Нермин Безмен - Курт Сеит и Шура

– Ладно тебе, Сеит, брось обижаться! Мы просто смеемся. Куда ты собрался?

Сеит, не говоря ни слова, повернул коня в сторону дома с садом, мимо которого они проезжали, и ускакал. Джелиль со смехом повернулся к обеспокоенным друзьям:

– Не волнуйся, дорогой Миша, он бросает нас не со злости. Это имение Аркадьевых, Курт Сеит просто поехал к своей няне. Так что не волнуйтесь.

– Сеит нашел себе занятие. А нам как быть? – спросил Владимир.

В этот момент Сеит вновь подскакал к друзьям:

– Джелиль, ты знаешь, куда отвести наших гостей.

Затем он повернулся к друзьям и продолжил:

– Доверяю вас Джелилю. Я уверен, вы хорошо развлечетесь. Встретимся позже на ферме, домой поедем вместе. Если мы вернемся порознь, отцу будет трудно объяснить, где я был. Хорошего отдыха.

– Тебе тоже! Будь осторожен, не попадись хозяину.

Они разъехались. Сеит издалека видел, как экипаж подъехал к дому, а сидевшая в нем дама с девочками вышла. Теперь Лариса стояла на лестнице, держа девочек за руки, и смотрела в его сторону. Сеит знал, что она ждет его. Он выехал из-за деревьев, чтобы привлечь ее внимание, затем пустил коня в галоп. Перед домом он остановился и церемонно приветствовал ее:

– Хорошего вам дня!

Лариса, улыбнувшись, ответила ему:

– И вам хорошего дня!

– Я подумал, господин Аркадьев приехал! Хотел выказать ему свое почтение.

Дворецкий и слуги следили за этой сценой с глубоким интересом. Лариса играла свою роль очень талантливо и ответила серьезно:

– Нет, сударь. Ни господин, ни госпожа Аркадьева не приехали. Полагаю, они прибудут сюда дней через десять.

Сеит развернул коня и сказал: – Спасибо, я тогда заеду к ним.

Он кивнул ей и вернулся на аллею за деревьями. Там спешился и ждал. Он видел, как она передала детей горничной. Затем вошла в дом, придерживая шаль одной рукой, а юбку другой, и скрылась из виду. Сеит привязал коня к дереву, вернулся к дому, обошел его сзади и принялся ждать. Все ставни на окнах были закрыты. Несколькими минутами позже одна из дверей, выходивших в сад, со скрипом отворилась. Сеит побежал по цветочным клумбам к веранде, и, как только проскочил в дверь, она закрылась за ним. Окна были плотно занавешены. Ни один луч света не проникал в дом. В почти полной темноте он ничего не видел, но так как был знаком с обстановкой, то не растерялся. Внезапно он почувствовал чье-то дыхание. Не говоря ни слова, Сеит и Лариса обнялись и страстно поцеловались. Он чувствовал тепло ее тела сквозь платье. Внезапно она выскользнула из его рук и прошептала:

– Подожди, Сеит! Подожди немного, мне нужно устроить детей. Откуда мне было знать, в какой момент ты появишься? Дай мне полчаса. Мне надо накормить их и уложить спать.

– А мне чем заняться эти полчаса?

Она кокетливо запустила пальцы в его волосы и взъерошила их. Затем прижалась к нему и прошептала на ухо:

– Я проведу тебя к себе в спальню так, что тебя никто не увидит. Никто в нее не заходит. Как только освобожусь, приду к тебе, хорошо?

Затем Лариса высвободилась из его объятий, на цыпочках пошла к двери, осторожно открыла ее, осмотрелась и вышла. Она вернулась через несколько секунд.

– Быстро! – сказала она. – Давай быстро, иди за мной. Если кто-то выйдет, спрячься в каморку под лестницей.

Наивное волнение Ларисы сделало его тягу к ней невыносимой. В соседней комнате она толкнула позолоченную раму большого зеркала между двумя цветочными вазами, зеркало сдвинулось, открывая секретный ход.

– Иди осторожно, лестница узкая. Поднимешься наверх, первая комната слева. Я поднимусь и открою тебе дверь.

В полной темноте он с трудом поднялся по винтовой лестнице. Пытаясь удержать равновесие и не свалиться, посмеивался сам над собой. Наверху он увидел дверь.

«Наверное, это та дверь, о которой она говорила». Он задержал дыхание и приложил ухо к двери, ожидая сигнала. Никого не было. Он попробовал толкнуть дверь, она была заперта. Он оказался между двумя запертыми дверями, один, на темной лестнице. Как только он начал злиться на себя за это нелепое положение, он услышал приближавшиеся легкие шаги. Сеит ждал, затаив дыхание. Замок повернулся. Внезапно в его голове мелькнула мысль: «А что, если там не Лариса?» Сеит похолодел. Просто сообщить обитателям дома, что он – любовник их гувернантки, было бы не так унизительно, как быть пойманным в темном тайном закоулке дома.

К счастью, худшие опасения не оправдались. После того как дверь открылась, Курт мог войти в комнату. Комната была пуста. Лариса, должно быть, занималась детьми. Непонятно, кто открыл дверь. Сумки и саквояжи Ларисы были распахнуты, ее вещи – разбросаны на кровати. Сеит сел в кресло за ширмой, отделявшей кровать от двери, и принялся ждать. Он был в этой комнате не впервые.

На мгновение он вспомнил о Шуре и попытался сравнить ее с Ларисой, но не смог. Они были столь разными, что сравнивать было невозможно. Лариса была страстной женщиной. Каждое сказанное ею слово, любой ее невинный жест, взгляд ее томных глаз – все в ней выдавало страстную натуру. Сеит не мог понять, почему такая роскошная женщина работала гувернанткой. Как ее вообще могли принять в дом? Может быть, ей удавалось быть другой, занимаясь с детьми.

А вот Шура была милой и домашней, с такой можно прожить жизнь. Присхождение и отцовское состояние дали ей все, что нужно женщине для уверенности в себе: великолепное образование, безукоризненные манеры, аристократическую красоту, на которую заглядывались даже женщины. У мужчин кружилась голова от одного взгляда на нее. Шура не могла соперничать с Ларисой по части уловок для привлечения мужского внимания – да Шуре они были и не нужны. Шура прекрасно сознавала, что она и так в центре внимания, что ею восхищаются и ее обожают, но всегда вела себя так, как будто этого не знала и не придавала этому значения. Это делало ее еще более притягательной. Сеит открыл, что за ее тихой, чопорной, нетронутой красотой скрывается сильная и страстная душа. Он помнил тот день, когда они остались вдвоем.

Шура с ее невинностью была первой женщиной, которая полностью принадлежала ему одному. То, что только он один знал, какая страсть скрывается за ее тихими и мягкими манерами, доставляло Сеиту огромное удовлетворение. Только он, Сеит, знал, что Аллах создал ее для того, чтобы любить и быть любимой.

«Что же будет дальше?» – спросил он себя. Такая красивая девушка наверняка будет окружена сонмом женихов. Он уже злился на них. Оказывается, он впервые ревновал. Это чувство мешало ему. Ему очень хотелось, чтобы она оказалась рядом с ним прямо сейчас. От одной мысли о ней сердце билось быстрее. Он вспомнил ее длинные светлые волосы, и по телу разлился жар, а во рту пересохло. Ему стало нехорошо. Шура нужна ему, как лекарство, но это лекарство было сейчас очень далеко. Он встал и налил из фарфорового кувшина холодной воды в фарфоровую чашу, а затем опустил туда руки. Затем обтер мокрыми руками голову, шею и лицо, чтобы унять жар.