Хайди Райс - Когда ты станешь моей

— Пожалуйста, передайте ему, что это лишнее.

— Скажите ему об этом сами. Когда дело касается вас, он всегда действует импульсивно.

Прежде чем она могла спросить, что это значит, к ней подошел мужчина в униформе:

— Мисс Уиттейкер, пройдемте в зал суда.

Как только они оказались там, Меган тут же встретилась взглядом с Дарио, сидевшим на скамье для дачи показаний. Ее походка стала неровной, тяжесть в груди мешала дышать.

Меган смотрела на него как загипнотизированная, и на мгновение ей показалось, что она увидела затаенную боль в этих голубых глазах.

«Ты ошибаешься. Перестань себя обманывать», — произнес внутренний голос.

Ей надо любым способом вытравить из своего сердца глупую надежду на то, что со временем Дарио мог бы ее полюбить. Ее рука на секунду прижалась к животу. Сейчас самое главное для нее — это ее малыш.

Дарио чуть не задохнулся при появлении Меган в зале суда. Его с новой силой охватила невыразимая боль утраты, которая поселилась в его сердце после той роковой ночи на острове.

Меган выглядела такой бледной и изможденной в деловом костюме. Видимо, этот наряд должен был придать ей строгости и серьезности, но он лишь подчеркивал ее беззащитность и хрупкость.

Титаническим усилием воли Дарио перевел взгляд с нее на адвоката защиты, который пытался доказать, что это именно он, де Росси, напал на Меган.

— Вы утверждаете, что никогда не поднимали руку на женщину, не так ли? Но разве вы не выросли в семье, где домашнее насилие было в порядке вещей? Разве ваш отец не проявлял агрессию постоянно? Правда ли, что в довольно юном возрасте вы стали свидетелем того, как он до смерти избил вашу мать?

Меган резко подняла голову. В зале воцарилась мертвая тишина. Все замерли в ожидании ответа свидетеля.

«Пожалуйста, пусть это будет неправдой», — как молитву повторяла про себя она.

Лицо Дарио вмиг изменилось. Маска равнодушия исчезла, обнажив весь тот ужас, который ему пришлось пережить.

— Я не считаю этого человека моим отцом, — произнес наконец Дарио. — Он был настоящим монстром.

— Несомненно! — воскликнул адвокат с театральной выразительностью. — И все же вы чем-то с ним похожи. Разве не вы соблазнили дочь Уиттейкера, а затем напали на нее, когда она хотела вернуться к отцу? А после этого, пока девушка находилась в состоянии амнезии, увезли ее из страны на частный остров лишь для того, чтобы бросить через пару недель?

Дарио посмотрел на Меган с душераздирающим сожалением и грустью в глазах.

— Мисс Уиттейкер сама меня оставила, — твердым голосом ответил он.

И в этот момент она окончательно проиграла войну, которую вела со своими чувствами к нему. Любовь к этому мужчине прорвалась как плотина, затопив ее израненное сердце.

Почему Меган сбежала и не дала ему шанс? Пусть их отношения были основаны на лжи, но почему она не осталась, чтобы попробовать начать все с чистого листа? Возможно, ее побег с острова всего лишь проявление трусости?

— Стоит задуматься, почему мисс Уиттейкер так поступила, — неумолимо продолжал адвокат. — И почему она решила скрыть, что носит под сердцем ребенка от вас. Может, она боится того, что вы можете с ней сделать?

Меган вскочила с места, заметив недоумение в глазах Дарио.

На что она обрекла этого человека, который пытался защитить ее? Его ложь родилась только из желания оградить ее от потрясений, пока ее эмоциональное состояние не улучшится. А Дарио она солгала о том, что собирается прервать беременность, только потому, что боялась признаться себе, что любит его.

— Перестаньте! — крикнула она на весь зал. — Это неправда. Дарио никогда бы не причинил мне вреда.

Присутствовавшие, бурно отреагировав на ее заявление, с шумом повставали со своих мест. Судья несколько раз призвал всех к порядку, а прокурор требовал сделать перерыв. Но она почти ничего из этого не слышала, потому что кровь зашумела в ее ушах. Через секунду у нее перед глазами все поплыло, и Меган провалилась в кромешный мрак.

— Все хорошо, саrа , — снова вырвал ее из темноты голос Дарио.

Они сидели на маленьком потрепанном диване в небольшом кабинете, заставленном шкафами с книгами и папками. Ее голова покоилась на его плече. Июльское солнце ярко светило, и в его лучах весело танцевали пылинки.

— Это правда? — Дарио посмотрел на ее живот. — Ты все еще беременна?

— Да… Врач сказал, что это девочка.

— Una bambina? — Его лицо просияло от счастья.

— Прости, что я солгала тебе. Я повела себя как трусиха…

— Нет, это я настоящий трус, — возразил Дарио, смахнув с ее лица слезинку.

Меган заморгала и взяла его за руку:

— То, что сказал адвокат о твоей матери…

Дарио хотелось бы, чтобы Меган никогда не узнала правду о его прошлом. Но теперь уже нет смысла скрывать это.

— Да, она умерла, и в этом виноват я.

— Но почему?

Дарио ненавидел себя сейчас еще больше, заметив в ее взгляде сочувствие.

— Я спровоцировал его. Своего отца.

— Я не верю тебе, — встала на его защиту Меган.

Ее преданность только убедила его в том, что она должна узнать все. Узнать, какой он на самом деле ужасный трус.

— Ты не понимаешь. Мой отец был влиятельным человеком. У него была другая семья, а мою мать он сделал своей любовницей. Этот негодяй постоянно оскорблял и ее, и меня. Ему нравилось издеваться над нами. Когда я проснулся в ту страшную ночь, то увидел, что он опять ее бьет.

— О, как это ужасно… — Меган крепче сжала его руку.

— Я начал кричать на него, говорил, чтобы он оставил ее в покое. Мне тогда было всего восемь. Глупый самонадеянный мальчишка. Я хотел защитить свою мать, но сделал только хуже. Он набросился на меня с ремнем. И если бы не мать, то, скорее всего, я не выжил бы. Она заслонила меня собой и приняла на себя весь его гнев.

— Не смей себя винить за это. — Меган обхватила его лицо руками и заставила посмотреть на себя. — Ты был ребенком. И твоя мать пошла на это, потому что любила тебя.

Угрызения совести вцепились в него неумолимой хваткой, как когти дикого зверя.

— Разве ты не видишь? Эта история повторилась с тобой. Я солгал тебе, чтобы ты разделила со мной постель в ту ночь. Я не думал ни о чем, кроме своего удовольствия. А тебе пришлось заплатить за это высокую цену. Мои действия вызвали агрессию Уиттейкера, которая вылилась на тебя.

Меган обняла его за талию и спрятала лицо на его груди:

— Это не так! Ты не можешь нести ответственность за то, как ведут себя другие.

Дарио отчаянно хотелось в это верить, хотелось ответить на ее объятия, но он не мог пошевелиться. Затаенная боль, убивавшая его столько лет, муки совести и чувства, которые он отрицал последние два месяца, разом обрушились на него.