Франсин Риверс - Мост в Хейвен

Не суди других…

Абра сжала кулаки. Как смеет она приходить в ее дом? И почему именно сегодня, из всех возможных дней? Я была так счастлива… Она остановилась, вспомнив причину.

Как судишь других ты, так будут судить тебя.

Зазвенел телефон.

Сьюзен вздрогнула от резкого звука.

— Прости меня, Абра. Мне очень, очень жаль. — Сьюзен опустила руки и начала вставать: — Это все, что я пришла сказать тебе.

— Этого мало! — Абра посмотрела на телефон, а затем снова на Сьюзен. — Вы никуда не пойдете. Вы останетесь здесь. — Она указала на диван. Телефон звонил и звонил, требуя ответа. — Вы пришли, и не уйдете, пока не скажете мне почему — Телефон продолжал надрываться. — Вы не можете сбросить на меня атомную бомбу и просто выйти в дверь! Я не позволю!

Сьюзен сжалась, ссутулила плечи. Телефон замолк, и в комнате воцарилась звенящая тишина.

Шли минуты. Абра боролась с собой, чтобы не расплакаться. Когда она немного справилась, снова спросила, голосом, полным боли:

— Просто скажите мне почему ?

Сьюзен не поднимала головы:

— Я задавала себе этот вопрос миллион раз. Гнев. Страх. Стыд. — Ее пальцы впились в колени. — Вина.

— И вы думали, что, бросив новорожденного ребенка под мостом, вы все исправите?

Произнеся эту тираду, Абра вдруг ощутила резкий укол совести и вновь услышала шепот в голове. Какое у нее право осуждать? Разве она не сделала еще хуже? Она схватилась трясущимися руками за голову.

— Прости, Абра. Мне не стоило приходить.

— Может и не стоило, но теперь уже поздно. Не так ли? — Абре казалось, что она задыхается. Она услышала визг покрышек на улице и взглянула на Сьюзен глазами, полными слез: — Зачем вам понадобилось ворошить прошлое?

Абра подумала о Франклине и всех его аргументах против ребенка. Она подумала о той ночной поездке с ним. Вспомнила женщину, ожидавшую в дальней комнате домика в прибрежных холмах, и всхлипнула. Выражение лица Сьюзен отражало ее собственные чувства, как в зеркале.

Входная дверь распахнулась.

Джошуа ворвался в дом, он перепугался, подумал, что с Аброй случилась беда. Все утро у него было плохое предчувствие, он пытался дозвониться домой, но жена не брала трубку. А теперь он увидел ее посреди гостиной, растрепанную, и понял, что беда все-таки произошла. Он даже не заметил, что в комнате есть кто-то еще, пока не подошел к Абре.

— Сьюзен? — Он перевел взгляд обратно на Абру. — Что происходит?

Абра осуждающе указала на гостью:

— Она моя мать.

Красная, дрожащая Сьюзен встала.

— Простите. — Она вдруг сильно побледнела. — Я пойду. Это была ошибка.

Абра шагнула к ней и с яростью и обидой произнесла:

— То есть это я была ошибкой.

— Нет! — Слезы покатились по бледным щекам Сьюзен. — Нет!

Джошуа чувствовал врага в комнате, и врагом была не Сьюзен Уэллс. Он видел гнев и боль жены, ее замешательство, как и страх и страдания Сьюзен, которая была готова сбежать, а если она побежит, Джошуа знал, она никогда не вернется. Просто будет бежать, одна, в никуда.

— Пожалуйста, присядьте, Сьюзен. — Джошуа пригласил ее сесть на диван. Абра хмуро посмотрела на него. Он подошел к ней и слегка обнял ее одной рукой: — Давай поговорим об этом. Пожалуйста. — Он чувствовал дрожь жены. Шок или ярость? Тело ее было холодным. Он погладил ее руки и заговорил тихим голосом: — Она же снилась тебе. Помнишь? Тебе нужно выяснить, что случилось.

Абра оперлась на мужа и доверила ему право вести разговор. Он попросил Сьюзен рассказать им все.

Голос Сьюзен был слабым, прерывистым:

— Мне было семнадцать, и мне казалось, что я знаю все. Родители предостерегали меня относительно того молодого человека, с которым я встречалась, но я не слушала. Когда я забеременела, он не пожелал иметь со мной ничего общего. Я была такой дурой! Я сумела скрыть беременность до самого конца. А когда начались схватки, я так напугалась, мне было так стыдно… Я не знала что делать. Взяв ключи от отцовской машины, я просто уехала. Понятия не имела, куда я еду. Просто хотела уехать как можно дальше. Я проехала поворот на побережье и подумала, не повернуть ли обратно. В голову пришла мысль, что если я сброшусь с обрыва в океан вместе с машиной, никто никогда не узнает, что со мной случилось и что я сделала. Но к тому моменту боли стали такими сильными… Я съехала с главной дороги. Увидела парк Риверфронт и остановилась. Было совсем темно…

Я помню все, будто это было вчера. Я все еще слышу сверчков в траве. Светила полная луна. Я не знала что делать, но нужно было выбираться из машины. Схватки становились все чаще и чаще. Я подумала, что нужно найти какое-нибудь укрытие, где меня не увидят. Женский туалет оказался заперт. Почему я не сообразила остановиться раньше или снять номер в мотеле? Но было уже слишком поздно.

Я так боялась, что меня кто-нибудь услышит. А ведь когда я узнала, что жду тебя, у меня были такие большие надежды! Мой парень говорил, что любит меня. Сказал, что если я действительно люблю его, я отдам ему себя. И я отдала — сердце, разум, тело и душу. А когда я сообщила ему, что беременна, он даже не поверил, что ребенок от него. Если я отдалась ему, значит, я отдавалась и другим. Он сказал: «Почему я должен тебе верить? Это твоя проблема, не моя». Он высадил меня у родительского дома и больше не вернулся.

Каким-то образом я сумела пробраться под мост. Я знала, что никто меня там не увидит. Шум реки заглушит мои стоны, и рядом будет вода, чтобы обмыться после всего. Когда ты родилась, ты не заплакала, и я решила, что ты мертва. И, честно говоря, я подумала, что это к лучшему. Ты лежала там, такая бледная и прекрасная, на черном покрывале земли. Было слишком темно, чтобы понять, мальчик ты или девочка. Я стянула свитер и накрыла тебя. Я не знала, куда мне идти, но надо было выбираться оттуда. А еще я знала, что никогда не смогу освободиться от чувства вины и сожалений. И не заслужу свободы. Я собиралась найти подходящее место и убить себя. Но у меня не хватило смелости даже на это.

Абра согнулась и закрыла голову руками, больше не желая слушать. Джошуа попросил Сьюзен продолжать рассказ. Абра подняла глаза на мужа и увидела, что он понимает. Она рассказала ему все, не так ли? В Агуа-Дульсе она рассказала ему о худших вещах, которые сделала, а он все равно ее любил. Слова Сьюзен звучали как ее собственные. Семнадцать… думала, что знаю все… Все предупреждали меня… я была такой глупой. Яблоко от яблони. Абра зарыдала. Джошуа встал и вернулся с двумя платками, один для нее и один для Сьюзен, которая всхлипывала рядом.

— Все будет хорошо. — Он говорил с ними обеими.

Так ли?

Глотая слезы, Абра посмотрела на Сьюзен и увидела отражение собственного горя.