тяну время, прочищая горло. — Слушай, мам, не расстраивайся, но мне нужно съездить в Лас-Вегас на пару недель.

— Вегас? — переспрашивает она, на сей раз взволнованно. — Зачем ты туда едешь?

— Потому что… мне нужно помочь другу.

— Какому другу? — задает она вопрос неодобрительным тоном, думаю, она уже догадывается, о ком идет речь, тем более она знает, что я занималась его поисками для согласования моего видеопроекта.

Медленно выдыхаю.

— Ты помнишь того парня, Куинтона, о котором я тебе рассказывала?

Она довольно долго молчит и, когда, наконец, говорит, ее голос звучит довольно настороженно.

— Да, тот самый, с которым ты проводила время прошлым летом, верно?

— Да, это он… мне нужно с ним увидеться, — я задерживаю дыхание в ожидании ее реакции, думая, что сейчас она начнет кричать на меня, отговаривая ехать.

Она опять замолкает, и я слышу ее тяжелое дыхание на другом конце провода.

— Зачем?

— Потому что ему нужна моя помощь, — я удивлена, что она не психует.

— Помощь с чем? — продолжает выпытывать она.

— С… чувствовать себя лучше, — уклончиво отвечаю.

— Нова, я не думаю, что это хорошая идея, — говорит она быстро, как будто в ее голове что-то щелкает на моих словах о помощи Куинтону. Я рассказала достаточно о прошлом лете, так что она знает многое о нем, но не знает инцидента с машиной. Поэтому мне нужно быстро посвятить ее в некоторые детали той аварии, пока Леа заправляет машину. Я обязательно должна ей рассказать все самое важное, через что ему пришлось пройти, что я чувствую, стремясь помочь ему, и как это для меня значимо. Когда я заканчиваю, мама молчит, и я начинаю беспокоиться о ее реакции.

— Так Леа с тобой? — наконец, она нарушает тишину. Моя мама очень любит Леа. Я приглашала ее к нам домой на Рождество в прошлом году, и мама провела много времени, беседуя с ней, и теперь не может дождаться, когда встретится с ней вновь.

Я смотрю в окно заправки и вижу, как Леа расплачивается у прилавка.

— Да.

— Как долго вы там пробудете? — спрашивает она, и я удивляюсь, что она сдалась так быстро и без боя.

— Я не уверена… это все будет зависеть от…

— От чего?

— Насколько ему плохо, — говорю, вытирая вспотевшие ладони о края шорт.

— Нова… Я не думаю, что это хорошая идея… — повторяет она, пытаясь подобрать правильные слова. Чувствуется, что паника охватывает ее, и она боится потерять свою дочь. — Нова, я имею в виду, что ты едва переборола в себе это состояние, и я боюсь, что будет слишком просто вернуться к нему.

— Мама, я намного сильнее, чем раньше, — заверяю ее. — И у меня есть Леа, чтобы присматривать за мной, ты прекрасно знаешь, насколько она хороша в этом.

Она вздыхает с тяжелым сердцем. — Я все равно беспокоюсь и не думаю, что так просто могу отпустить тебя.

— Я тоже беспокоюсь, но о Куинтоне, — говорю ей. — Мам, у него никого нет, кто бы смог помочь ему, по крайней мере, кого я знаю. И если ты сильно переживаешь, можешь в любой момент приехать и увидеть меня. Это всего восемь часов езды, но я обещаю, что всё будет в порядке.

— Ты разрешаешь мне приехать? — ошеломленно спрашивает она.

— Да, потому что знаю, что не будет ничего такого, — отвечаю ей. — Я буду в порядке. Я могу это сделать — помочь ему. И это нужно мне, не только ему… для меня это… это просто то, что я должна сделать, нравится тебе это или нет, — ненавижу себя за последние сказанные слова, но это было необходимо, чтобы поставить точку и ей нечего было возразить.