Кэт Кэнтрелл - Формула личного счастья

Темное облачко сгустилось над ними, напомнив, что причиной встречи отца и сына стала смерть. Гейдж должен был принять решение, и сделать это как можно скорее, чтобы Робби мог обрести дом, в котором проведет ближайшие восемнадцать лет.

Лорен объявила, что малышу пора спать. Она вышла из комнаты, чтобы совершить загадочный ритуал «укладывания», и вернулась через десять минут с покрасневшими и припухшими от слез глазами.

– Он такой милый, – всхлипнула она. – Это так несправедливо. У меня просто разрывается сердце, когда я думаю, что он рано лишился матери.

– Я понимаю, мне тоже тяжело об этом думать, – тихо сказал Гейдж. – У моего сына должна быть мать. Но если бы Бриана не умерла, я бы, наверное, так никогда и не узнал, что у меня есть ребенок.

Жизнь Гейджа, его ребенка, всех вокруг совершила крутой поворот. Кэсс не могла отделаться от ощущения, что судьба уже раскачала свой маятник и ее собственная жизнь тоже не будет прежней.

Гейдж протянул Лорен руку.

– Спасибо, что приютила Робби.

– Я не могла поступить иначе. – Она торжественно пожала его руку и, не отпуская ее, заглянула Гейджу в глаза. – Я люблю его. Робби – мой племянник, и нас всегда будут связывать узы крови. Но ты – его отец. Я никогда не смогу заменить ему тебя и приму любое твое решение. У тебя есть двадцать четыре часа, подумай хорошенько. Ты должен сделать выбор, с которым будешь жить до конца своих дней.

Кивнув, Гейдж сжал ее руку и направился к двери, увлекая Кэсс за собой.

Он усадил Кэсс в машину и отвез к себе, в дом у озера, помог выйти из «хаммера», провел по ступенькам к двери… не спрашивая, хочет ли она остаться.

Впрочем, Кэсс и не собиралась никуда уезжать.

На обед они разогрели в микроволновке замороженную пиццу, открыли бутылку виски «Джек Дэниэлс» в надежде, что алкоголь поможет снять напряжение, не покидавшее их с той минуты, как они вышли из дома Лорен.

Они пообедали в кухне, за длинным столом, сидя на высоких барных стульях.

Вернее, ела одна Кэсс, а Гейдж мрачно смотрел на свой стакан, уровень виски в котором стремительно понижался.

– Я бы спросила, как ты себя чувствуешь, – несмело заговорила Кэсс, – но это было бы глупо, учитывая обстоятельства. Вместо этого я спрошу, не хочешь ли ты поговорить со мной?

– Он так похож на Николаса. – Гейдж залпом осушил свой стакан и потянулся к бутылке. – Робби. Он – просто копия моего брата в этом возрасте. В нашем доме мама устроила нечто вроде святилища в честь своего первенца. Все стены на лестнице были увешаны фотографиями. Они смотрели на меня все восемнадцать лет, что я ходил из спальни в ванную и обратно. Сегодня мне показалось, что я увидел призрак.

– О, Гейдж. – Кэсс ощутила настоятельную потребность выпить еще немного виски. Ее собственный бокал уже опустел. – Это…

В колледже Гейдж рассказывал ей о Николасе, поэтому Кэсс хорошо знала трагическую историю, навсегда изменившую жизнь его семьи.

– Это просто чудо. – На губах Гейджа появилась слабая улыбка. – Я даже представить себе не мог… Мой сын – это дар, которого я не заслуживаю. В нем есть частица меня и моего брата.

В его глазах сияла нежность. С таким же восхищением и любовью Гейдж смотрел на своего сына в доме Лорен, и Кэсс это поразило в самое сердце. Она всегда думала, что ему ни до чего нет дела, что у него нет сердца. Оказалось, она совсем не знала его.

– Ты не хочешь отдавать Робби, – медленно проговорила она.

Гейдж покачал головой.

– Я не могу. Мне и раньше не нравилась эта идея, но когда я увидел его… Мне не нужно двадцать четыре часа, чтобы принять решение. Мне нужен мой сын.

Он не собирался отказываться от сына. Никогда прежде Кэсс не испытывала такой гордости за кого бы то ни было.

Они отправились в постель и долго лежали, глядя друг на друга в полумраке спальни. Гейдж говорил, говорил и не мог остановиться. Он все продумал до мелочей: в какой цвет покрасит стены в комнате сына и какую машину купит Робби, когда мальчику исполнится шестнадцать.

Кэсс слушала с улыбкой. Она хотела посоветовать Гейджу позволить мальчику самому выбрать себе машину, но не решилась прервать его. Он должен был выговориться, сжиться с мыслью, что у него есть ребенок, а ее работа – быть рядом с ним. Ей нравилось чувствовать себя нужной человеку, который никогда прежде в ней не нуждался.

– Спасибо, – сказал он вдруг, – за то, что так быстро приехала. За то, что держала меня за руку. За то, что не читала мне проповедей. Без тебя я бы не справился.

Что? Он думал, Кэсс погрозит ему пальцем и прочтет лекцию об ответственности? Она покачала головой.

– Ну что ты… Я всего лишь ответила на твой звонок. Все остальное, самое трудное, ты сделал сам.

– Нет, – резко ответил он, – я всегда нахожу способ увильнуть прежде, чем случится что-то по-настоящему серьезное. Я согласился переехать к тебе на выходные, чтобы заняться с тобой любовью и снять напряжение, мешавшее нам сосредоточиться на решении проблемы с утечкой информации. Это не было началом близких отношений. Я не завожу близкие отношения, ты это знаешь, правда?

Гейдж впервые открыто признал, что никогда не любил связывать себя обязательствами. Что ж, признание болезни – первый шаг к выздоровлению, так ведь?

– Да. Я знаю, что это был просто секс и ничего больше.

– А если бы это было нечто большее? – спросил Гейдж. В его голосе звучала искренность. Он как будто прочел мысли Кэсс и высказал их вслух.

– Нечто большее? – эхом повторила она. – Ты думаешь, что-то может измениться?

Пожалуйста, Господи, пусть это будет правдой.

В темноте он нашел ее руку, их пальцы переплелись. Кэсс закрыла глаза. Она могла бы слушать его всю ночь.

Если бы она не решилась сесть в машину, когда Гейдж просил ее приехать в Остин, она никогда не увидела бы, насколько он изменился.

– Так много всего произошло, – тихо сказал он. – Я еще ни в чем не уверен. Формула… знаешь, я не собирался отступать. Мне нужна была формула, и я готов был на все, чтобы заполучить ее. Но потом мне захотелось большего.

Кэсс показалось, что земля разверзлась под их кроватью. У нее закружилась голова. Что имел в виду Гейдж?

– О чем ты, Гейдж? Неужели у тебя серьезные намерения?

С его губ сорвался нервный смешок.

– А почему бы и нет? Мне нравится проводить с тобой время. Я уверен, что это чувство взаимно, а если нет, значит, я разучился читать мысли.

– У тебя теперь много других забот, – осторожно сказала Кэсс. – Может быть, сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать этот вопрос?

– Давай посмотрим, как пойдет дело. Я буду приезжать в Даллас. Ты можешь навещать меня в Остине. На неделе будем созваниваться. Может быть, видеочат на ночь, откровенные разговоры и все такое. Не знаю. Я никогда раньше ничего такого не делал.