AlmaZa - Амазонка бросает вызов [СИ]

— Подъезжай, — решила я.

Объяснив своему семейству, что я выйду ненадолго к друзьям, я спустилась на улицу и остановилась на тротуаре возле подъезда. Неужели Чжунэ до сих пор помнит мой адрес? Или он записывал? А, чёрт, я же с Югёмом в одном доме живу, и он знает об этом, а уж путь к новому другу он забудет вряд ли, к сожалению.

Несмотря на то, что я потянула время, прежде чем выйти, пунктуальностью кто-то всё равно не обладал, и мне пришлось ждать почти десять минут, поглядывая на мобильный и вздыхая. Какого ёбосана [7] Ёбосан — злой дух корейских поверий, который появляется на закате (или после заката), чтобы соблазнять женщин и девушек. я тут ловлю? Вышла и жду Чжунэ… Надо оно мне? Зачем согласилась? Потому что его баритону трудно ответить «нет»? Но вот показалась из-за угла его карета, и ко мне подкатился матовый бэтмобиль. «Показалась» и «подкатился» неуместные слова, потому что машина, визжа колёсами, с гулом выхлопной, и нарушая все мыслимые ограничения скоростного режима, горя фарами, как молния внеслась во двор и дала по тормозам прямо передо мной, скрипнув шинами по асфальту, как дрелью по бетону стены, словно они вонзались и крошили тоже. Подавив зевок, я про себя произнесла: «Понты, понты, понты…». Окошко водителя, сквозь которое нельзя было с этой стороны увидеть ничего, медленно опустило стекло, как робко снимает восточная красавица вуаль с лица в первую ночь перед мужем. Жуя жвачку и посверкивая белоснежными зубами, Чжунэ кивнул головой на сидение рядом с собой. Шёлковая рубашка переливалась под миганием цветных лампочек на магнитоле, музыка не грохотала, поставленная на паузу.

— Запрыгивай.

— Глуши машину, — спокойно сказала я.

— Боишься что ли? — расплывшись, махнул лиха, конечно, Чжунэ. Сам-то себе поверил?

— За тебя? Да, боюсь.

— Да ладно, чё ты, — ещё раз указал он глазами на пассажирское место.

— Тебя ноги не держат или вне дорогой машины ты боишься выглядеть беднее? Чего ты к рулю прилип?

— Да не могу я заглушить, я стою на проезжей части! — взвился он. — А если поедет кто?

— Тогда паркуйся, сейчас подойду, — указала я пальцем на свободное местечко на стоянке поодаль. Дёрнув губой и покосившись на меня, Чжунэ газанул, и лицо у него было такое, что я решила — уезжает совсем. Но он прилежно стал втискивать свой «порш» между хёндаями и киа серой городской массы.

Прошагав несколько метров, я встала у открытого уже окна, скрестив руки на груди и глядя сверху вниз. Поджав губы, Чжунэ заглушил мотор.

— Довольна? Теперь сядешь? — Я протянула ладонь.

— Дай ключ.

— Ты у меня ещё и тачку угнать решила?

— Я не умею водить, успокойся. Просто я знаю такой типаж, как ты. Начинаете баловаться, прикалываться, ерундой страдать, якобы куда-то везти. Нафиг оно мне надо.

— Что, тебя уже кто-то увозил? — хмыкнул Чжунэ. — Чувачок твой?

— Если мы всё ещё о Чонгуке, то он, к счастью, не такого же типажа, что и ты.

— Чонгуке? — Чжунэ нахмурил брови. — Ты разве не с Чонвоном мутишь?

— Чонвоном? — непонимающе покачала я головой. — Я не знаю никакого Чонвона.

— Прикалываешься? Ты же стояла с ним… — Чжунэ задумался о чем-то, замолчав. Потом оживился: — Как ты, говоришь, его зовут?

— Какая разница? Он не мой парень, и забудем о нём, — я настойчивее потрясла ладонью, и заместитель директора Ку положил мне туда ключ от машины. Я обошла её и уселась.

— А вёл он себя так, будто вы встречаетесь.

— Он вёл себя так, как ведут себя порядочные и воспитанные ребята, ни больше, ни меньше.

— Порядочные и воспитанные? — Чжунэ коротко посмеялся. — Он бандит, вообще-то. Ты не знала?

— Не лучшее занятие — клеветать на людей.

— Ха! Ну, если я вру, спроси у него сама, чем он занимается.

— Он профессионально занимается борьбой. Что, теперь все спортсмены стали преступниками?

— Да-да, спортсмен, конечно! Ты казалась мне не такой наивной. По-моему, тебе кто-то проехался по ушам, а ты и рада. Он даже имя тебе не своё назвал. Или же мне когда-то назвал другое имя. А человек, скрывающий настоящее имя, не очень-то тянет на порядочного, а?

— Он мог тебя разыграть, не желая вступать с тобой в тесное знакомство, — я изобразила озарение, щёлкнув пальцами, — боже, как я сама до этого не додумалась полгода назад? Надо было назваться как-нибудь иначе, и ты бы меня не нашёл. Или у тебя самого склероз, и ты забыл, кто и как тебе представлялся.

— Я вроде ещё не настолько стар, чтобы страдать провалами в памяти.

— Как бы то ни было, он благороднее тебя, и бесполезно пытаться вырасти за счёт того, что будешь унижать его. Лучше бы позаботился о развитии собственных достоинств.

— А у меня их нет? — не оскорбленно, а с усмешкой, развернувшись ко мне всем корпусом, спросил Чжунэ. Моё выражение лица говорило всё, что я думаю, поэтому я молчала. То есть не совсем всё, а то, что я хотела показать. — Ещё никто не жаловался, между прочим. Давай отъедем, сама попробуешь…

— Ты для этого приехал? — кисло оборвала его я. — Опять пытаться развести меня на секс?

— Почему это «опять»? Когда это я пытался?

— А зимой что ты делал?

— Позвонил в твою дверь! Это что, попытка переспать сразу?!

— А зачем ты тогда припёрся поздно вечером, когда никого не было дома? Поболтать за чашкой чая?

— Вполне возможно, но ты уже этого не узнаешь.

— И не хочу. Не интересно, — хмыкнула я.

— Интересно, но ты трусишь, — сверлил меня глазами Чжунэ. Он облазил глазами всё моё лицо, как будто пытался найти что-то. С другой стороны, опускать взгляд смысла и не было, я не носила глубокие вырезы и обтягивающие кофты. Я была в свободной футболке и в спортивных широких штанах. — Ты никогда не подпускаешь близко, потому что знаешь, что если позволишь себе ступить на шаткую почву — уже не устоишь.

— Я-то? Может, с кем-то другим, более мужественным и восхитительным — да, но ты кусок соблазна так себе.

— Да неужели? — стало потихоньку подтачиваться самообладание Чжунэ, и улыбка его становилась нервной, как у наркозависимого. Что для него служило успокоительным? Комплименты? Восторг в девичьих глазах? Этого он от меня не получит, пусть самоутверждается за счёт других. — Тогда… — Его рука легла мне на колено, даже чуть выше. Сквозь неплотную ткань спортивки я чувствовала это прикосновение, как ничем не отделённое от моей кожи. Не двигаясь, я опустила глаза к его руке, медленно поднимавшейся выше. Под её тяжестью ткань скользила следом, скребя по коже. Уже обдуманно и взвешенно, а не как тогда в его кабинете, действуя по наитию, я развернулась и резко схватила Чжунэ за горло, буквально за кадык, прижав его затылок к подголовнику.