Франсин Риверс - Дитя примирения

Дина сдерживала слезы; она знала, что, если она заплачет, ее мать еще больше расстроится.

Ханна чувствовала, как мучается дочь, и переживала вместе с ней.

— Все будет в порядке, — снова сказала она, хватаясь за эти ничего не значащие слова, желая в них поверить. Ее дочь больше не останется одна. Рядом с ней будет ее мать, чтобы держать ее за руку и, когда все кончится, заботиться о ней. Все должно закончиться хорошо, и Дина больше не будет мучиться так, как сейчас.

Дверь снова открылась. В приемную вышла женщина средних дет в белом халате.

— Двадцать восьмой!

— Это нас, — тихо сказала Ханна, поднимаясь и беря за руку дочь.

Их провели в процедурную; к ним присоединилась молодая чернокожая медсестра, которая представилась Брендой.

Бренда прочитала анкету, которую заполнила Дина, что-то там отметила.

Дина задала медсестре несколько вопросов, на которые получила расплывчатые ответы. Несмотря на то, что Бренда явно чувствовала себя неуютно, Дина продолжала настаивать.

— Я должна знать, Бренда. Пожалуйста, расскажите мне всю правду!

Молодая сестра уставилась на нее; она чувствовала себя между двух огней. Помолчала несколько секунд, потом покачала головой.

— Мне кажется, вы лучше все поймете, если поговорите с директором. Мисс Чемберс сможет вас убедить. Вы хотите с ней поговорить?

— Да, пожалуйста, — ответила Дина.

Бренда пошла прямо к Элизабет.

— Тут девушка и ее мать, они хотят поговорить с вами.

— У меня на это нет времени! — сказала Элизабет, потирая виски.

— Они попросили о встрече с вами, — настаивала Бренда. — У них есть несколько вопросов.

Элизабет подняла голову, уставилась на Бренду, которая развела руками.

— Простиге, мисс Чемберс, но они настаивают. Мне кажется, если вы с ними не поговорите, то они уйдут.

— На каком она месяце?

— Четыре с половиной.

Второй триместр. Значит, будет дороже стоить.

— Каковы твои наблюдения?

— Мне кажется, девушка не согласна, что аборт — это единственный выход.

— А мать?

— Мать ее и привела. Она держит дочь за руку, говорит ей, что все будет в порядке.

Отлично! Это облегчает дело.

— Хорошо, я поговорю с ними, но через десять минут. Сначала мне нужно сделать один звонок.

Как только за Брендой закрылась дверь, Элизабет набрала номер офиса своего бывшего мужа. Сначала секретарша не хотела ее соединять.

— Да мне плевать, что у него встреча! Скажите ему, что это касается его дочери и напомните ему, что ее зовут Кипи!

Через секунду раздался его голос: он был зол и ждал объяснений. Элизабет рассказала ему все, что узнала от директора школы.

— Ну и забери ее сама! Зачем ты беспокоишь меня?

— Потому, что она выступила с какими-то абсурдными обвинениями! Она заявила, что я ее избиваю!

— Это правда?

— Нет, конечно! Мы с тобой прожили десять лет — за это время ты должен был узнать меня лучше!

— Ну да, тут ты права. Ты никогда не била кулаками, зато словом ты можешь прибить не хуже гранаты!

Элизабет сжала зубы, стараясь сохранять спокойствие.

— Послушай, — сказал он нетерпеливо, — у меня сейчас на это нет времени. Тебе придется самой с этим разобраться, Лиза. У меня очень важная встреча. У нас сейчас перерыв, иначе я бы вообще не смог с тобой говорить.

Удивляться было нечему. Он и раньше не настолько о ней заботился, чтобы помогать в подобных ситуациях. И с чего это Элизабет решила, что он сейчас поспешит на помощь? Хоть бы это и касалось их дочери…

— А как насчет твоей новой жены? Может, она сможет помочь? — сказала Элизабет, пытаясь скрыть сарказм.

