Алексей Стахеев - Давай навечно оставим сияние в небе

И сердце каждый раз отстукивает в такт:
Ска-жи, ска-жи, ска-жи.
Зачем, ну почему, ну что не так?!
Ну что мешает нам спокойно жить?

К чему эти бессмысленные прятки?
Боитесь Вы иль не уверены во мне?
Мне жаль, что не могу я без оглядки
Утопнуть в Вашей избранной душе.

Наверно, слишком много жду от Вас, простите.
Я, видимо, не тот, кого судьба
Должна направить к Вам под свет софитов,
Она отправила меня без фонаря.

Наткнувшись на такое чудо, я не знал,
Что на земле можно стоять, как в облаках.
Вот только б знать, что я не прогадал,
Увидев свет Ваших очей впотьмах.

Без ссор, как знают все, немыслимо общение,
И я это всецело поддержу.
Но у меня другое отношение
К Вам — я Вас категорически люблю.

Дай мне силы терпеть людей мне ненавистных,
Дай мне силы узнать, как терпеть.
Замолчать, усмирить мои гневные мысли,
Не использовать словесную плеть.

Дай мне силы спокойным быть в ирмовском шторме,
Дай мне силы стоять на ногах.
Удержаться и не упасть в эти волны,
Утонув в глубине на века.

Дай мне силы быть рядом с моими друзьями,
Дай мне силы друзей не терять.
На просторах полей, городами гуляя,
Научи себя понимать.

Дай мне силы родителям дать всё, что нужно,
Дай мне силы им отплатить.
А с любимой, как детям, дурачиться дружно,
А с любимой в достатке жить.

Нет времени мне отвечать? Не беда.
Я буду любить тебя тихо.
Не буду звонить, писать… никогда
Услышать не сможешь ты крика.

И письма мои потеряны будут,
В пути их кто-то сожжёт.
Все нити, сплетения наших судеб
Коварный посредник порвёт.

В душе моей громкая тишина,
В словах моих горькая правда.
Ты времени на простейший ответ не нашла,
А я был этим подавлен.

Ну что ж, не смею тебя отвлекать,
Я буду любить тебя тихо.
И буду морально тобой голодать,
Услышать не сможешь ты крика.

Как голуби на ломоть хлеба,
Скорее, словно мухи на дерьмо,
Вы на поэта бурей налетели.
Вы ждали его слабости давно.

Да, не такой, как вы, он и не блещет
Воспитанною речью и поклоном.
Да, он считает возраст человечий
Ничем иным, как цифрой неживою.

«Эй ты, самоуверенный мальчишка,
Как смеешь ты перечить мненью старших?!»
А потому что вы других не слышите,
Считаете себя единственными, важными.

Какого дьявола я должен уважать
Того, кто голос на меня срывает.
От вас, скорее, легче убежать,
Чем убедить, что вы не правы.

Но в этом случае я становлюсь хамлом,
Однако, лучше вас, извольте.
Вы будете бить молотом и рвать серпом,
А я терпеть вашу недетскую фривольность.

И вставить слово, сразу — не воспитан.
Начнёте вы родителей клеймить.
Я перед вами, я сам себе родитель.
Мне отвечать за все слова, мне дальше жить.

И уважать вас — старших — нужно,
Когда вы уважаете в ответ.
Для вас я лишь незрима безделушка,
Для мира я всего лишь человек.

Поезда, никогда не любил поезда,
Не любил — они тебя увезли.
И вся жизнь сейчас превратилась в вокзал,
В вокзал, где встретимся мы.

Бесконечное ожидание.
Рельсы-артерии пронзают меня,
Тянутся нескончаемо.
Моё тело теряет сознание.
Гемоглобин, караван кислорода везя,
Бьётся за жизнь отчаянно.
Моё тело теряет сознание.

Поезда, как я люблю поезда!
Люблю — возвратили тебя.
Пообещай, что снова приедешь сюда.
Никогда не любил поезда…

Я позову тебя ночью вполголоса
И напишу письмо в своих мыслях.
Я состригу опять свои волосы,
Хоть они ждали тебя немыслимо.

Я буду ждать СМС ежечасно,
Ежеминутно, секунду каждую.
Я буду ждать, хоть и знаю — напрасно,
Душевной буду томить себя жаждою.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Лежа в полумраке в пагубном дыму,
Я души своей безжалостный каратель.
Что, не ждали вы эту строфу?

А я тоже ночью не подозревал,
Что начну царапать без разметки листик.
Я бы засмеялся, кто бы мне сказал:
«Ты поэт своей никчёмной жизни!»

Я беру поэта как творца,
Как художника, который вместо красок
Любит рифмы едкого словца
И который знает — мир ужасен.

Я пишу это тайно, не открывай двери.
Мне не выдержать натиска.
Ты, наверно, не сможешь во всё поверить,
Но моя жизнь к чертам в ад катится.

Опять эта осень-зима холодами
Сжигает душу.
Но я потерплю, плед натяну,
Пусть музыка плейлистами
Меня задушит…

Помнишь, я писал про окно?
Так вот, лучше броситься.
Не смотреть на тебя день за днём.
Изучая каждый сантиметр твоего лица,
Мои губы мечтали оказаться на нём.

Ты скрываешь или действительно
На всё то, что между, плевать?
Аметисты-мечты рассыпались,
Когда снова я лёг в кровать.

Снова лёг один на бетонную…
Без спокойных твоих ночей…
Я в себе вырыл яму бездонную
Из ужасных, гневных речей.

Мне всё высказать до ужаса страшно.
Страшно знать, что не нужен буду.
Было б время как манная каша,
Я б размазал его по блюду
В надежде на то, что так больше.
Да, больше, жаль, все лишь кажется.
Ты оставила из до боли маленькой порции
Только жалкую горстку кашицы.

Каждая наша встреча — страх,
Каждое наше слово — боль.
Я снова увидел в твоих глазах
Не угаснувшую любовь.

В день повёрнутой бесконечности
В роковых дверях…
Ты стояла на краю пропасти,
А я — на разгорающихся углях.

Натянув тетиву, без разбора
Я стрелял по всем наугад
И не ведал, куда полетят
Мои стрелы, ждущие крова.

Я влюбился в мысль, в мечту, в осознание
Того, что любят меня.
И поверь мне, сквозь год ожидания
Я понял — так делать нельзя.

Но стрелы не знали, в кого их стреляли,
В полёте кричали «Прости!»
Последовал выстрел… кажется, ранил,
А может быть вовсе убил.

Та же кофейня, тот же столик,
Те же два стаканчика кофе.
Я принял сильнодействующий наркотик
В перемешку с душевной болью.