Алексей Стахеев - Давай навечно оставим сияние в небе

Есть много моментов из жизни моей,
Которые мне не понятны.
В моём окружении так много людей,
Их всех считаю проклятьем.

Одни — это черти адского пекла,
Выводят меня из себя.
Другие, которых почти незаметно,
Не знают, что сердце хранят.
Моё сердце хранят.

И вроде понятно, кто дорог мне больше,
Но всё ж боюсь я их всех.
А всё потому, что тот, кто дороже
Ударит гораздо больней.
Ударит без всяких помех.

У многих есть друзей навалом,
Но не у всех найдётся тот,
Который, говоря помалу,
В тиши глухой тебя поймёт.

С которым, уронив ни слова,
Друг друга сможете понять.
Только взглянув в глаза такого,
Захочешь сразу ты летать.

И я нашёл такую душу,
С которой тихо пошептать
Приятней и гораздо лучше,
Чем с кем-то радостно кричать.

Мне так приятно человека
По имени звать нежно «Ксеня».
Ведь для неё я в кой-то веки
Стал кем-то важным, как Есенин.

Пожалуйста, со мной останься,
Момент наполни безмятежьем.
Не забирай ты моё счастье,
Не оставляй меня. И прежде

Чем я смогу увидеть взор твой,
Ты не должна меня покинуть.
Любимая, не дай мне сгинуть.
Ведь я зависим уже стал
От той улыбки, этих глаз.
И мир мой так ничтожно мал,
В коем нет меня с тобою — нас.

И если ты меня покинешь,
Я буду сломлен и разбит,
Единственный твой фаворит.

Как сильно бы я не старался,
Но всё-таки в силу причин
Я так много раз ошибался,
Что скоро не хватит мне сил.

Пойти утопиться, взорваться?
Ну, нет, ведь я не из тех.
Я жизнью привык любоваться,
Поменьше чтоб видеть помех.

Пороки общества просты до безнадёги:
Все маски надевают на себя.
Хотят убить они свои тревоги,
В непонимании других людей виня.

А сами ничего они не значат,
Под масками их мир не так велик.
Для них простая нерешаема задача,
И внутрь разума темнейший мрак проник.

Эх, люди, вы неумолимы,
В своем давно вы варитесь соку.
Возможно, чувствуйте себя непобедимо,
На самом деле не убили слабость ту,

Которая сожрет вас, не умолкнет,
Как снимете вы маску пред толпой.
Так много вас в хорошей упаковке.
Так мало вас с таинственной душой.

«Началось все с неумения чулки надевать,
А закончилось неумением жить.» —
Так Добролюбов дал нам понять,
Как Обломова стоит судить.

Воспитание Ильи породило в нём лень.
В чрезмерной опеке он жил,
Исходя из того, что он каждый день
Мог надеть только с няней чулки.

Семилетний мальчишка, окруженный заботой,
Любопытен вполне был и резв,
Но родители вовсе убили охоту
Заходить в приключенческий лес.

Зародились привычки в Обломовском детстве:
После трапезы он хотел спать.
И характер его изменился. В последствии
«Лучшим другом» стала кровать.

Вот подрос наш Илюша, стал чуть взрослее,
И пора бы учиться ему.
Но какой в этом толк, ведь на самом-то деле
Круглый год гонял он лафу.

Ведь и правда, по сути умение простое:
На себя чулки надевать.
Но Обломов не мог даже этого. Вскоре
Он сумел свой характер сломать.

И вырос Илюша, как Ольга сказала,
Беззащитным маленьким голубем.
Серьёзных решений не принимая,
Он прятал в крыло свою голову.

Добролюбов написал всего пару строк,
Весь роман сумев объяснить:
Все начиналось с обычных чулок,
А закончилось неумением жить.

Всё чуждо в мире для поэта.
Возможно, он с другой планеты,
Ведь видит то, что глаз не видит,
Что не понятно никому.
Поэт… он чует за версту
И это свято ненавидит.

«Но как же чувственность поэта?» —
Спросить могли б вы у меня.
А я отвечу: глупость это,
Поэты — психи, как и я.

Зачем сидим мы по ночам,
Всё пачкая листы?
А я отвечу: дар нам дан
Всё видеть «с высоты».

Но этот дар карает нас,
За что не понимаем…
Хотя отвечу парой фраз:
Мы души так сжигаем
И как тушить не знаем.

Слившись в танце пылали два сердца,
А одно рвалось на куски.
Лишь с тобою смог я согреться,
Уходя от всей суеты.

Вожделел прикасаться к тебе я,
Забывая где я и кто.
Нужных слов сказать не умея,
Мне хотелось бы выйти в окно.

Но какой в этом смысл, зачем?
Я бы лучше судьбу испытал,
Чтоб корабль жизни моей
Наконец нашёл свой причал.

Пусть он полуразрушен, разгромлен,
И, наверно, на облик не мил,
Но моя жизнь стала возможной,
Лишь когда я тебя полюбил.

Я вечер каждый рад встречать и ночь,
Ведь скоро встречусь я с тобой.
Ты унесла мои тревоги прочь,
Но с ними унесла и мой покой.

Мне ежедневно хочется коснуться
Твоих прекрасных рук и щёчек.
И в сладость губ твоих мне окунуться
Сейчас охота очень-очень.

И взгляд свой не могу я оторвать
От невозможно ярких глаз твоих.
Я мог желание сейчас бы загадать,
Ведь ты как павшая звезда в руках моих.

Но главное — момент не упустить,
Когда дозволено мне будет
Тот терпкий нежный фрукт вкусить,
Его обычно называют «губы».

Вы помните тот вечер, Владислава?
В глаза друг другу мы смотрели.
Мне Вас тогда так не хватало,
Я счастью своему не мог поверить.

Общались с Вами мы непринуждённо,
И Вы смеялись над дурачеством моим.
А я желал лишь после ложки дёгтя
Почувствовать себя другим.

Ведь только с Вами мне кричать хотелось
Не голосом, а телом и душой.
И подевалась вся куда-то смелость,
Которая всегда была со мной.

Вы совмещаете в себе две стороны:
Одна заставит сердце чаще биться,
Другая же способна уловить
Всё то, что в глубине души таится.

И нет такого больше человека,
Зажегшего огонь, что вновь погас.
Я вечно благодарен Вам за это,
И если честно, Влада, я люблю Вас.

Так трудно собрать при встрече слова,
Хоть видимся мы и не редко.
Но каждый раз пуста моя голова,
И лечу павшим листиком с ветки.

Ну а ты каждый раз ловишь меня,
Зажигаешь огонь изнутри.
Я взрываюсь в порыве, безмерно любя,
Обуздать животный инстинкт.