— У Лесли тоже нет времени. Она собирает вещи.

— О-о-о, — протянула Элизабет сладким голоском, — она что, тоже от тебя уходит?!

— Нет, просто у нас второй медовый месяц. Она летит завтра на Гавайи, чтобы все приготовить. А я отправлюсь вслед за ней в субботу.

Еще один медовый месяц — как мило! Ее с ним медовый месяц прошел в общежитии для семейных пар в кампусе университета. Она потратила три года в ожидании, пока муж окончит колледж. За десять лет их совместной жизни он даже ни разу не свозил ее на курорт. А она пожертвовала всем, чтобы помочь ему достичь его мечты. Он был очень занят, расчищая свой путь наверх локтями и когтями. Теперь, когда он наконец пробился, то может делать все, что захочет, и забыть о своих обязанностях по отношению к ней. Отпуск на Гавайях! Хотя бы воспоминание об Элизабет у него мелькнуло? Спрашивать об этом было бесполезно.

— Лесли могла бы взять Кипи с собой. Я пошлю кого-нибудь домой, чтобы собрать ее вещи.

— Не думаю, что это хорошая мысль, Лиза. Кипи должна сама решать свои проблемы, а не убегать от них.

— Ты имеешь в виду — не повторять твоих ошибок?!

Он неприятно засмеялся.

— Старая добрая Лиза!

— Кипи — наша дочь, Брайан. Мы оба работали, строили планы и жертвовали всем, чтобы она у нас появилась. И теперь я не знаю, что делать…

— Послушай, — резко сказал он, оборвав ее, — этот разговор ни к чему не приведет, как обычно. Ты хотела оставить Кипи себе. Ты ее получила! Ты хотела, чтобы все было по-твоему, — ты и это получила! А теперь жалуешься. Ты слышишь меня, Лиза? Суд встал на твою сторону. Ты получила Кипи и помощь на ребенка, которую ты требовала. Мне пришлось на суде зубами выдирать право на два уикэнда в месяц, чтобы увидеться со своей дочерью. Семь лет все шло так, как ты хотела, а теперь ты удивляешься, откуда у тебя проблемы?! Я не собираюсь теперь бросаться на помощь и копаться в дерьме, которое ты наворотила! Разбирайся сама!

Щелк…

Уязвленная и злая, Элизабет швырнула телефонную трубку. Несколько мгновений приходила в себя, затем набрала номер частной школы. За то время, пока ее соединяли сначала с секретарем школы, потом с секретаршей директора и, наконец, с директором, Элизабет обозлилась окончательно; но ей пока удавалось держать себя в руках.

— Простите, мистер Орд, отец Кипи не сможет ее забрать. Он очень занят — готовится в отпуск на Гавайи. Она не могла скрыть горечи в своем голосе. Больше всего ей не нравилось, что она не смогла сдержать слез. Ей-то казалось, что она уже давно переборола боль от их разрушенных отношений. Оказывается, все так же больно чувствовать себя использованной и выброшенной.

Несмотря на то, что она злилась на Кипи, ей была невыносима мысль, что дочь так с ней поступает. Почему Кипи это делает? Почему она полна бунта и ненависти? Она всегда обеспечивала дочь всем необходимым. Элизабет доказывала ей свою любовь тем, что давала все, что та просила. Она ее лелеяла, нежила и учила. В прошлом году, когда Кипи связалась с этим футболистом, — разве Элизабет не позаботилась о враче и противозачаточных средствах, чтобы дочь не боялась «залететь»?! Она даже покупала все время этому парню презервативы, чтобы Кипи не боялась подхватить СПИД! Элизабет ни разу не пыталась остановить дочь в ее попытках обрести счастье. И вот какую благодарность она получает за свое понимание! Разве ее вина в том, что этот парень — а после него и целая куча других парней — бросили Кипи?