Марина Буторина - Корпорации [СИ]

Сколько он так может продержаться?

А вдруг она ответит только к вечеру?

Мысль, поражающая и даже шокирующая обнажившейся истиной, вдруг вспыхивает в его мозгу, как озарение.

О нет! Он превращается в Рена.

Ведь это то, за чем он наблюдал совсем недавно по соседству со своим столом. Не он ли так осуждал того за извечные вздохи над образом мусорщицы его сердца?

А что теперь? Потратил почти все утро на личные дела.

Ох, он пал так низко!

Хотя…

Хакс берет себя в руки и сощуривается, прикидывая все в уме.

Если его задача — расшатать положение дел Рена, то неисполнение своих непосредственных обязанностей (по крайней мере, частичное саботирование рабочего процесса) — это ведь теперь его наипервейшая задача?

Так что… еще минут десять-пятнадцать он может позволить себе провести в праздности.

Хакс вновь мысленно пробегается по своему плану по возврату в его жизнь Роуз и с предвкушением разбирает в голове этапы его воплощения в жизнь.

Он не боится, что план провалится еще на этапе его первого сообщения. Роуз ни за что не догадается, кто это. Уж он-то постарался составить текст так, чтобы даже мысли о нем не возникло. А потом он сделает все, чтобы увлечь ее предложениями об авантюрных забавах.

Его, конечно, слегка коробит от мысли, что в этом плане все же присутствует «другой» мужчина, которым она должна увлечься, но его успокаивает тот факт, что этим мужчиной будет он сам.

Так что… Оно того стоит.

Легонькое «трунь» — его новое оповещение об смс, и Хакс уже хватает свой телефон так, что тот едва не выскальзывает из рук. Он торопится открыть ответ и с восторгом и легкой паникой видит, что оно действительно пришло с ее номера.

Роуз:

«Армитаж, совсем уже сбрендил???»

И пока он бестолково пялится на ее ответ, вдогонку прилетает второе.

Роуз:

«Половую связь? Достойно скрина».

Хакс не понимает значения второго сообщения, но интуитивно ощущает скрытую в нем издевку.

Однако какая-то его часть рада тому, что Роуз его раскусила (значит, она думает о нем!) и что она не стала переписываться с каким-то посторонним типом.

И теперь у него есть целых два свежих сообщения от нее, и в одном из них она назвала его по имени — ну чем не маленькая победа?

Хакс улыбается и приступает все же к работе.

— Нет, Финн, все не так! — Рей бессильна в своих попытках не повышать голос.

У нее хоть и отдельный кабинет, но стены тут практически картонные и слышимость просто потрясающая.

— А как тогда? — Финн умудряется орать шепотом. — Ты говоришь, что с работой это никак не связано, но как ни посмотри, все одно к другому. Как ты можешь ему доверять? Я уверен, он соблазнил тебя, чтобы разрушить твой проект. А я не хочу, чтобы какой-то козел разрушил твою карьеру, а заодно и жизнь.

Друг смотрит на нее с невиданным доселе упрямством, а Рей шумно выдыхает через нос, чувствуя, что не в состоянии повторить сказанное в сотый раз, и что, если он откроет рот, чтобы исторгнуть хоть еще одно предположение об их с Кайло отношениях, она отлупит его ближайшей папкой с документами.

— Ну объясни, пожалуйста! — Финн умоляюще складывает ладони. — Как ты можешь ему доверять?

Она понимает, что вопрос подразумевается как риторический, заводящий ее в тупик, где она будет окружена беспочвенными аргументами, такими как: «Мы любим друг друга» и «Он не такой!», но на самом деле ей ведь есть что сказать…

— За слив Сноука правоохранители отпустили его отца — это была сделка.

Финн открывает рот. Потом закрывает.

Потом скребет затылок.

— Да ну…

— Я там была. А еще он не позволил Сноуку украсть мой проект.

До сих пор пребывая во взбудораженном от ссоры состоянии, но все же ощущая вкус победы и торжества, Рей садится за стол. И ей ничуть не хочется облегчить муки друга, поэтому она продолжает смотреть на него с сердитой обидой.

Никаких извинений за вчерашнюю выходку он, конечно же, ей не принес. Да еще и вломился в ее же кабинет, требуя объяснений. Как помешанный на опеке старший брат.

Хотя о последнем она может судить только по тому, что видела в кино.

После ее слов Финн заметно стушевывается.

— Так ты… э… типа уверена в нем? — неуверенно бубнит он, избегая встречаться с ней взглядом.

— Как в себе, — Рей отвечает твердо и уверенно. — Или в тебе.

Финн оттаивает и усмехается, и она тоже не может сдержать ответной улыбки. Ей не нужны советчики — она всю жизнь полагалась лишь на себя, но все же, наверное, здорово, что за нее есть кому беспокоиться.

— И что, совсем никто не знает про вас? — почувствовав вернувшуюся непринужденность общения, он подтягивает из угла кабинета стул и седлает тот задом наперед.

— Кроме Леи — никто, — ее тон предельно серьезен. Она хочет, чтобы друг проникся важностью ситуации.

Финн присвистывает, а потом добавляет обиженно:

— Уж мне-то могла сказать, да? От меня у тебя не было причин что-то скрывать.

— Серьезно? — Рей разводит руками. — Вот ни одной причины?

— Ну… Но в итоге же разобрались? Вот у меня от тебя секретов нет.

— Так уж и нет? — Рей бряцает наобум.

— Нет. Вот, хочешь покажу? Переписываюсь тут с одной… Ну ты поняла, про кого я, да?

Рей не поняла. Да не очень-то и хочет. Она пережила уже несколько безумных идей Финна, таких как смена работы и Роуз. Но ее святой дружеский долг — проявить хоть немного вежливого интереса к тому, что на уме у друга.

Но тут ее спасает Конникс. Она без стука просовывает голову в двери кабинета, чтобы сообщить:

— Скайуокер пришел. Они только что с Леей закрылись у нее.

— Спасибо! — Рей подхватывается. — Потом дорасскажешь, хорошо? — бросает она Финну, прежде чем выскочить наружу и побежать по коридору, мимо кабинета По и приемной, прямо к большим двустворчатым дверям.

Она не стучится, а тихо подходит к ним и, приложив к щели одно ухо, прислушивается, и, слава богу, ни Люк, ни Лея не помышляют о том, чтобы перешептываться.

— Да как тебе в голову могло такое прийти? — Лея еще не кричит, но вряд ли ее тон можно назвать спокойным.

— Я знаю, мне нет оправдания, — без особых сокрушений в голосе отвечает Люк.

— Ты должен был быть его наставником. Его, если хочешь, Учителем. Но вместо этого ты просто решил втихую подчистить его работу? Такого я от тебя не ожидала!

— Я глубоко сожалею о принятых мною решениях, — доносится в ответ без особого смирения.

— Теперь мне ясно, что вызвало ту его вспышку гнева… Но ты еще и молчал все это время! Почему ты сразу не пришел ко мне?

— Я, знаешь ли, был занят, пытаясь вытащить себя из долговой ямы, в которую Бен меня бросил после кражи всех моих проектов, чтобы сохранить себе хотя бы какое-то жилье, — старческое брюзжание тоже выходит на новый уровень громкости. — Но… конечно же, меня это не оправдывает.