Даниэла Стил - Голубоглазый юноша [litres]

– Я тоже, – с отсутствующим выражением сказала Джинни.

– У вас есть дети? – Она вызывала у него любопытство.

– Нет, – просто ответила она. – Раньше был. – В этом ответе содержалось больше информации, чем ему требовалось и чем хотела дать она сама. – Где твои мама с папой, Блу?

Они уже поели, Джинни допивала кофе. Странно было, что такой мальчик оказался на улице.

– Умерли, – так же тихо ответил он. – Мама – когда мне было пять лет. Отец – несколько лет назад, но до этого я его давно не видел. Он был плохой человек, а мама хорошая. Она заболела. – Он осторожно покосился на Джинни. – Я жил с тетей, но у нее свои дети, для меня там места не было. Она медсестра. – В его взгляде опять появилась подозрительность. – Вы из полиции?

Джинни отрицательно помотала головой, и он поверил.

– Социальный работник?

– Нет. Я работаю в правозащитной организации, летаю в далекие станы, забочусь там о людях, когда у них война или просто очень трудно живется. Африка, Афганистан, Пакистан и так далее. Работаю в лагерях беженцев, там, где есть раненые, больные, пострадавшие от правительства. Поработаю немного – и опять на новое место.

– Зачем вам это? – Джинни вконец заинтриговала его. Как трудно она живет!

– Хочу делать добрые дела.

– А это опасно?

– Иногда. Но, по-моему, оно того стоит. Я всего два дня как вернулась. Провела четыре месяца в Анголе. Это на юго-западе Африки.

– А зачем было возвращаться? – Загадочность ее занятий не стала для него меньше.

– На мое место прислали другого, а я домой. Фонд, на который я работаю, меняет нас каждые несколько месяцев.

– Вам нравится?

– Чаще да, чем нет. Иногда не очень, но два-три месяца можно потерпеть. К страху и неудобствам постепенно привыкаешь.

– Вам много платят?

Вопрос Джинни рассмешил.

– Нет, совсем мало. Это тот случай, когда просто занимаешься любимым делом. Условия обычно суровые. Иногда душа уходит в пятки от страха. А ты? В школу ходишь?

Блу помялся, прежде чем ответить.

– В последнее время нет. Ходил, пока жил у тетки. Теперь времени нет. Подрабатываю, когда получается.

Она кивала, удивляясь про себя, как он живет на улице – без родных, без денег. Если ему было столько лет, как она подозревала, его задачей было не попасться сотрудникам Службы охраны детства, иначе его ждал бы арестный дом для несовершеннолетних правонарушителей или приемная семья. Джинни огорчило, что Блу не учится и сам борется за жизнь.

Они поболтали еще несколько минут и вышли на улицу. Он сказал, что вернется в аппаратную после наступления темноты. Проводить сочельник в таком месте было слишком тоскливо, и, глядя на него, она приняла решение.

– Хочешь провести немного времени у меня дома? Ночевать можешь вернуться в аппаратную. Захочешь – посмотришь телевизор. Мне сегодня все равно нечего делать.

Раньше она хотела накормить ужином постояльцев приюта для бездомных. Это выглядело неплохим вариантом: лучше помогать другим, чем жалеть себя и ждать, пока кончится праздник. Услышав ее предложение, Блу заколебался: пока еще он не полностью ей доверял и не очень понимал причину ее доброты к нему, но что-то ему в Джинни нравилось; если все, что она говорит, правда, то она хороший человек.

– Ладно, может, и загляну, – согласился он, и они вместе пошли дальше по улице.

– Я живу в квартале отсюда, – объяснила Джинни. Несколько минут – и они были на месте. Она отперла дверь, он вошел вместе с ней в холл, в лифт. Джинни открыла ключом дверь квартиры. Войдя, Блу принялся озираться, разглядывать неказистую мебель, голые стены. Потом удивленно улыбнулся.

– Я думал, у вас уютнее…

Джинни прыснула. Он был вежливым, но правдивым. Юность обычно откровенна.

– Ну да, переехав сюда, я не тратила время на уют. Я подолгу отсутствую, – со смущенной улыбкой объяснила Джинни.

– У моей тети трое детей и квартира с одной спальней там, в жилом районе… – Джинни догадалась, что он имеет в виду Гарлем. – Но даже у нее получше, чем здесь.

Теперь прыснули они оба, Джинни смеялась даже громче Блу. Заключение бездомного мальчишки, что ее квартира – безрадостная конура, прозвучало окончательным приговором. Оглядевшись, Джинни не могла с ним не согласиться.

– Сядь в это кресло, знаешь, какое удобное! – Она показала, куда сесть, и сунула Блу дистанционный пульт. В его присутствии она не испытывала ни капли смущения. От него не исходило никакой опасности, она чувствовала в нем родственную душу. Оба были – каждый по-своему – бездомными. Прежде чем усесться, он побродил по комнате, увидел на ее письменном столе фотографию Марка и Криса, долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на Джинни.

– Кто они?

Блу почувствовал, что это важные для нее люди, за фотографией скрывалась какая-то история. Своим вопросом он застал Джинни врасплох. Она целую минуту приводила в порядок дыхание, прежде чем ответить как можно спокойнее:

– Мои муж и сын. Они погибли три года назад. Три года исполнилось как раз вчера. – Она очень старалась придать своему голосу бесстрастность.

Блу сначала молчал.

– Жалко, – проговорил он наконец. – Очень грустно.

У него самого был не меньший повод для грусти: мальчишка лишился родителей и дома, выживал на улице. Джинни официально не числилась бездомной, но гибель Марка и Криса навсегда изменила ее жизнь и отправила в безрадостный дрейф.

– Автомобильная авария, – объяснила Джинни. – Поэтому я стала путешественницей. Мне не к кому возвращаться. – Это прозвучало так жалобно, что ей самой сделалось тошно. – Но я люблю свое занятие, у меня неплохо получается. – Она не стала рассказывать про их чудесный дом в Лос-Анджелесе с прекрасной обстановкой, о своей прерванной на взлете карьере, о том, что раньше она каждый день наряжалась, как в театральную ложу, а не как на воинский марш-бросок. Все это осталось в прошлом. Теперь Джинни жила в крохотной квартирке с разномастной вытертой мебелью, подобранной на обочине или приобретенной за гроши, как будто наказывала себя за случившееся. Это был ее собственный вариант власяницы и пепла в волосах. Но Блу был еще мал, чтобы это понять, поэтому Джинни больше ничего не сказала. Он включил телевизор и стал переключать каналы. Она заметила его интерес к своему ноутбуку. Другая на ее месте испугалась бы, что Блу его украдет, но ей не приходили в голову такие мысли. Через час, пресытившись телевизором, он попросил разрешения воспользоваться компьютером. Джинни не возражала.

Она увидела, что Блу заходит на сайты для бездомной молодежи, где можно было обмениваться посланиями. Он ничего не писал, но Джинни показалось, что он что-то ищет.

– Друзья оставляют тебе сообщения? – с интересом спросила она. Она ничего не знала о мире Блу. В Интернете он, похоже, ориентировался не хуже, чем на улицах.