Морган Мэтсон - Мороженое со вкусом лета

Я опустила солнцезащитный козырек, ожидая, что ключи сами упадут мне на колени, – в фильмах всегда так происходило, – но ничего не случилось. Я оглядела салон, но тоже ничего не обнаружила, и задумалась, как именно машина сюда попала – ее могли привезти, а могли и прибуксировать.

Я открыла бардачок и принялась рыться в бумагах, которые там лежали, – в основном это были документы на собственность и страховка, – и нашла их в самой глубине. Ключи висели на брелоке, который я ей подарила на День матери, когда мне было девять; это была цепочка с ярким фиолетовым сердцем. Я улыбнулась, посмотрев на нее; серебро, из которого была сделана цепочка, блестело на солнце. Когда я его покупала восемь лет назад в киоске в супермаркете, то была уверена, что на земле не существует ничего более красивого. Сейчас-то я прекрасно видела, какой он кричащий и безвкусный, и восхищалась мамой, которая, несмотря на это, носила его с собой, потому что именно я ей его подарила.

Убирая документы обратно в бардачок, я вдруг заметила, как где-то промелькнуло мое имя, и стала внимательнее просматривать пачку и почти в самом конце увидела его – небольшой белый конверт, на котором маминой рукой было написано «Энди».

Я ошеломленно смотрела на него, держа обеими руками и боясь даже дышать на конверт: вдруг он внезапно пропадет или растворится в воздухе. Я взглянула на подпись, выведенную на конверте, – я так давно не видела этот почерк: плавное «Э», завитушка над «И»… Я перевернула конверт и прыснула от смеха. Мама нарисовала «мустанг», в котором на заднем сиденье восседала лошадь в темных очках, свесив одно копыто за окно. «Много лошадиных сил!» – была приписка снизу. Я рассмеялась, хотя чувствовала, как в уголках глаз скапливаются слезы. Рисунок был не таким четким, как обычно, линии слегка неуверенные и волнистые. Очевидно, она нарисовала его ближе к концу, но еще до того момента, когда уже не могла держать в руках карандаш и силы оставили ее.

Я глубоко вздохнула, открыла конверт и достала записку. Она была написана на маминой гербовой бумаге. Сверху было вытиснено «МОЛЛИ УОКЕР». Я погладила их пальцами, потом закусила губу и начала читать.

Энди!

Привет, моя дорогая! Поздравляю с восемнадцатилетием! Как бы я хотела отпраздновать его вместе с тобой.

Я очень любила эту машину и рада, что она теперь твоя. Надеюсь, ты будешь использовать ее не только для того, чтобы просто ездить по городу. Она, как и ты, создана для удивительных вещей!

Так что вперед навстречу приключениям! Отправляйся в путешествие. Поезжай куда-нибудь среди ночи. Пусть твои волосы развеваются на ветру.

Жизнь такая короткая, милая дочка. И сегодняшний день никогда не повторится.

Береги себя и наслаждайся жизнью. Я тебя очень люблю.

(Хотя это ты и так знаешь.)

P. S. Я знаю, что ты и так это делаешь, – но позаботься о своем отце за меня. Иногда ему нужна помощь, хотя он совершенно не умеет о ней просить.

Я положила листок на колени и вытерла глаза и снова посмотрела на письмо. Мне все еще не верилось, что это действительно случилось: мама оставила кое-что для меня.

Я снова прочла письмо, продолжая плакать, но тут одна строчка бросилась мне в глаза: «Сегодняшний день никогда не повторится». И я сразу поняла, что должна делать.

Надо во что бы то ни стало разыскать Кларка и сказать ему о своих чувствах – по-настоящему. Может быть, он согласится дать нам еще один шанс. И даже если он скажет «нет», я, по крайней мере, попытаюсь. Постараюсь быть максимально честной. Потому что раньше я всегда бежала от сильных чувств.

Я аккуратно сложила письмо, убрала назад в конверт и положила обратно в бардачок, ненадолго задержав руку внутри. А потом выскочила из машины и помчалась в дом.

Через пятнадцать минут я взглянула в зеркало в своей комнате и решила, что, учитывая обстоятельства, это лучшее, на что я способна. Я не хотела тратить много времени на сборы, но понятное дело: если собираешься признаваться кому-то в любви и просить его вернуться, не стоит это делать в футболке, в которой спишь, особенно если стащила ее у предмета своего воздыхания. Я надела юбку и белую футболку, перед этим просмотрев все остальное в своем шкафу и решив, что ничего не подходит, хотя раньше я никогда не делала ничего подобного и понятия не имела, что считается подходящим. Сердце стучало, когда я расчесывалась и красила губы блеском. Нужно было осуществить задуманное немедленно, пока я не пришла в себя и не задумалась о том, что именно собираюсь делать.

Я надела вьетнамки и спустилась по лестнице, шагая через две ступеньки. Я была уверена, что такие вопросы надо решать при личной встречи и, хотя понимала, что стоит ему позвонить, все равно не собиралась этого делать, чтобы не дать ему возможности просить меня не приезжать. Я хотела встретиться с ним лицом к лицу, увидеть его, сказать, как сильно я по нему скучала.

Я выскочила из дома и торопливо пошла к машине. Не успела я бросить сумку на переднее сиденье, как увидела, что кто-то идет по дорожке к дому. Я прикрыла глаза рукой от солнца, и тут же опустила ее, когда поняла, что это Палмер.

Я стояла рядом с машиной, не зная, что делать. Наконец решилась и помахала ей. Я была почти готова к тому, что она в любой момент может передумать, но Палмер продолжала идти в мою сторону, пока не подошла почти вплотную.

– Привет, – подруга взволнованно улыбнулась, а потом сунула руки в задние карманы джинсовых шортов. – Извини, что заявилась без предупреждения.

– Все в порядке, – я улыбнулась в ответ, надеясь, что она здесь не для того, чтобы сказать, что мы больше никогда не сможем быть подругами. – Ты же знаешь, тебе здесь рады в любое время.

Палмер кивнула и набрала воздуха в грудь. Но, прежде чем она успела что-то сказать, заговорила я:

– Я поступила совершенно ужасно. Мне очень, очень жаль.

– Знаю, ты хотела как лучше, – Палмер покачала головой. – Но…

– Я пыталась взять все под контроль, потому что одна мысль о том, что я всех вас потеряю… – я вздохнула со всхлипом. – Мне не стоило вмешиваться.

– Понимаю, ты пыталась помочь, хоть и своим собственным, очень странным способом, – сказала она, и я улыбнулась. – Но я тоже слишком эмоционально отреагировала. Прости, Энди.

Мы секунду смотрели друг на друга, а потом она шагнула ко мне, и мы крепко обнялись и долго не размыкали объятий. Когда наконец мы отпустили друг друга, я почувствовала, будто с моих плеч упала огромная ноша, которую я так долго таскала с собой, и что-то наконец наладилось.

– Как они? – спросила я после того, как мы разошлись в стороны, в надежде, что это каким-то магическим образом все исправило.