Селия Аарон - Магнат

Фарнс подошел и занял мое место на кровати, погладив ее по руке.

— Все будет хорошо. Мальчики в порядке. Все хорошо. Мы просто должны снова поставить тебя на ноги.

Она никогда не поправится. Не существовало лекарства от сожаления, которое очернило ее сердце и выело разум. Осталась только борьба. Фарнс держал ее за запястье, пока я вставлял иглу в вену на руке и нажимал на поршень. Через несколько секунд ее глаза наконец закрылись.

Она успокоилась. Мне стоило бы почувствовать облегчение. Вместо этого я почувствовал то, что и всегда. Отчаяние.

Стелла.

Я сидела на кровати Тедди, пока он мерил шагами комнату. Когда мы услышали шум на ступеньках, который в конце концов затих на третьем этаже, то поняли, что все кончено.

— Часто подобное случается? — Я обнимала колени и смотрела, как младшего Вайнмонта терзает каждый шаг.

— Нет. Она вытворяла… кое-что раньше. Но такого еще никогда не было. — Он опустился рядом со мной и обхватил голову руками.

Наклонившись, я прижалась к его спине и прислушалась к быстрому сердцебиению.

— Мне жаль. — Этого было недостаточно, но больше я ничего не могла сказать.

— Думаю, с ней все будет в порядке. Они быстро ее поймали, так ведь?

— Судя по собственному опыту, когда я точно так же сиганула по газону, далеко она бы не убежала.

— Я помню. Это был чертовски странный день.

— Это и ежу понятно. — Никогда не забуду о Вайнмонте, о том, как высоко и ослепительно светило солнце, когда он смотрел на меня.

— Знаю, — вздохнул он. — Пойми, это из-за Рождества. Поэтому она такая.

Я коснулась его плеча ладонью. У меня имелись догадки, что это как-то связано с временем года, особенно после того, как Рене рассказала мне, как тяжело им обеим дался ее рождественский суд.

— Понимаю. — Не знаю, понимала я Тедди или его мать. Может быть, понемногу обоих. Моя мать умерла от своей руки, а мама Тедди, казалось, убила себя почти так же. Победа в Приобретении стала нанесенной ею самой себе смертельной раной.

— Она не причинит нам вреда. — Парень посмотрел на меня, умоляя согласиться с ним.

— Уверена, что нет. — Я понятия не имела, но сказала бы что угодно, чтобы стереть боль из его доброго сердца. — Думаю, Вайнмонт просто хотел, чтобы мы убрались с дороги, пока он позаботится о ней.

— Да уж.

В коридоре послышались шаги. Двоих. Тедди открыл дверь и выглянул наружу. Люций прошел мимо, Рене опиралась на его плечо, пока он помогал ей добраться до комнаты.

— С ней все в порядке? — спросил Тедди.

— С ними обеими. Син останется с мамой. Я уложу Рене спать. Она измотана. Ты можешь отвести Стеллу обратно в ее комнату.

Мне хотелось сбежать к Рене, но пока я доковыляла до двери на своих израненных ногах, они уже повернули за угол, и в доме снова стало тихо.

Тедди предложил свою руку.

— Держись. Отведу тебя.

Я выглянула в коридор.

— Мне бы действительно хотелось увидеть Рене, если в этом нет ничего такого. Обещаю, что после отправлюсь прямо в свою комнату.

Он вскинул бровь.

— Не думаю, что Син…

— Тедди! — Лаура промчалась по коридору и упала в его объятия. — Она в порядке?

— Думаю, да.

Я воспользовалась шансом и двинулась вперед, прихрамывая, когда за моей спиной раздались влажные звуки поцелуя.

Тедди оторвался на мгновение от Лауры, только для того, чтобы бросить мне через плечо:

— Если не вернешься в свою комнату, Син меня убьет.

— Ладно, ладно. Уйду, как только увижу Рене.

— Смотри мне. — Они продолжили целоваться, когда я повернула за угол.

Это был тот самый коридор, где находились комнаты Люция и Вайнмонта. Они тянулись вдоль крыла дома, а маленькая комнатка Рене располагалась в самом конце. Я миновала комнату Люция — на его столе горела лампа, и звучала какая-то рок-музыка. Продолжила путь и подошла к двери Вайнмонта, но она была закрыта.

Я прислонилась к дверному косяку, чтобы дать ногам хоть кратковременный отдых. Уставилась на закрытую дверь, и любопытство одолело меня. Я повернула стеклянную ручку и немного приоткрыла дверь. Луч лунного света освещал изгибы и линии частички моей души — картину, которую я нарисовала после первого Суда Приобретений. Синклер повесил ее в своей комнате, застывшее изображение стало еще более резким при слабом освещении. Я толкнула дверь до конца и щелкнула выключателем. Воздух выбило из легких.

Все картины, которые я когда-либо выставляла, кроме одной, «Полярной звезды», висели у него на стенах. Я была везде — мое сердце, мои мысли, мои эмоции покрывали каждый голый дюйм пространства в его комнате. Я вошла и обернулась вокруг своей оси, не веря глазам. Но это было реально. Вся я была здесь, в этой комнате, с Вайнмонтом.

— Я купил их некоторое время назад, — Вайнмонт опирался на дверную раму со скрещенными на груди руками. Его лицо и шея были расцарапаны, но раны, кажется, очистили. В мужчине больше не осталось ни капли веселья, которое я видела в музыкальной комнате. Его мать отняла его, оставив Синклера холодным и неукротимым.

— Зачем?

Он пронзил меня взглядом, но не ответил.

Мое сердце начало стучать в ушах, пока мы удерживали зрительный контакт. Я хотела отвернуться. Пыталась. Но не смогла. Его взгляд опустился на мои губы. Вместо холода в его глазах внезапно вспыхнул жар. Синклер заполнил весь дверной проем, его широкие плечи стали идеальным барьером.

Я захотела убежать. Это был инстинкт, от которого у меня перехватило дыхание.

— Стелла, если ты продолжишь смотреть на меня вот так… — его напряженный голос затих, когда он вошел и закрыл за собой дверь, плавным движением защелкнув замок.

Я шагнула назад, но идти было некуда. Еще один шаг, и я окажусь у его кровати.

Он преодолел короткое расстояние между нами, его агрессия накрыла меня, как волна бурного моря. Я прижалась руками к его груди и обнаружила, что его сердце бьется так же быстро, как и мое, если не быстрее. Синклер запустил одну руку в мои волосы, а второй коснулся горла.

Я откинула голову назад, желая увидеть все его эмоции, его потребность. Моя собственная вспыхнула во мне, принеся жар в мой центр.

— Тебе все еще больно, — он обхватил мое горло и повернул голову в сторону. Губами пробежал по челюсти, а когда коснулся моего уха, добавил: — А я не буду нежным.

Вспышка тепла, пронзившая меня от его мрачных шепчущих слов, вышла за пределы разума, за пределы всего, что я могла осознать. Мне не хотелось нежности. Я нуждалась во всем, что у него было.

И я хотела, чтобы он оставался таким же реальным, таким же неукротимым, каким и был.

— Значит, не будь.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — Вайнмонт провел рукой по моему телу и схватил за запястье, прижимая мою ладонь к своему твердому члену. — Я не смогу контролировать себя с тобой, Стелла. Особенно сейчас. Я хочу сделать тебе больно, заставить тебя кричать.